Штефан, осторожно подбирая слова, возобновляет разговор с Бэлой:

— Vedno sem mislil, da Bela je princesa iz pravljice. Prvič sem spoznal Belo v resnici. (Мне всегда казалось, что Бэла — это принцесса из сказки. Первый раз встречаю Бэлу в реальной жизни.)

Даниель, видимо, решив, что его присутствие уже лишнее, тихо отходит в сторону.

Бэла с изящным поклоном:

— Принцесса Арабела.

Штефан обрадованно восклицает:

— Princesa Arabela! Torej, Vaše ime je Arabela? (Принцесса Арабела! Так Вас Арабела зовут?)

Паша снова вмешивается со своим комментарием:

— Белка, ты ври, да не завирайся!

Штефан опять оборачивается на Пашу, и тот машет ему рукой — «давай сюда уже».

— Imejte dober dan, Arabela! (Хорошего Вам дня, Арабела!) — прощается Штефан, тихо улыбаясь из-под усов, и возвращается к работе.

Бэла с серьёзным видом кивает ему на прощание, а Паша не может сдержать очередного приступа смеха. Бэла, подойдя к Паше, с улыбкой грозит ему кулаком. Он перехватывает её кулачок своей огромной лапищей и с наигранным почтением целует:

— Помилуйте, Ваше Величество!

Бэла искренне смеется:

— Вот то-то же!

— Ладно, увидимся!

Паша скрывается в часовне.

Бэла находит глазами Даниеля, который стоит поодаль, разговаривая по телефону. Заметив, что Бэла освободилась и идет к нему, он поспешно прощается:

— Dobro, oče, adijo! (Хорошо, пап, пока!)

Бэла и Даниель идут дальше. Бэла обращает на Даниеля пристальный взгляд:

— О чем это мы говорили?

— No, najprej sem se opravičil… (Ну, сначала я извинился…)

— А-а-а! — радостно вспоминает Бэла, — Я отвлеклась на всякие частности. Ты мне объясни, что произошло перед зеркалом.

Даниель пожимает плечами:

— Tega še sam ne razumem. Mogoče, Liza je pravica, in smo pritegnili odsev. Po pravici rečeno, prvič vidim kaj takega. (Тут я и сам не знаю. Может быть, Лиза права, и мы выманили отражение. Честно говоря, первый раз такое вижу.)

— Вот как? Значит, не у меня одной картинка мира похерилась.

Даниель озадаченно переспрашивает, неумело по слогам повторяя, по-видимому, незнакомое слово:

— Po-hje-ri-las?

Бэла поясняет знаками — перечеркивает пальцем в воздухе воображаемую картинку, и на всякий случай дублирует это жестом перекрещенных указательных пальцев.

Даниель понимающе:

— A!

Бэла возвращается к интересующей её теме:

— Я была уверена, что вампиры в зеркале не отражаются, а ты?

— Ja, to je čudno. Vem zagotovo, da Daragan nima odseva. In točno tako mi je pokazal, da je vampir. Mimogrede, na fotografiji in videu, se enako ne… (Да, это странно. То, что Дараган не отражается в зеркале, это я точно знаю. Так он, в общем-то, и раскрыл мне, что он вампир. На фото и видео он, кстати, тоже…)

Даниель, очевидно, что-то припомнив, сам себя прерывает:

— Poslušaj, res si spoznala, da Dragan je vampir samo zaradi besed Lize? Samo se je šalila. In črni prah, on nič ne pomeni. Vsak lahko ga ima. (Слушай, неужели ты только из-за слов Лизы поняла, что Драган — вампир? Она же просто шутила. А чёрный порошок, он ничего не значит. Он мог оказаться у кого угодно.)

— Если бы чёрный порошок ничего не значил, ты бы не пытался заткнуть мне рот. Разве нет?

Даниель ошарашен осознанием собственной ошибки, и голос его срывается на особенно высокие нотки:

— Res sem kreten! Ne povej Draganu. Kakšen sem kreten! Bedak! (Вот же я болван! Не рассказывай Драгану. Какой болван! Дурак!)

Бэла успокоительно:

— Не кори себя так. Я и без того уже начала догадываться. Слишком много всего подозрительного было. Да у него даже снежинки на лице не тают.

— Ja, to je njegova napaka. (Да, это его ошибка.)

Бэла с преувеличенно глубокомысленным видом качает головой:

— Да, его косяк.

— Ko-sjak?

