Виктор дважды наведался в пивнушку, благо она была рядом с домом, прежде чем застал там Диму. Костырин сидел один за столом, к которому была прислонена зачехленная гитара, та самая. Наверное, здесь, в пивнушке, Дима сочинял свои городские шансоны и черпал темы для вдохновения. Виктора он встретил радушно, но не без ехидства:

– Ну, так признавайся – это ты грохнул Колю? Клад не поделили?

Виктор парировал:

– У меня-то есть алиби – лошадиное копыто и пробитая голова, а где ты был в это время?

– Каюсь, нет алиби. Проснулся в палатке, лежу один…

– Один?

– Ну да, девчат не было…

– То есть, как это не было? Следователю ты это говорил?

– Разумеется. – Дима засмеялся. – Что, им и под кустики нельзя было сбегать? Сначала перемерзли, потом выпили…

– А с ними следователь при тебе говорил?

Дима кивнул.

– Они ни черта не помнят. Говорят – много выпили, чтобы согреться.

– Итак, ты проснулся, один в палатке, а дальше что?

– Вылез наружу, уже светает. Смотрю, метрах в пятидесяти от меня что-то краснеет. Похоже, на твой адидасовский костюм. Думаю, чего это он разлегся на мокрой земле? Подошел – а ты без сознания. Ну, побежал в палатку, нашел твой сотовый, позвонил… Дальше знаешь…

– Спасибо, однокашник. – Виктор задумался. – А все-таки, следователь прав, убить Николая мог каждый из нас.

– Какой ужас! Возможно, я пью пиво с убийцей!

– Или я. Дима, зачем ты убил Николая?

– Потому что он хам, быдло…

– Это ты всерьез?

– Насчет хама – да. Только я убиваю по-другому – морально.

– Конечно, мент для «демократа» – хам. Тем более, бывший мент. Осталось вспомнить про сталинские лагеря…

Но до ссоры дело не дошло. Они выпили по сотке, другой и расстались друзьями.

Спустя неделю Виктор все же решил наведаться к родным Николая и выяснить, не нужна ли помощь. В бюрократическом государстве после смерти человека возникает множество юридических вопросов, решение которых длится месяцами. Но можно все уладить за день, если должностному лицу позвонит депутат Думы.

Однако оказалось, что покойный жил с матерью и сестрой в большом частном доме, принадлежащем всем им троим. Так что вопросы наследования отпали сами собой. А другие, более мелкие вопросы, хоть и нехотя, взялись решить бывшие сослуживцы Николая по милиции.

Шестикомнатный дом Провоторовых внутри представлял собой странную смесь богатства и дешевого мещанского уюта. В нише, рядом с большом новейшем телевизором, стояли шесть мраморных слоников. Возле горки с различной видеоаппаратурой расположился патефон еще времен большой войны. А книги в доме стояли только на одной настенной полке. Причем, как с удивлением обнаружил Виктор, почти все они были сборники пословиц и поговорок разных народов, антологии анекдотов, афоризмов великих людей. Так сказать, человеческая мудрость в чистом виде.

Виктор выпил положенные в доме покойного три рюмки водки, после чего мать и сестра Николая рассказали ему о единственной нерешенной проблеме. Дело касалось продажи яхты.

– Николай говорил, она больших денег стоит.

– А сколько же?

– Не знаем. Наверное, тысячи три-четыре долларов. Лодка, она ведь и есть лодка. Не может же она стоить дороже машины.

Выяснилось, что Николай никогда не приглашал мать и сестру покататься на яхте. Обе панически боялись большой воды, прожили всю жизнь в деревне, в глухом безводном районе области и перебрались к Николаю в город только после его развода с Валентиной.

Не зная сам почему, Самсонов взялся разузнать насчет продажи катамарана и поскорее раскланялся с домочадцами покойного одноклассника.

Этой проблемой Виктор занялся уже на другой день. Было на то очень простое объяснение. Он решил провести день на природе, а поскольку яхт-клуб находился вдалеке от городского пляжа, то ему, с его протезом, было там легко найти укромный уголок для купаний. Вызывать к себе жалость посторонних он не любил. У ворот яхт-клуба он велел шоферу служебной машины вернуться к трем вечера. Стоящий в дверях небольшого домика – конторы яхт-клуба пожилой мужчина с орденской планкой на пиджаке угрюмо смотрел, как Виктор выкарабкивается с сиденья «тридцать первой», закинув на землю калеченую ногу.

