Заместители командора, составляющие так называемый Малый Совет, тоже торопливо входили и направлялись к своим обычным местам, лишь ненадолго задерживаясь, чтобы поприветствовать друг друга кивком или рукопожатием. Вот Нестор Изотов — лидер службы информации, отличающийся взрывным темпераментом и привычкой без повода кричать на подчиненных, однако при этом, несомненно, блестящий специалист, способный не только откуда угодно достать нужные сведения, но и кому угодно «запудрить мозги» любой самой неправдоподобной байкой. Рядом с ним темнокожий Натьен Аль — Коди — лидер службы снабжения, похожий на крупную черную кошку, тревожно оглядывающую окружающих, как будто он постоянно готов защищаться. Пола Ньюгелл — лидер Центра репродукции — и Дениз Орно — главный медик «Одиннадцати», — как пришли вместе, о чем‑то возбужденно переговариваясь, так и уселись рядом, не прерывая беседы в отсутствие командора. Шандар Керми — руководитель всех научных работ, лидер Исследовательского центра, склонив голову набок, что‑то высматривает в портативном коммуникаторе — впрочем, все давно привыкли, что он ни на минуту не прекращает трудиться, не отрываясь от своих драгоценных записей. Танаиси Мэй Сандерс — глава экологической службы, — как обычно, спокойна: ее темные глаза, похожие на два омута, бесстрастно обегают присутствующих, смуглые пальцы играют с распущенными длинными волосами — кажется, в память о предках, живших когда‑то на далекой Земле в американских прериях еще до прихода европейцев, эта женщина так выражает траурное отношение к происходящему. В следующем кресле расположился мрачный Габриэль Дольер — лидер Центра летной подготовки и тренингов, или, как его называют за глаза, «главный мертвец» «Одиннадцати»…

Личный чип Микаэлы послал ощутимое покалывание в запястье — запрограммированное напоминание о том, что до назначенной встречи с командором осталась одна минута. Войцеховская направилась к последнему свободному креслу между Полой и Натьеном и успела усесться поудобнее как раз за несколько мгновений до того, как двери в очередной раз открылись.

— Добрый день, дамы и господа! — Стефан Кройчет, командор «Одиннадцати», появился, как всегда, с точностью до секунды, не вслушиваясь в ответный гул нестройных приветствий, неторопливо прошел к своему месту и обвел присутствующих спокойным взглядом. — Приветствую Большой Совет! Думаю, не нужно объяснять, почему мы все сегодня находимся здесь, а не на своих обычных постах. Благодаря ви- и аудиотрансляторам вряд ли на «Одиннадцати» найдется хоть один человек, не знающий еще о трагедии, произошедшей в клубе «ДиЭм». И сегодня мы должны понять, что произошло, и решить, как действовать дальше…

Воскресенье, 18 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

— …Таким образом, на сегодняшний день можно официально объявить число пострадавших при взрыве и пожаре в клубе «ДиЭм», — голос Дениз Орно, докладывающей о последствиях трагедии, звучал холодно и жестко, и если бы кто‑то слышал его в первый раз, то, наверное, подумал бы, что она чересчур малоэмоциональна, чтобы возглавлять медицинскую службу, но Микаэла знала, что лидер остро переживает смерть своих пациентов. — Девяносто восемь человек из находившихся в клубе в момент трагедии погибли, сорок семь в данный момент остаются в больницах, более двадцати из них — в критическом состоянии, — высокая темноволосая женщина на секунду замолчала, словно у нее перехватило дыхание. — Еще трое были отпущены из стационара на домашнее лечение с условием ежедневного медицинского наблюдения.

— Каковы перспективы у тех, кто сейчас в стационарах? — командор Кройчет смотрел куда‑то в сторону, но выражение его лица свидетельствовало о том, что он не пропускает ни слова.

— Мы боремся за их жизни днем и ночью, — лишь благодаря воцарившейся на командорском мостике тишине они все могли услышать этот полушепот, на глазах Дениз выступили слезы, — но, боюсь, у некоторых из них уже практически нет шансов.

