— О, ничего, мадам, — сказала она, нервно смеясь. — Мне было просто любопытно. Вот и все.

Она заперлась внутри на неделю, почти ничего не ела и почти не спала. Но она не переставала читать. Она не могла.

Она должна была покончить с этим.

***

Ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что он там.

Поместье Малфоев было потрясающим местом, домом, которым любили хвастаться богатые люди. Находясь там, она чувствовала себя так, будто она была во дворце какого-то рода, в окружении самой красивой мебели, картин и других дорогих вещей.

Ничего не изменилось с тех пор, как она в последний раз видела его.

Она обнаружила, что созерцает, устремляя взгляд на танцующий огонь в камине гостиной. Жалость, которую она чувствовала в глубине своего сердца, заставила ее хотеть сжечь дом до основания. Драко прожил здесь всю свою жизнь, и ей захотелось его обнять. Она не могла представить ребенка, живущего здесь, даже если это был такой же злой человек, как и он. Она не была слепа к великолепию, которое видела усадьба Малфоев. Оно было огромно и красиво, но также было ужасно холодно.

В нём были все предметы роскоши, необходимые для величественного дома, но ему не хватало тепла, необходимого для настоящего дома.

И она обнимала себя, как будто это защитило бы её от тёмного настроения вокруг.

Атмосфера обрела привычную пустоту и интенсивность. Ей не нужно было смотреть: она почувствовала, что он стоит в нескольких футах позади неё.

Было страшно знать, как сильно он заставлял её сердце биться в тишине.

— Наконец-то пришла в себя, любовь моя? — его голос звучал низко и хрипло.

Гермиона набралась смелости и повернулась к нему лицом. Их глаза встретились, молочный шоколад смешался с серой грозой.

Она позволила себе посмотреть на его лицо, его бледные волосы, бледную кожу и бледно-серые глаза. Он действительно был красивым. Ей нравилось смотреть на его аристократические черты, то, как они соединились воедино в совершенстве, чтобы собрать его красивое лицо. Она обожала всё — даже тёмные одежды, которые он носил. И она подумала, что он похож на падшего ангела в тени: великий во всей своей красоте, но всё же сломленный.

— Да, — тихо сказала она.

Он сделал шаг вперёд, заставив её отскочить назад. Она мысленно хлопнула себя за то, что показала хоть малейший страх. Он сделал ещё один шаг, но на этот раз она осталась на месте.

— В самом деле? — он усмехнулся от тихого удовольствия. Гермиона почувствовала маленькие капельки пота на лбу, когда он медленно приблизился. — К чему такие внезапные перемены?

Она сосчитала до десяти и закрыла глаза, позволяя себе минутку покоя. Она не справится с поставленной задачей, если позволит всему в нём отвлекать её.

— Я… ты был… прав, — слабо заикалась она.

— Ты так думаешь? — спросил он. Несмотря на её закрытые веки, она чувствовала, как он кружил вокруг её фигуры, как хищник, наблюдающий за своей беззащитной добычей перед нападением.

— Да.

— Ах, вот и мы, — она почувствовала его дыхание на затылке и прикусила губу, чтобы удержаться от всхлипа. Она хотела сбежать от его близости. Он затуманивал её разум, мешая ей делать то, что она должна была. — Злющая маленькая гриффиндорка, которую я очень люблю. Вернемся к тому, чтобы снова быть храброй и благородной, не так ли?

Она почувствовала, как он нежно обнял её за талию, как обхватил сзади.

— Скажи, что любишь меня, — прошептал он ей на ухо.

Гермиона проглотила сухой комок в горле. Она не могла нормально дышать. Она была уверена, что он достаточно близко, чтобы услышать громкий стук сердца в её груди. Она пыталась понять слова, старалась почувствовать их кончиком языка. Всего три маленьких слова.

— Я люблю тебя.

Она почувствовала, как он глубоко вдыхает, ощущая её запах. Они долго оставались так, как будто он оценивал момент на вкус.

Она изо всех сил пыталась поднять руку с палочкой, которая вяло висела вдоль тела. Если она хотела сделать это, сейчас было идеальное время. Но она не могла заставить своё тело двигаться, не могла вызвать достаточно воли, чтобы…

Его внезапный холодный смех заставил её подпрыгнуть.

