Глава 2 Король Теней

254 года назад

— Они идут. — Моя мама захлопывает дверь, когда врывается к нам в дом.

— Кто? — Я закрываю книгу, которую читал, и убираю ноги с края стола. Мне не стоило запрокидывать их на стол, и обычно я за это получал выговор, но сегодня мама этого даже не замечает.

— Стража твоего отца.

Я смотрю на нее с тревогой, когда она хватает меня за руку, ведя нас в глубь дома к нашим спальням. У каждой комнаты есть дверь или искусственная стена, которая огораживает нашу обжитую пещеру от того, что находится за ее пределами. Сердце Арестиса полностью состоит из каменных лабиринтов, охватывающих почти всю длину острова. Даже я не знаю всех пещер наизусть, хоть и живу здесь всю свою жизнь.

— Но зачем им идти за нами? — спрашиваю я глубоким голосом из-за тревоги.

«Контролируй эмоции», — говорю я себе, хотя слышу мамин голос мамин, а не свой. Для фейри силы и эмоции имеют общую связь. Теряешь контроль над одним, а затем и над другим.

И когда солдаты отца идут за нами, я не могу позволить себе потерять самообладание.

С тех пор, как три года назад мама призналась, что мой отец — тот самый Галлегар Никс, деспотичный Король Ночи, я избавился от всех мечтаний воссоединиться с ним. Уж лучше быть бастардом, чем его сыном.

Галлегар Никс — могущественный фейри. Жестокий и сильный правитель. Тот тип, которого, как вы надеетесь, никогда не встретите.

— Кто-то видел твои крылья, — уточняет мама.

Я сглатываю. Мои особые чертовы крылья. Фейри не склонны иметь их остроконечными с когтями, как у драконов или демонов. По факту, только одна конкретная линия фейри имеет таковые — королевская родословная.

К моему несчастью, я перенял их у отца.

— Им, должно быть, доложили, — продолжает она.

Страх съеживается в животе. Это из-за меня. В течение трех лет я прятал крылья, но иногда мой практикуемый контроль ускользал.

— Прости, — произношу я, пробегаясь рукой по белым волосам. Слова так пусто звучат. Ты извиняешься за ошибку, но это намного больше, чем просто ошибка.

Было множество боев, которых я жаждал, и множество женщин, на которых долго глазел. Я искушал себя снова и снова, ослабляя этим свой контроль над крыльями.

И еще та девчонка на прошлой неделе… она видела их. Увидела и побежала рассказывать деревенским старейшинам. Я мог остановить ее сделкой — молчание в обмен на браслет из лунных бусин и сердец малых планет.

Я не мог использовать магию, но разбавлял это хорошими сделками.

Поэтому я нашептал нежной Луне истории о Солнце, пока она не поделилась со мной своим светом, и позволил космосу вкусить моей сущности в обмен на сердца, — все заняло четыре дня, но я отдал деревенской девушке ее небесный браслет.

Видимо, все было напрасно. Она, должно быть, рассказала кому-то о крыльях за эти четыре дня, прежде чем я смог закрыть сделку. В конце концов, не каждый день натыкаешься на наследника Царства Ночи.

— Не извиняйся за то, кто ты есть, — говорит мама, не разрешая мне взять очевидную вину на себя. Она тащит меня в свою комнату, запирая за собой дверь.

— Твоя сила все еще пробуждена? — интересуется она, меняя тему.

Я киваю. Я стал могущественнее, когда проросли крылья, и, хотя получил огромную дозу магии в тот вечер, она с тех пор умеренно разрасталась во мне.

Во взгляде матери видны одновременно гордость и беспокойство.

— Сын мой, ты уже силен. Не настолько, чтобы избежать когтей отца, но однажды… однажды ты станешь тем, кого он будет бояться.

Я не знаю, что делать с ее словами. В иной бы раз, может, загордился, но сейчас… они осели в желудке, как испорченное мясо.

Мама отпускает мою руку и идет к своей покосившейся кровати. Затем толкает ее в сторону и смотрит вниз на пол. Я следую ее взгляду, вперившись в неровную, каменистую поверхность. Кроме накопившийся пыли мне ничего не было видно.

Мама вытягивает руку и шепчет несколько слов. Руки начинает покалывать, когда я чувствую наплыв ее магии. Пол начинает плавно мерцать, словно мираж, и затем исчезает, раскрывая огромную яму. И внутри ямы…

— Мам…?

