Глава 19 Последнее желание

Май, семь лет назад

Сегодня воздух вокруг Академии Пил густо наполнен магией. Она оседает во рту, и, если бы у нее был запах, я бы назвал ее «подростковым возбуждением».

Ах, ничто не сравнится с порогом юности. Моя была дерьмовой, но я здраво подходил к осознанию возраста.

В коридоре общаги девчонки визжат, а количеством духов, которыми пропитан воздух, можно убить здорового быка.

— Твою ж мать, — говорю я, материализуясь в комнате Калли. — У вас в коридоре все носятся, сломя голову.

Я шагаю к окну и смотрю наружу. По всей территории кампуса в смокингах и вечерних платьях суетятся студенты, и все они направляются к Замку Пил.

— Что сегодня намечается? — интересуюсь я.

Каждый сияет немного ярче самих звезд сегодня вечером. Это моя любимая магия — чистая, без всяких заклинаний. Если бы я вернулся в королевство, это бы насытило ночь, увеличив мою силу. Сейчас же я чувствую, как она оживает во мне. Человеческая магия с фейской весьма не совместимы, но ее достаточно, чтобы пропитанный ею воздух повлиял на мою силу.

— Майский бал, — произносит Калли.

Есть что-то в ее голосе, что задевает меня. Она сидит за компьютером в боксерах и поношенной футболке с пучком, из которого выбилось половина волос.

— Почему ты не готовишься?

— Потому что не пойду. — Она прижимает ноги к груди.

— Не пойдешь?

Калли с трудом старается держать лицо безэмоциональным.

— Меня никто не приглашал.

Хочется засмеяться. Я никогда не спрашивал ее идти со мной на сделки или проводить совместные вечера, или вносить нежность в мое сердце и жизнь, — она все просит или делает сама.

— С каких пор ты ждешь дозволения? — спрашиваю я. — И, к тому же, как такое возможно?

В смысле, что парни-подростки думают только глазами и членами, а Калли также прекрасна, как и солнце. Она горит совершенной яркостью, что порой даже больно на нее смотреть.

— Как возможно что? — Она пялится на свои колени.

— Что тебя никто не пригласил.

Калли приподнимает плечо.

— Мне казалось, что это по твоей части — разбираться в людских мотивах.

Я складываю руки. Хочется хлопнуть себя по голове. При всем моем понимании людей, только сейчас вижу, что что-то упустил.

Несмотря на уникальность Калли, она все еще остается девочкой-подростком. Она по-любому хочет пойти на танцульки и оторваться по полной. Хочет хоть один чертов день показать своим ровесниками, что она намного большее, чем те предполагали.

Калли хочет, чтобы мы были реальны, хотя бы на один вечер.

Я могу ей это устроить.

— Что? — спрашивает она, когда видит мой взгляд.

Это плохая идея. Танцы в старшей школе означают перетерки локтями с множеством подростков. Это значит разоблачение. Но я хочу, чтобы она была счастлива. Всегда.

— Ты хочешь пойти на Майский бал? — интересуюсь я.

— Не понимаю, разве это имеет значение?

Говорит она одно, но в словах слышится много подтекста. Калли хочет пойти, хоть она и думает, что не является нормальной девушкой с обычными мечтами.

— Имеет. Ну, так что?

Ее уста приоткрываются, но Калли не может сказать, что это именно то, что она хочет.

Моя сладкая сирена.

Я сокращаю между нами расстояние и встаю на колено. Крылья болят от необходимости показаться. С каждым днем становится все сложнее скрывать их, и из-за этого сегодня для меня будет худшая ночь.

Придется раскрыть себя.

Но прямо сейчас это не имеет значение. Глаза Калли широко раскрываются, что мне очень нравится. Я беру ее руку в свою.

И начинаю улыбаться.

— Не хотела бы ты, Каллипсо Лиллис, отвести меня на Майский бал?

Май, семь лет назад

Я приношу Калли платье, так как у нее ничего не было, а затем ухожу примерно на час, чтобы она смогла подготовиться. Из того, что я знаю о женщинах, этого времени для прихорашиваний недостаточно, но это все, что у нее есть, если Калли хочет прийти на танцы в положенное время.

Когда возвращаюсь, я стучу в дверь. На данном моменте я решаю поиграть в нормальное свидание — каким оно и должно быть.

Некоторые девочки в проходе пугались, когда видели меня, стоящего у двери Калли с руками в карманах. Их взгляд пробегается по мне, когда те проходили между мной и дверью. Я часто приходил к Калли и знаю, что эти хихикающие идиотки даже не общаются с ней.

