В начале декабря в классе появился новый парень. Умный, наглый, сильный. Сын небедного папаши. Была у него какая-то мутная история в предыдущей школе, такая, что даже средства родителя не помогли, проще оказалось перевести сына доучиваться в другом месте. Парень был прирожденным лидером, и все в классе только что в рот ему не глядели.

Петя тоже попал под влияние, понятное дело. А Олег (так звали новую школьную звезду) неожиданно стал выделять Малахова, и тот оказался под таким впечатлением, что не только в огонь и воду, а и медные трубы полировать готов был. И когда Олег за месяц до выпускного впервые поцеловал Петю, тому даже в голову не пришло его оттолкнуть, наоборот. Он как на крыльях летал. Дело дальше взаимной мастурбации не зашло, но и этого было довольно. На одной из вечеринок они попались. Причем, Олега никто презирать и гнобить не стал, а Петя хлебнул в полной мере. Сначала любопытные и презрительные взгляды, будто у Пети две головы оказалось, шепотки. В присутствии школьного кумира его не задевали, а вот когда того рядом не было... «Ко-ко-ко» за спиной и в глаза, смешки, противные прозвища, пару раз до драк доходило. Естественно, он не собирался ничего говорить об этих трудностях Олегу, но это и не понадобилось — всё закончилось как-то быстро, отношения почти мгновенно сошли на нет. Петя понял, что тот просто развлекался, к тому же у звезды появился мальчик из параллельного, нежное созданье, так что Петюня хлебнул и горькой участи отвергнутого любовника. Однако страдать о том, что его бросили, поменяв на другого, не получилось — отрицательные последствия этой «дружбы» перевесили все те приятные моменты, которые между ними были. Добила его окончательно история с родителями — кто-то добрый просветил предков относительно наклонностей их ребёнка. Отец рвал и метал, мать скорбно поджимала губы, боль и разочарование в её глазах лупили по нервам похлеще, чем мысли о покинувшем возлюбленном. Петя клялся, что "никогда, никогда больше", просил прощения, сам не понимая, за что, и мать с отцом вроде как решили сменить гнев на милость... Тот факт, что родители погибли буквально через неделю, разбившись на старом отцовском «Жигуле», заставил Петю чувствовать себя невыносимо виноватым, будто это из-за него случилось, и необратимость произошедшего давила тяжким грузом. Умом он понимал, что эти события никак не связаны, но эмоционально всё как-то безобразно наслоилось...

Так что об Олеге он больше не думал совершенно, перед парализующим кошмаром гибели родителей первая любовь просто скукожилась и померкла.

В родительскую квартиру вернулась Петина сестра, она была намного старше, развелась до этого с мужем, и с близнецами-племянниками ушла на съёмную квартиру к любовнику.

Мать тогда категорически не одобряла поступка дочери — новый зять жениться не спешил, да и был моложе на восемь лет, нищий школьный учитель... Но Анжелка любила его, и ей плевать было на всё. А теперь и отчёт держать вроде как не перед кем...

Петя мешаться не хотел, поэтому решено было после похорон, что он поживёт у бабули.

Та, к счастью, не знала ни о ссоре с родителями, ни о причине этой ссоры, а то неизвестно, как бы отнеслась — она была женщиной верующей, так что на понимание рассчитывать не приходилось, да он бы и не выдержал больше скандала на эту тему. Когда бабуля умерла всего лишь через год, Петя чувствовал себя одиноким, но к сестре не вернулся, да она и не настаивала...

На выпускной он тогда не пошёл, и с одноклассниками больше никогда не встречался.

Ну разве в магазине или на улице — мелькнёт знакомая рожа, а чтоб специально видеться — этого он избегал. И ещё избегал всяких двусмысленностей с парнями. Малахов понимал, что как минимум би, но ни на какие такие контакты больше не велся. Встречался в универе с девчонками, но ничего серьёзнее недолгого перетраха не получалось. И эти встречи не грели. От слова «совсем».

