Пусть она пострадает за попытку убить меня. Она заслужила это. Она…

— ДОВОЛЬНО! — Гермиона кричала. Она не должна позволять своей ненависти контролировать свой разум. Месть никогда не была ответом. Она не должна так думать. Она не должна думать, как он. — Просто… просто остановись!

Он продолжал смотреть на нее с пустым выражением лица.

— Не спасай ее! — Гринграсс орала, несмотря на то, что все еще находилась под проклятием Круциатуса. — Разве ты не понимаешь, что она г-грязнокровка? Она испортит нашу…

— Ты действительно считаешь разумным оскорблять мою жену в моем присутствии? — он насмехался, его голос был полон яда.

— Ж-жена? — она зарычала, выражение ее лица источало презрение и ненависть. Если это было возможно, она выглядела еще более невменяемой. — Т-ты женился на ней?

Астория закричала громче, вместе с холодным смехом Драко. Гермиона была уверена, что ее уши кровоточат. Драко не показал никаких признаков того, что он собирается остановиться.

Это было абсолютно ужасно.

— Драко, — повторила Гермиона дрожащим голосом. Она отбросила все мысли о том, что Астория узнает об их браке. Она могла бы разобраться с этим позже; сейчас она должна была спасти ее от гнева Драко. — Не делай этого. Она не имеет в виду…

— Не извиняйся за нее, дорогая, — сказал он обманчиво спокойным тоном, но Гермиона знала лучше. Его угрожающие глаза напугали ее до чертиков.

— Драко, пожалуйста.

— Нет, — сказал он снисходительно.

— Драко…

Он зарычал в отчаянии.

Он снова снял проклятие, но Гермиона могла сказать, что он не был удовлетворен от слова совсем. Она сглотнула, когда увидела, что его палочка слегка дернулась. Он, несомненно, пытался контролировать свой гнев. Он смотрел на Асторию с глубокой ненавистью и яростью, заставляя ее дрожать от страха.

Он снова разговаривал с Асторией, но Гермиона едва слышала его, как вдруг почувствовала, что начинает падать. Она застонала от боли, когда ее ладони проехались по зазубренным камням.

— Всегда такая уязвимая, — сказал Драко, снова обращая внимание на дрожащую от боли фигуру Гермионы. Наконец, он вытащил ее в безопасное место, как будто та ничего не весила. Она приземлилась на руки и колени и глубоко вздохнула с облегчением, потратив еще несколько минут, чтобы отдышаться.

Она никогда не была так счастлива видеть твердую почву.

— Посмотри на это, ты позволяешь своим врагам причинять тебе боль, — он грубо прижал ее к себе, рассматривая ее окровавленные ладони с явным неодобрением. Он взял ее на руки, прежде чем она смогла даже возразить.

— Отпусти меня! — она боролась с ним, но он был слишком силен. — У меня не было выбора!

Он крепче сжал ее, тесно прижимая к своей твердой груди.

— Отойдешь от меня, и я убью ее.

Он нежно повернул ее голову в сторону Астории, молча позволяя Гермионе продолжать бороться.

Он сказал это так небрежно, как будто он только шутил.

Но она знала, что он был абсолютно серьезен, без сомнений. Гермиона перестала извиваться и захлопнула рот. Это, казалось, помогло уменьшить его ярость, и он ухмыльнулся.

Гермиона раздраженно вздохнула, ее лицо покраснело. Взгляд упал на Асторию, которая теперь застыла на месте.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

Астория была напугана до безумия, чтобы ответить, но, к счастью, Гермионе показалось, что с ней все будет в порядке.

Гермиона посмотрела на Драко.

— Я не могу поверить, что ты так просто использовал Непростительное…

Его губы врезались в ее, прежде чем она успела закончить, и она сразу же напряглась.

— Гермиона, — прошептал он так слабо, что она почти не слышала его. Гермиона почувствовала, как затрепетал живот от его неловкой близости. — Разве ты не хотела мне что-то сказать? — его опьяняющий аромат наполнил ее чувства, мягкое легкое дыхание на ее коже…

— А? — прошептала она в оцепенении, чувствуя внезапную потребность поцеловать его снова.

— Я просто спасал тебе жизнь, любовь моя.

Ой.

Осознание ее осенило, и она почувствовала, как ее лицо краснеет от смущения. Неохотно она пробормотала что-то, что звучало как «Спасибо» у него под носом.

