Лондон спрыгнула с кровати и подошла к окну. Её ладони крепко сжаты в кулаки, а губы напряжены. Она вот-вот скажет какую-нибудь остроту.

— Почему ты думаешь только о себе? Подумай обо мне, о сестре, подумай о тех, кому ты дорога.

— Я и думаю, — спокойно говорю я. А внутри все рвется, натягивается. Молчи, молчи, молчи! — кричу мысленно на себя.

— Как? Закрываясь ото всех и не дав ответа?

Нет. Боги, нет. Я же только о вас и думаю. Кому захочется мучиться с мыслью, что его дочь, сын, подруга или друг умрет? Ведь это будет невыносимо для всех.

— Ответь мне хоть на один вопрос.

Пытаюсь сконцентрироваться. Ладони сжаты в кулаки – не хочу, чтобы Лондон заметила, как они дрожат. Внутри меня борется два желания: сказать и не сказать. В итоге, я набираю полные легкие воздуха и выдыхаю его, снова вдыхаю-выдыхаю. Стараюсь не выдать свои эмоции в голосе:

— Я скоро умру, — говорю, все еще смотря в потолок. Голос все равно задрожал, по щеке непроизвольно катятся слезы.

— Отличная попытка, а теперь скажи правду, Эм. — Скептицизм, вот что я услышала в её голосе.

На мгновение меня охватила ярость, мол, да как она может так шутить, ведь это правда. Но волнение больше охватывало меня. Чтобы убедить её в своих словах, я добавляю:

— Мне осталось год или полтора.

Лондон молчит, смотря на меня в упор. Кажется, она не верит.

— У меня рак. Гребанная опухоль мозга! Тебя радуют мои слова? Тебе хотелось их услышать? — голос сорвался. Кажется, меня накрывает истерика. И я вроде бы это выкрикнула.

Лондон смотрит на меня ошарашено. Наверное, складывает в голове все кусочки пазла: книги, фильмы, мои желания и нежелания. Она не этот ответ хотела услышать. Она вообще не подозревала о таком. Лондон прикрыла рот рукой, стараясь не выдать всхлипа.

— Боже, — произносит она и бросается ко мне.

***

Сорок. Уже сорок дней.

Книга — она меняет весь мир вокруг.

— Может, ты тоже сделаешь список желаний? — спрашивает Лондон, вновь пришедшая в гости.

— Не знаю, посмотрим.

Книга меняет мировоззрение. А книга про утекающую сквозь пальцы жизнь — тем более. И я прочитала одну из таких книг.

— Как твоя нога? — интересуется она.

— Отлично. Еще неделю, и без костылей буду справляться, — свободно говорю я. Натянутость в моем голосе исчезла сразу после признания подруге, как будто камень с души упал.

— Хочешь, пройдемся тогда по магазинам? — Она грызет леденец.

— Нет, не нужно. — А затем прибавляю: — Ты зубы сломаешь. — Лондон отмахнулась.

— А что ты решила?

— Я не знаю. Одна не пойду. — Сижу, обхватив колени и думая.

Лондон и Кристи предложили мне вернуться в школу. Я, конечно, знала, что это для них непросто, они заставляют меня это сделать, чтобы я вела себя, как будто ничего и не было. Но если бы они не просили меня делать вид, что я здорова, то это значило бы, что они смирились  с моей судьбой. Смирились с тем, что хождение в школу для меня все равно будет бесполезным занятием. И что я не вырасту, мне не нужны будут все эти навыки в будущем. Что у меня не будет никакого будущего. Я не хотела их разочаровывать, прекрасно понимая их волнение, потому решила согласиться.

— Если ты вернешься к учебе, я сделаю для тебя, что угодно. Могу перейти даже в другую школу, если ты там будешь, — пролепетала Лондон.

— Спасибо, — говорю я. — Там есть еще фильмы, которые мы не смотрели? — спрашиваю я, указывая на диски.