***

У самого входа в административный корпус Бэла приостанавливается. По соседству с современным строением высится старинная башня. В её серых стенах кое-где поблёскивают решетками узкие оконца. Комично запрокинув голову, Бэла пытается рассмотреть наверху смотровую площадку. А потом обращает внимание на заложенный камнями дверной проём. Заметив её интерес, Даниель охотно рассказывает, покашливаниями скорректировав высоту голоса:

— V stolp prej je bil privatni vhod, a notranje stopnice so se podirale. Namesto popravila so se odločili, da vse zapečatijo. Zdaj v stolp lahko vstopiš samo iz gradu. (Раньше был отдельный вход в башню, но внутренняя лестница обвалилась. Вместо ремонта решили просто всё перекрыть. Теперь в башню можно попасть только из замка.)

Бэла понимающе кивает и, похлопав ладонью по шершавым камням, поворачивается к соседнему зданию.

Бэла и Даниель заходят в просторный кабинет. Пара рабочих столов, много стульев вдоль стен и у столов. Пара книжных шкафов, пара платяных. В дальнем углу на тумбочке допотопный пузатый телевизор с комнатной антенной (телевизор включен, но звука нет). Слева от входа диван с креслами из разных гарнитуров. Перед диваном журнальный столик с графином, стаканами, чашками и электрочайником.

За столом, ближайшим к окну, сидит госпожа Ковач (перед ней на столе стационарный телефон). На носу у нее аккуратные очки в стальной оправе. Она читает книгу в мягком переплете (на обложке знойная красавица изнывает в объятиях загадочного гологрудого атлета), время от времени поглядывая в окно.

Бэла сразу усаживается на диван. Даниель, обращаясь к хозяйке кабинета:

— Tukaj spočijva malo. (Мы тут отдохнем немного.)

Госпожа Ковач сухо кивает. И Даниель опускается в кресло. Он достает телефон:

— Reci še enkrat — «pohriti»? (Скажи ещё раз — «похрити»?)

— По-хе-рить.

— Ja, našel sem. In zdaj — «kosjak»? (Ага, нашел. А теперь — «косяк»?)

— Му-гу.

Госпожа Ковач уже по большей части не читает, а наблюдает за гостями, бросая на них поверх очков пронзительные взгляды. Впрочем, молодежь не обращает на это никакого внимания.

Бэла, расстёгивая куртку:

— А тут даже жарко, — укладывает снятую куртку рядом с собой.

Госпожа Ковач:

— Obesite v omaro. Naj Vam ne bo sram. (Да Вы в шкаф повесьте, не стесняйтесь.)

Бэла, открыв скрипучую дверцу, помимо одежды, висящей на плечиках, видит, что на полках рядом выстроились баночки, жестяночки и картонные коробки, очевидно с кофе, чаем, печеньем и конфетами. Бэла, обернувшись к госпоже Ковач:

— Просим кава? (Искаженный словенский: «Можно кофе?»)

Госпожа Ковач, пожевав губами, откладывает книгу и отодвинув ящик стола начинает в нем рыться. Бэла, глядя на Даниеля, громким шёпотом:

— Я неправильно сказала?

Даниель отвечает ей знаком «Окей». Между тем госпожа Ковач наконец выуживает из стола некий ключ и протягивает его Бэле:

— Najprej prinesite vodo. Zadnja vrata na koncu hodnika. (Наберите сначала воды. Последняя дверь в конце коридора.)

Бэла с графином и с чайником в руках уходит. Госпожа Ковач окончательно откладывает книгу и, дождавшись, когда шаги Бэлы стихнут, произносит:

— Vampir je to rdečelasko ugriznil? Ali ameriško dekle? (Эту рыжую вампир покусал? Или ту американочку?)

Даниель, который в это время занят телефоном, не сразу понимает, о чем его спрашивают. Госпожа Ковач, ничуть не смутившись, повторяет:

— Sprašujem, koga je ugriznil vampir? («Кого вампир покусал?» — говорю.)

— Belo. (Бэлу.)

— Torej, jo? (Её, значит?) — госпожа Ковач указывает подбородком на дверь.

Даниель кивает:

— Ja. (Да.)

— Ameriško dekle je lepše. (Американочка посимпатичнее будет.)

Даниель, по-видимому, не зная, как реагировать, прикусывает губу.

— Zakaj si sramoten? Vampir, on je tudi moški, ne? (Что конфузишься? Вампир-то, он тоже мужик, небось.)

Удовлетворенная этой мыслью госпожа Ковач, поправив очки, возвращается к чтению.

Даниель шепчет себе под нос:

— In kaj ima tisto s tem? (И при чем тут это?)

Очевидно, что после этого разговора молодой человек чувствует себя неуютно. Он снова обращается к телефону, но читает его без прежнего удовольствия, то ерзая в кресле, то посматривая на дверь и госпожу Ковач.

***

Бэла с чашкой кофе подходит к столу госпожи Ковач:

— Изволите. (Искаженный словенский: «Пожалуйста».)

Та молча кивает, принимая чашку.

Бэла и Даниель пьют кофе за журнальным столиком.

Бэла:

— А почему больше никто не пришел, кроме Штефана и Паши?