– Мне нужен директор яхт-клуба, – обратился он к мужчине.

– Начальником яхт-клуба буду я, – с нажимом на слове «начальник» сказал старик, подчеркивая этим, что здесь, в яхт-клубе, царит морская дисциплина. – Пойдемте. Что у вас за вопрос? Представьтесь, – он едва не сказал: «Представьтесь по форме».

Виктор понял, что надо пускать в ход депутатское удостоверение.

Старик нацепил очки, долго и внимательно изучал его «корочки».

– Какая фракция? – наконец спросил он.

– КПРФ.

– Значит свой, сынок? – сразу изменил тон старик.

– Свой, батя.

– Ногу-то где потерял?

– В Афгане.

Старик полез в стол. Вытащил оттуда пучок лука, два яйца и початую бутылку самопальной водки. Разливая водку в стаканы – Виктору побольше, себе чуть-чуть – без предисловий сказал:

– Просрали Россию.

– Просрали, батя.

– Может, этот новый и ничего?

– Президент? Посмотрим. – Виктор едва не хмыкнул. Возглавляющий Россию второй десяток лет президент был для старика новичком.

– Что тебя ко мне привело?

Виктор объяснил ситуацию.

– Катамаран Николая? Э, брат, тут бери выше, какие там три тысячи. Эта техника стоит тысяч десять «зеленых». А то и больше. Впрочем, и у него на борту я не был, мы с Николаем не дружили, он все каких-то крутых катал. Сам-то купить катамаран не хочешь?

Старик попал в точку. Эта мысль уже приходила в голову, но…

– Как же мне, инвалиду, с ним управиться?

– Так яхтой же управляют руками, а не ногами. Причем здесь твоя нога? Деньги-то у тебя для покупки есть? Я хозяйкам скажу, что она стоит тысяч семь…

– Нет, батя, давай по-честному.

– Ну, смотри сам… Пошли, – он стукнул кулаком в стену и крикнул кому-то невидимому:

– Иван, пригляди, я ушел.

Они пошли на берег, но не к катамарану Николая, а к небольшой килевой яхте самого начальника клуба. Пока старик, которого звали Федором Семеновичем, готовил лодку к отплытию, Виктор купил в кафе на территории яхт-клуба провиант и выпивку. Дед отнесся к этой инициативе неодобрительно:

– Пригласил на борт, значит, все это у меня уже есть. Яхта оборудованная.

…Они вернулись в яхт-клуб спустя пять часов. К причалу ее подвел уже сам Виктор, научившийся управляться со шкотом и румпелем, менять паруса, швартоваться. Он с сожалением вылез на шаткие мостки, твердо решив, что в ближайшие дни купит яхту у родственников Николая. Как объяснил ему Федор Семенович, устойчивый катамаран, на котором можно спокойно стоять в небольшой ветер, для Виктора даже предпочтительнее, чем килевая яхта.

Неожиданности начались после того, как Самсонов оформил покупку яхты, выложив за нее все свои сбережения – десять тысяч долларов. Хотя эта сумма вызвала восторг у матери и сестры покойного, вскоре выяснилось, что Виктор заплатил за катамаран в лучшем случае полцены. Во всяком случае, так сказал Семеныч, побывав на борту яхты. Он только цокал языком, рассматривая полный комплект дакроновых парусов, импортные дельные вещи, спасательное оборудование и предел мечтаний любого яхтсмена – систему космической локации, с помощью которой можно было установить местонахождение яхты в любой точке света с точностью до нескольких метров. На яхте оказался мощный приемопередатчик, эхолот и великолепный дизельный мотор. В двух корпусах яхты было по две миниатюрные, но очень уютные каютки, с широкими лежбищами на двоих каждая, камбуз с газовой плитой и гальюн с забортной прокачкой воды. По словам Семеныча, на яхту можно было бы хоть сразу погрузить горючее, харчи и плыть до Азорских островов.