Микаэла почувствовала, как к ее горлу тоже подкатил комок. Она ведь была в одной из клиник, куда сразу после трагедии медслужба повезла покалеченных. Войцеховская видела обожженные тела и кричащих от боли людей, умолявших об анестезии. Помнила глаза врачей, которые не могли облегчить страдания пациентов, поскольку опасались, что те не переживут наркоза. Чувствовала себя на удивление беспомощной и оттого испытывала почти физическое отвращение. Беда, которую не ждали и к которой не готовились, всегда бьет больнее, чем любая другая. Они на «Одиннадцати» уже слишком привыкли к спокойствию, чересчур расслабились, вообразив себя всесильными и неуязвимыми. Одного сильного удара оказалось достаточно, чтобы если не поставить их на колени, то, по крайней мере, надолго выбить из колеи.

Дениз выглядела очень плохо: у нее дрожали руки, а синяки под глазами не мог скрыть даже изрядный слой суперсовременной нанокосметики. Бедняга, она, наверное, совсем не спит с момента трагедии: Стефан Кройчет умел подбирать людей, и Микаэла не сомневалась, что все ее коллеги относятся к своим обязанностям с не меньшим рвением, чем она сама. Значит, Орно скорее всего сама мотается по всем стационарам, где размещены пострадавшие, и старается помочь там, где можно и нельзя. И каждую смерть воспринимает как личный выпад судьбы в ее сторону.

— Спасибо, Дениз, садитесь, — командор махнул рукой. — Танаиси, мы вас внимательно слушаем.

Госпожа Сандерс грациозно поднялась и слегка поклонилась всем вместе и никому в отдельности. Беда бедой, а о вежливости Танаиси никогда не забывала и другим не позволяла забыть. Ее ровный голос во время доклада не дрожал, только пальцы правой руки по — прежнему словно неосознанно сплетали и расплетали прядь распущенных волос, выдавая волнение.

Танаиси заявила, что экологический фон на месте трагедии непрерывно сканируется и не критичен. К счастью, своевременно принятые ее службой меры не позволили нарушиться целостности атмосферы «Одиннадцати». Еще несколько дней контрольного наблюдения — и можно будет говорить о том, что взрыв в «ДиЭм» прошел без последствий — в масштабах ковчега и отдельно взятого Города Два. За это нужно поблагодарить и службу безопасности, которая, определив причину трагедии, тут же затребовала к себе специалистов по экологии. Спешно прибывшие сотрудники ее ведомства приступили к работе немедленно, что и позволило в самые сжатые сроки погасить негативные последствия взрыва. Аэроуловители, сосредоточенные над местом трагедии, также не выявили ничего экстраординарного — так что можно утверждать, что верхние слои искусственной атмосферы и обшивка ковчега не пострадали.

Большинство присутствующих, услышав отчет Танаиси, облегченно вздохнуло. Огнестрельное и лазерное оружие, а также все производные от них формы были под строжайшим запретом на «Одиннадцати». В конце концов, все население ковчега находилось в открытом космосе, защищенное от враждебной среды только искусственными условиями и обшивкой космического корабля. Даже служба безопасности имела право носить лишь электрошокеры и холодное оружие по собственному выбору. Сама Микаэла предпочитала метательные ножи и длинный кинжал, и сейчас висящий в простых темно — коричневых ножнах на ее правом бедре. К счастью, службе безопасности не приходилось слишком часто прибегать к использованию вооружения.

Основную опасность огнестрельного оружия или взрывчатых веществ составляло то, что они нарушали целостность атмосферы «Одиннадцати», что угрожало огромному количеству людей. Все единицы подобной боевой техники на борту подлежали строжайшему учету и находились в специальном опечатанном хранилище. Их выдавали лишь «мертвецам» на время экспедиций — поскольку они шли исследовать новые миры, правительство ковчега вооружало их буквально «до зубов». Как будто это действительно могло помочь против враждебного космоса!..

— Благодарю, Танаиси, ваша работа, как всегда, превосходна, — командор позволил себе тень одобрительной улыбки, но тут же погасил ее, переводя взгляд на следующего докладчика. — Натьен, что у вас?