— Хорошая девочка.

УФ. Он снова спас ей жизнь! Она чувствовала себя ужасной девчонкой, терпящей бедствие, всегда ввергающей себя в неприятности и всегда нуждающейся в ком-то, кто каждый раз будет спасать ее чертову задницу. Это было жалко. Милый Годрик, почему такие вещи всегда должны были случаться с ней?

Она уткнулась лицом в его грудь и застонала от разочарования.

Следовательно, Гермиона не замечала, как он прячет свою палочку в мантию, и при этом она не замечала красную вспышку от палочки Драко, которая снесла Асторию Гринграсс с края зоны безопасности прямо в яму, полную пиявок.

Его ухмылка расширилась от удовлетворения.

Испуганные крики Астории снова зазвучали, как музыка для его ушей. Наконец он был доволен.

Он продолжал спокойно уходить с изящной Гермионой на руках, игнорируя ее бесполезную борьбу и крики, чтобы спасти бедную девочку, которая теперь тонула в море пиявок…

========== Глава 8. ==========

Я чувствовала себя неподвижной и опустошённой, словно глаз торнадо, который понуро движется вперед посреди окружающего его неистовства стихии.

— Сильвия Плат

Она так ясно помнила эти слова, повторяя их в скучной тишине своих мыслей. Именно так она себя чувствовала, когда стояла в центре вестибюля, наполненного шумными людьми, рассказывавшими о несчастном случае. Те бормотали смешанные обрывки фраз: некоторые из утешения, некоторые из жалости, в основном же из-за чувства вины. Они открыто смотрели на неё, удивляясь — всегда удивляясь. Это просто человеческая натура, предполагала она. Все эти взгляды и шёпот; она уже привыкла к ним, и всегда было проще просто игнорировать их.

Её разум был слишком свободен, а глаза были слишком холодны.

Было тихо, но не потому что мир вокруг неё внезапно потерял голос и затих. Это было из-за стен, ограждающих ее от всего остального, отвергающих все чувства и переживания, заставляющих её не слушать. В каком-то смысле она поняла, почему Драко так долго оставался таким холодным и отстранённым.

Она могла бы привыкнуть к этому — безразличию, покою.

Она подумывала о том, чтобы отправиться домой, даже жаждала этого: чего-нибудь, чтобы избавиться от бушующего шторма вокруг неё. Неохотно она во второй раз за день направилась к сводчатой ​​двери подземного прохода. Её глаза от усталости казались красными, а волосы торчали во все стороны. Она толкнула сбитого с толку аврора, преграждавшего ей путь, и проигнорировав его, как только тот начал говорить о том, что у неё нет допуска.

Так называемая зона безопасности была в настоящее время недоступна для несуществующих, но ей было все равно. Ей нужно было избавиться от тяжести в груди. Она нашла несколько человек, довольно тщательно исследовавших место преступления. Её взгляд упал на человека, который сидел на корточках у края, глядя вниз. Она узнает эти взъерошенные чёрные волосы в любом месте.

— Гарри, — тихо позвала она.

Он не подал вида, что заметил её присутствие, и продолжал смотреть в яму, нервно проводя руками по волосам и качая головой.

«Противные мелочи», — услышала она бормотание.

Она почувствовала тошноту в животе, когда мысли об Астории, пожираемой пиявками, всплыли у неё в голове.

— О-она ​​в порядке?

— Она в порядке… Она потеряла много крови, но она в порядке. — Он перевел взгляд на сине-фиолетовый цветок посреди ямы, все ещё растущий из высокой кучи земли и камней. — Я сказал тебе идти домой, Гермиона. Тебе следует отдохнуть.

— Я не пойду домой, пока ты не услышишь то, что я должна сказать.

— Прекрати, — сказал он, махнув рукой, как будто отмахиваясь от нее. — Ты просто будешь винить себя за…

— Ну, это ведь моя вина, не так ли? — раздраженно спросила она.

— Ради всего святого… — Гарри наконец встал, стряхивая грязь и пыль с одежды и направляясь к ней.

— О, не ври, Гарри, — сказала она нетерпеливо. — Я знаю, что это моя вина, и я знаю, что вы тоже так думаете. Мне не следовало расслабляться, когда он был рядом. И не пытайтесь смягчить для меня ситуацию только потому, что я твой лучший друг.