Я пялюсь как парализованный на горы монет, что наполняют яму почти до самых краев. Медные, серебряные, но большинство золотых. Вокруг были разбросаны неотесанные поделочные камни, которые будто пульсировали от сердцебиения.

Лапис вивентем². Алхимические камни.

— Что… что это? — спрашиваю я.

Здесь намного больше, чем мог бы заработать писарь. Что бы мама не делала, это точно не было написание историй Арестиса.

Мама смотрит на сокровища.

— Это принадлежит тебе, — отвечает она, переводя взгляд на меня.

Ее слова, словно удар в грудь. Она копила все эти деньги… для меня?

Я трясу головой. Фейри просто так не дарят подарки, не без уловок. Даже своим родным.

Ощущение, будто это проклятая магия.

— Я не возьму их.

— Возьмешь, сын, — утверждает мама, — вместе с остальной частью твоего наследства.

Я хмурю брови, обращаясь в ее сторону. Это еще не все?

Мама неуклонно смотрит на меня.

— Мои секреты.

Сердце колотится, и, чтобы она не собиралась мне рассказать, я не хочу это слышать, потому что секреты подлежат лишь одной из сторон.

Я сильно сжимаю веки и трясу головой снова и снова, потому что отказываюсь думать, что мама хочет нарушить одно из своих строгих правил. Что она отдаст мне свое наследие, которое даже звучит зловеще.

— Десмонд, — обращается ко мне мама, взяв меня за плечо и слегка встряхнув, — где тот мужчина, которого я вырастила? Ты сейчас должен быть сильным ради меня.

Глаза широко раскрываются от ее слов, и я тихо умоляю ее не идти по выбранному пути, но она игнорирует мой взгляд.

— Король Дня задолжал мне услугу. Возьми эти деньги, купи себе убежище.

Убежище? В Царстве Дня? Где буду вынужден никогда не видеть ночь?

— Если он не примет деньги, скажи ему, что ты — порождение Ларисы Флинн и Галлегара Никса. Покажи ему крылья, если потребуется. Тогда он тебе не откажет.

— Только если ты пойдешь со мной, — говорю я. Потому что все похоже на подвох: получить безопасность, но бросить мать. А этого я делать не буду.

Мама обхватывает мое лицо ладонями.

— Не могу, мой сын. Я обрела себе такую судьбу давным-давно.

Я щурюсь на нее, не понимая.

— Слушай внимательно, — продолжает мама, — потому что у нас нет времени повторять дважды. Я не любила твоего отца, никогда не любила.

Как только слова слетают с ее уст, я замираю. Столько много раз я представлял, как спрашивал ее об этом — как она попала в руки отца. Не могу вникнуть, как моя умная, принципиальная мать могла заботиться о Короле Теней, о человеке, который коллекционировал жен и убивал своих же детей.

— Тогда меня звали Юриель Д'Астерия. Изначально я была одним из шпионов короля, — признается она.

Моя мама? Шпион? У нее было другое имя?

Секреты подлежат лишь одной из сторон. Это подходящий девиз для шпиона.

— Я не отвечала ему прямо, — продолжает мама, — многие десятилетия мы не сталкивались лицом к лицу. До тех пор, пока я не сорвала покушение на короля. Тогда он и положил на меня глаз.

Мама спасла королю жизнь. Это признание горьким привкусом ложится мне на уста. Даже уличные мальчишки достойны спасения больше, чем то существо, которое правит нашими землями.

— Галлегар пригласил меня, чтобы лично наградить за совершенное. — Ее глаза становятся отстраненными. Мама трясет головой. — Тогда мне стоило знать все лучше, но все равно пошла. В тот день я вошла к нему как шпион, а к концу лишилась титула и была переведена в его гарем.

Я поднимаю бровь.

— Почему? — спрашиваю озадачено. Из того, что я читал, фейри вот так не находят пару за один день. Некоторые ищут друг друга веками, прежде чем остепениться.

Мама приподнимает плечо.

— Он никогда не объяснял мне.

Поэтому отец разрушил ее жизнь и насильно сделал своей. От этой мысли по коже проходятся мурашки.

Я ведь плод данного союза.

— Я была с ним на протяжении многих лет — долгих, одиноких лет. Пока однажды кое-что не изменилось.

— Галлегар не давал своим женам достаточно свободы, но в один из редких случаев я была за пределами стен дворца, наслаждаясь поездкой, когда прорицательница поведала мне о кусочке из моего будущего.