— И так будет с каждой тварью, поселившейся в моём лесу! А Люсенту буду брать теперь с собой. Хватит ей на гвоздях пылиться. — не выдержал Керсан.

* * * *

С тысяча девяностого года Инквизиция прибегала не только к сожжению на костре, но и к пыткам водой. Инквизиторы связывали пойманных людей по рукам и ногам, сбрасывали с мостов в глубоководную реку и ждали. Если человек выживал, то его развязывали от верёвки, чтобы привязать этого человека к столбу и придать Божьему суду, так как этого было мало. На реке Изор были сожжены таким способом тысячи женщин.

Однажды Священная инквизиция столкнулась с таинственным происшествием в доме Пьерины Добугатис и поначалу не знала, как поступить. Марон оказался смотрящим за порядком на допросе. Он набирался опыта у матёрых Инквизиторов. Один из них начал допрашивать Пьерину Добугатис.

— С кем Вы встречаетесь по ночам, окружив себя сотнями горящих свечей?

— Я встречаюсь с божеством, а называю её мадонной Арьентой!

— Где Вы встречаетесь с мадонной Арьентой? Отвечай?! — повысил голос Инквизитор.

— В домах богачей! Каждую неделю мадонна Арьента ведёт нас в новый дом!

— С кем Вы встречаетесь в домах богачей? — спросил Марон.

— С живыми и мёртвыми, повешенными и обезглавленными! Они находятся в тени от стыда своего! Иногда с умершими животными! — медленно повернув голову в сторону парня, ответила женщина.

— Это ересь! — вскрикнул второй Инквизитор.

— Что Вы ещё делали, встречаясь с мадонной Арьентой?

— Мадонна Арьента угощала нас мясом умерших быков! Потом она ударяла по тушам своим волшебным посохом и оживляла их!

— Не надо лгать! Только отец небесный, Иисус, способен сделать это! — вновь не сдержался второй Инквизитор.

— Но ведь и мадонна Арьента тоже может?!

— Ты должна покаяться! Уведите! — крикнул Марон в пустоту.

— Её нельзя долго держать в заточении! — сказал первый Инквизитор, как только женщину вывели из зала.

— Нельзя! Вы правы! Как только она осознает тяжесть своего греха, её душа обретёт покой! — согласился второй Инквизитор и дополнил уже Марону — А сейчас, извините Маронсоль, но нам необходимо покинуть стены замка до следующего допроса Пьерины Добугатис! Пришлите нам извещение о возобновлении незакрытого вопроса!

— Да, мсье! Всё будет сделано, как гласит закон! До новой встречи на допросе!

— До новой встречи!

Инквизиторы скрылись за дверью. Их шаги постепенно тонули в лабиринте сырых коридоров темницы. Марон вышел через полчаса, после Инквизиторов. Из кармана он достал толстую связку ключей, закрыл ей дверь с обратной стороны, постоял немного, глядя в потолок, и пошёл по коридору.

Через полгода, дело Пьерины Добугатис вновь возобновилось. Палач вёл женщину по чёрным сырым коридорам темницы. Она истощена. На ней полгода колом висело единственное платье. Лицо было испачкано в сажу. Сегодня Пьерина скажет своё последнее слово — слово, которое хотели услышать Инквизиторы замка. Ещё два метра и дверь распахнётся перед женщиной. Сейчас за этой дверью начнётся очередной допрос и очередные показания для Инквизиции. Всё зависело только от неё.

— Проведите её в центр зала! — сказал первый Инквизитор, увидев приведенную палачом женщину.

— Церковь вновь приветствует Вас, Пьерина Добугатис! Вы решили покаяться в своих грехах?

— Да, Ваше преосвященство!

— Совет готов выслушать Вас и отпустить, если Ваши слова мы сочтём искренними!

— Я хочу сознаться! Мадонны Арьенты не существует! Это дух тёмного ангела, имя которому Люцифер, забирал меня! Я готова принять христианскую веру! Спасите мою душу, почтенные отцы! Спасите мою душу!

— Истинны ли твои слова? Не сам ли Люцифер глаголет твоим языком? Живо отвечай! — смутился второй Инквизитор.

— Истинны! Я молилось всё это время Господу, просила прощения у Него и замаливала тяжкий грех!

— Что ж! Совет верит Вашим словам! Теперь Вы свободны, но в этих землях Вам не суждено свободно жить! Мы направляем Вас на остров! Идите домой! В течение трёх суток за Вами придут!