Драко отпустил её и покачал головой. Затем он лениво растянулся на диване, закинув лодыжку на колено. Её рука зудела от желания поднять палочку, чтобы проклясть его каждым чёртовым проклятием, о котором она только могла думать. Она только что заявила о своей любви к нему, и вот как он отреагировал? Как он посмел…

— Как Астория, Гермиона? — насмешливо спросил он, прерывая ход её мыслей. — Я слышал, что она не умерла. Позор.

— Ты ублюдок, Малфой, — сказала она, её голос был полон яда.

— А ты лгунья, — грозно потянул он.

Его лицо потемнело. Гермионе пришлось приказать себе не отворачиваться от его пронзительного взгляда. Ей потребовалась вся её сила воли, чтобы не сбежать из поместья без оглядки. Его слова озадачили её разум.

— Думаешь, я куплюсь на это? Думаешь, я поверю в то жалкое дерьмо, которое ты мне предлагаешь?

Он снова засмеялся, но этот звук отличался от его обычного насмешливого смеха. Этот смех был горьким, настолько горьким, что её едва не стошнило от неприятного ощущения в горле. Гермиона знала, что причинила ему боль. Она ужасно ранила его.

— Думаю, эта проклятая шляпа распределила тебя не на тот факультет, — холодно сказал он. — Ты большая слизеринка, чем думаешь! Я должен был знать, что ты попытаешься сделать что-то столь же радикальное, как это. Но я не думал, что ты будешь такой хитрой, обманывая меня и отвлекая своей грязной ложью.

«Так он понял это?»

Она решительно направила на него свою палочку.

— Я должна сделать это, — смело сказала она, стараясь изо всех сил скрыть дрожь в голосе. — Это единственный способ!

— Тогда давай. Сделай это, Гермиона! — крикнул он, широко расставив руки, соблазняя её атаковать.

И Гермиона потеряла сознание. Она почувствовала, как дрожит её рука — нет — она ​​почувствовала, как сильно дрожит все её тело. Она всегда гордилась тем, что была умной, всегда использовала свой мозг и никогда не позволяла своим эмоциям омрачать её рассудок. Она всегда знала, что было правильно.

Целая неделя исследований привела к этому.

Единственный способ разорвать Традиционную Брачную связь — это смерть.

Она думала об этом бесчисленное количество раз, так много раз, что была уверена, что потеряет рассудок. На прошлой неделе она не могла ни спать, ни есть, она могла только думать. Все её дни были поглощены мыслью о нём, о его убийстве, и это было просто несправедливо. Он уже контролировал её жизнь. Несправедливо, что он контролировал и ее мысли.

Он не позволит ей убежать от него. И к тому времени она уже не была так уверена, что хочет сбежать от него. Она могла бы говорить, чтобы отвлечь его на время, но она сказала правду.

Она не лгала… совсем нет.

Как бы ни было больно и тревожно… Гермиона Грейнджер влюбилась в убийцу. И она не могла позволить этому продолжаться.

— Чего ты ждешь, дорогая? Сделай это! — насмешливо подначивал он её.

«Было ли это правильно?»

— Убей меня.

Она поступит правильно, покончив с ним навсегда. Он украл так много жизней, ограбил так много детей, их матерей и отцов. Он отбирал безжалостно и жадно, и она не должна больше этого допускать.

Драко Малфой был вором в ночи. Ему нужно было заплатить за всё, что он сделал.

Её мысли вернулись к Гриндельвальду и его жажде власти. Это было во благо, говорил он. Он посвятил свою жизнь избавлению мира от полукровок и магглов, потому что они испортили ту чистоту, которой он гордился.

Она делала то же самое?

Она делала это во благо?

Драко терпеливо ждал, пока Гермиона сражалась со своими внутренними демонами, изо всех сил сражалась. Он почувствовал волну жалости внутри себя. Она явно страдала, и он просто хотел обнять её. Он видел, как она устала, заметил капли слез, стекающие по её щекам. Она безучастно смотрела на него, когда он сидел на диване, но он знал, что она вообще не видела его.

Наконец, с небольшим колебанием, она опустила палочку.

А потом она упала на пол и истерически зарыдала, обхватив себя руками и покачиваясь взад-вперед.

— Я… я не могу… — повторяла она. — Я… я не могу убить тебя.