Дверь передо мной открывается, и все мысли о соседках Калли испаряются.

Черт побери.

Распущенные волосы Калли волнами ниспадают по спине, а ее гипнотические глаза, кажется, светятся изнутри. Я никогда не был против платьев, но прямо сейчас начинаю ревновать. Оно нежно облегает каждый изгиб сирены.

Я сделал ошибку, смертельную и ужасную ошибку. В этом платье Калли не выглядит как подросток — она выглядит как моя королева.

Стремление утвердить ее своей возрастает во мне. Она твоя. Теперь и навсегда.

Дай ей вино. Обрати. Покажи ей, что действительно значит быть твоей парой.

Я сразу же отпихиваю мысли, как только они всплывают в голове.

Этот вечер, наверное, убьет меня.

Взгляд Калли падает, и она начинает нервно двигаться из-за платья, выглядя одновременно довольной и смущенной от того, что надела его.

— Тебе не стоило этого делать.

— Ангелочек, ты когда-нибудь видела, чтобы я делал то, чего не хотел?

— Как насчет моего первого желания? — напоминает она.

Измазанная кровью кухня, запятнанная кровью девочка, мертвый монстр у ее ног.

Я смотрю на нее сбоку.

— Это не считается.

— Почему? — интересуется Калли, но это одно слово почему-то так тяжело весит.

Потому что никогда не думал об этом.

Я вздергиваю голову.

— Мне кажется или ты очень настойчива сегодня с вопросами?

Калли игриво толкает меня, криво усмехаясь. Но далее ее черты возвращаются, и сердце Калли становится видно в ее глазах. Она смотрит на меня как на личное спасение. Забавно, она до сих пор не знает, что, хоть я и правлю небесами, я — сам ад, завернутый в человека?

Я даю ей руку, и мы покидаем комнату, позже выходя из женского общежития и пересекая травянистые лужайки, что разделяют жилую территорию Академии Пил от самого замка.

Вокруг нас мелькают пары — мальчики выглядят не по себе в костюмах, а девочки гордятся своими яркими разноцветными платьями.

Моя пара среди них выглядит единственной и неповторимой. Она эфемерна и неприкасаема, из-за чего даже один взгляд на нее делает мои колени слабыми. Я не один. Для неуверенной в себе Калли, она собирает на себе взгляды намного быстрее, чем бусины.

Крылья чешутся показаться наружу, несмотря на мизерное количество подростков.

Те, которые не оценивают Калли, оценивают меня. Есть причина, почему я прятался, когда приходил к сирене. Во-первых, Полития спохватится за мою задницу — и за всех, кто со мной контактировал — через несколько дней, когда те поймут, что я здесь. В списке самых разыскиваемых я нахожусь уже много лет. Во-вторых, они уловят мой след, что я якшаюсь вокруг Академии Пил, и пришлют всех своих ищеек. Моя поимка хорошо состроит кому-то карьеру.

А это будет означать, что они придут за Калли, девушкой, которую я пригласил на танцы. За той же девушкой, которая скрывает свой весомый страх перед сверхъестественными властями.

Этого не случиться. Я не позволю.

Поэтому, ничего не сказав паре, я создал тонкую иллюзию. Сделал себе круглые уши, смягчил фейские черты до чего-то более смертного. Для всех, кроме Калли, я — Дес в человеческом обличье.

Сегодня у Калли будет нормальный вечер. Когда ее парень не будет разыскиваемым преступником, а она не будет какой-то изгнанницей. Сегодня мы будем теми, кем должны быть — двумя яркими огнями во тьме, а остальные люди — мотыльками, которые греются в нашем свете.

Сегодня мир будет двигаться в правильном направлении. Завтра же жизнь вернется в прежнее русло к е*анным шарадам, в которые всегда и играет.

Май, семь лет назад

Танцы весьма прелестны где-то две с половиной секунды. Затем ровесники Калли налетают на нее, как мухи на труп. Ложные друзья, ложный энтузиазм, ложные улыбки. Если бы я хотел схитрить, то незаметно свалил бы в фейский дворец. И, если бы Калли захотела провести вечер, общаясь с людьми, она бы и пришла с ними.

— Клариса, это Десмонд, — представляет меня Калли еще одной однокласснице. Это уже пятая или шестая? Для девушки, у которой нет друзей, у нее очень много ужасных знакомых…