— Благодарю Вас, почтенные отцы! Я верила, что справедливость восторжествует!

— Да, Пьерина, но свобода для каждого бывает разной! Ты это поймёшь, когда окажешься на плахе Сант-Эосторжио! — прошипел слова как приговор злобный Инквизитор и удалился в противоположную дверь.

Пьерина Добугатис узнает, о какой свободе говорил Инквизитор в Сант-Эосторжио, в последний миг своей жизни, а пока её вели по коридорам темницы — никто никогда не скажет ей ничего злого. Церковники начинали верить в то, что раньше считалось обманом и фальшью. Они стали верить даже в то, что некоторые травы — будра, майоран, душица, укроп, винная рута и чеснок — способны распознавать ведьм.

* * * *

Не успел Керсан обнять суженую, как к дому подбежал мальчишка лет шести, но от стеснения стоял на улице. Он был одет в рубаху из овечьей шерсти и порты того же кроя. Ступни покрывали лёгкие босоножки. Его лицо оказалось вымазано в саже. От мальчугана исходил запах гари. Керсан вышел на улицу к мальчику и узнал в нём сына кузнеца, что живёт на соседней улице. С его отцом странника связывала только охота, которая сильно повлияла на крепость мужского характера. Благодаря такому занятию, странник научился смотреть страху и смерти в глаза. Тело накачалось бугорками мышц, а взгляд стал целенаправленным и дерзким. Мальчуган сообщил, что его отец приглашает Керсана к в гости, чтобы отведать вкусного мяса. Странник не стал отвергать заманчивое предложение и согласился придти.

Мальчишка убежал проинформировать своего отца о нашем согласии. Тем временем молодая пара начала собираться в гости. Собравшись, странники вышли из дома, свернули вправо и пошли по дороге. Спор шёл всю дорогу о том, что Керсан выглядит нелепо с плешивой бородёнкой и рыжими усами. Пельсо в последнее время не нравился внешний вид суженого, но она ничего не могла поделать, потому что в этом мире нет парикмахерских салонов, к которым молодые уже успели привыкнуть в далёком 2078 году.

Солнце уже село за горизонтом. Вместо него до утра одиноко будет светить холодный лик Луны. На небе ни облачка. Миллиарды звёзд так же, как Луна, светили своим холодным светом, как не согретые сердца миллионов творцов и простых людей — «простых, как я, и непоколебимых властью…» — неожиданно вспомнил строки первых стихов Керсан. Эти строки вспоминаются из далёкой юности. Жаль, что такие люди как он никак не поймут — нет больше людей, которые могли бы купить его книгу и с упоением прочесть не одну сотню раз за всю жизнь. Сейчас другие взгляды на жизнь. Только никто не силится понять, что у всех она аналогичная и скучная. Как бы тяжёл не был характер пиитов, их невозможно не любить, но почему-то не любят. Невозможно полюбить человека не поняв, не привыкнув, не побывав в его «шкуре». В стихах всё время прослеживалась тема одиночества, любви и желаний удачно жениться (В том смысле, что однажды он женится на заботливой и верной девушке), родить и воспитать своих детей — какими они должны быть в творческой среде. Керсан знал, что такое иметь кучу врагов вместо друзей, спать с государственными женщинами (до Пельсо), жить по анархическим законам. Мысли странника прервались запахом жареного мяса. Неподалёку от молодой пары, всего в нескольких домах, с земли валил дым. Подойдя ближе, суженые увидели сложенные прямоугольником кирпичи. На них лежала сетка с поджаренным шашлыком. Возле этого дома на корточках сидел мужчина лет сорока. Он размахивал картонкой, отгоняя дым. Мальчишка бегал рядом с отцом. Возле дома трава была покошена. Дорожка выложена из железных форм. За домом слышится конное ржание.

— Сынок, приготовь в ведро овёс и покорми Мишку, а то он целый день голодный?!

— Пап, а где у нас вёдра стоят?

— В террасе посмотри! Там я видел какое-то ведро!

— Хорошо! — убегая в дом, ответил мальчик.

— Кто это Мишка такой, что вы его овсом кормите? — посмеялась Пельсо.

— Конь у нас за домом пасётся! — с улыбкой ответил хозяин дома.

— А мы уж подумали, что людей кормите!?

— Да нет! Это я его прозвал, поскольку имён таких даже нет! Может быть когда-нибудь, и появятся, да только мой конь вряд ли доживёт до тех времён!