Лондон подбегает к стопке, лежащей на столике рядом с телевизором, перебирает, а затем победно поднимает дискетку. Мы садимся на кровать и внимательно смотрим. Подруга кладет голову мне на колени, и я легонько улыбаюсь. Так тепло и приятно.

В дверь стучатся, и заходит Кристи, держа в руках кувшин с чаем, чашки и, вероятно, лимонные пирожные.

— Я не помешала? — спрашивает сестра.

— Нет, конечно, — отвечает подруга.

— Спасибо, — благодарю за угощения, когда Кристи ставит все на прикроватную тумбочку и собирается уходить. — Кристи! — Зову. — Я согласна.

— Прекрасно, — сияет она и уходит.

Может быть, они и правы? Может, действительно нужно жить дальше, будто болезнь и не наступала? Ведь это всего лишь малая надежда для меня, но зато какая большая для них. Я волнуюсь за решение. А что, если я неправильно поступаю? Но теплота, разливающаяся по телу, заставляет верить в обратное.

"Надежда, — говорю я про себя, — это единственное, что у нас есть. А без веры мы — ничто".

Часть третья "Как и должно быть"

Пять

— Мне страшно, — шепчу, когда я и Лондон входим в ворота нашей новой школы.

Школа состоит из нескольких корпусов, и я только могла предполагать, где и что находится, но точно знала: здесь есть отдельный физический корпус с бассейном, естественно, есть стадион и спортивный зал, а также есть корпус искусства и труда, где проходят занятия по соответствующим предметам. Чтобы разобраться во всём остальном, придётся хорошенько изучить карту строения школы. Но, я думаю, долго тут не задержусь, впрочем, я и вообще долго не пробуду где-либо.

       — Чего тебе бояться, глупая? — ласково ответила она.

       — Ну, это не ты почти полгода общалась только с двумя людьми, которые знают твою тайну, — немного грубо произношу. Мне не хотелось, но так вышло.

       Лондон посмотрела на меня жалостливо, словно я содрала старую мозоль, покоившуюся на её сердце.

       — Извини… Я не подумала и ляпнула, — начала оправдываться я.

       — Все хорошо, подруга, — по-доброму сказала она. — Просто… иногда я забываю.

       — Забывай всегда и, пожалуйста, не смотри на меня так больше, — сказала я, и мы начали подниматься по ступенькам.

       Семьдесят. Прошло семьдесят дней моей жизни с мыслями о смерти. Семьдесят дней в раздумьях о желаемом. Семьдесят дней тяжеленной пустоты в сердце, тянущей меня куда-то на дно отчаяния и безумства.

       Утро началось не с кофе, а с тонны лака на моих волосах.

       Лондон пришла очень рано для того, чтобы на меня навести марафет. Она хотела, чтобы первый день в школе прошел изумительно, и нас смогли заметить и запомнить.

       Лори уложила и выровняла мне волосы так, что было абсолютно не заметно моего криво выбритого виска и шрамов. Волосы блестели и ложились на плечи так ровно, что я задавалась вопросом: это точно мои волосы? А затем она принялась за макияж.

       Увидев результат, я её постоянно переспрашивала, а не ведьма ли она? Или, может быть, она пользуется магией вне Хогвартса? В зеркале стояла я, низкорослая темноволосая девушка, с идеальной прической — на мой взгляд — и макияжем, скрывавшим следы бессонных ночей и слез. Костюм, похожий на школьную форму, оказался мне немного велик, на что Лондон в восхищении охнула, а затем вздохнула с горечью — наверное, снова думала о том, как же я похудела.

       На самом деле, Лондон худая девушка, но у неё постоянный комплекс по поводу её ног. У неё большие бедра — отсюда и полные ноги. Она невысокая, но намного выше меня. У неё красивые русые волосы чуть ниже плеч, длинные ресницы, карие глаза. В общем, когда ты смотришь на её, взгляд задерживается, хотя из-за угрей она выглядит немного диковато. А вот у меня никогда не было прыщиков. Повезло же.