Временами, особенно после жарких непонятных снов с участием неведомых мужских тел, Малахов готов был повернуться лицом к этой стороне своей натуры. Ну, или не совсем лицом... Короче, понятно. Но побывав несколько раз в клубах со специфическим уклоном, он понял, что там его просто банально и цинично оттрахают, и на любовь это будет похоже меньше всего. Не то чтобы хотелось любви, думал он, наелся вроде как тогда, а впрочем...

Наверное всё-таки хотел. Именно любви. Он уже сам не понимал что ему нужно было, о чём говорит этот голод, неясное томление, запутался в себе конкретно. Но к тупой ёбле готов не был однозначно, хоть это было ясно.

И когда ему вдруг приснился Костровский, Петя не был так уж шокирован. Было странно, что это именно шеф. Хотя, чего странного, если вдуматься... Нет, ничего такого, против обыкновения: приснилось, будто он сидит где-то, а напротив Кирилл Сергеевич, и он смотрит на Петю своими офигенными глазами, а Петя так влюблён, что просто дышать не может, смотрит и плавится от любви... Весь день Малахов проходил как под наркозом, и поглядывал на шефа с новым интересом. Потом как-то потускнело, но ненормальная тяга к шефу с тех пор только росла.

— Дорогой, ты в курсе, что ты мерзавец? — голос Женьки не предвещал ничего хорошего. Кирилл устало усмехнулся, порадовался, что бывшая жена не видит, насколько он вымотан, и ответил:

— Здравствуй. Тоже рад тебя слышать. Полагаю, ты хочешь сказать, что никто никуда пока что не едет?

Раздался холодный смешок:

— В общем, мне всегда импонировала твоя упертость. И сразу говорю — мелко пакостить, не пуская сына к тебе или тем более к твоим, я не собираюсь. Кстати, надеюсь ты прилично себя ведешь?.. Вариант, когда Стас может застать тебя с твоей педовкой в двусмысленной ситуации, исключен? — она выстреливала все эти фразы тем насмешливым сухим тоном, который сигнализировал о крайней степени бешенства. Немногие знали, что вежливая и приятная в общении Женька довольно груба, особенно с близкими людьми. Ну, или условно близкими, как он теперь. Хотя, куда уж ближе.

— Женя, успокойся, — разумеется, виноватым он себя не чувствовал. — Он даже в моей квартире не бывает, всегда только у родителей. Да Стасик Романа и видел-то всего раза два.

— Умеешь ты, Костровский, зубы заговаривать, — она хохотнула уже мягче и Кирилл понял, что буря в принципе улеглась. Женька умела проигрывать, как и извлекать выгоду из проигрыша, в чём он и убедится, не пройдёт и пары минут, Кирилл был уверен.

— Вообще не думай, дорогой, что я собираюсь скрывать от сына твою ориентацию, или как-то настраивать его определенным образом в связи с этим. Мы живем немного не в то время, чтобы такие финты были адекватны, хотя и в достаточно дремучей стране. Но всему своё время. И мне просто не нравится эта крашеная блядь рядом с тобой. Мой тебе добрый совет — найди себе, пока не слишком поздно, хорошего мальчика, которому от тебя нужен только ты.

Вспомнились почему-то веснушки Малахова на белой коже. Он спокойно улыбнулся в телефон:

— Милый совет. Буду работать над этим.

— Вот и славно, дорогой, не забудь потом нас познакомить. Я же должна знать, кто будет новой мачехой моего сына, и я надеюсь, это всё же будет не брутальный самец, ты ведь по-прежнему предпочитаешь... активную жизненную позицию? — яд у неё обычно тянулся ещё некоторое время. Хотелось нахамить, Женька явно напрашивалась, но он сдержался:

— Ты просто на страже моего имиджа. Не переживай, не брутальный. Познакомлю.

Первой.

— Успокоил. Ах да, я дала согласие на генетическую экспертизу, — небрежно добавила она, Кирилл напрягся.

— Спасибо, я в тебе не сомневался.

— Я в себе тоже. Кстати, о работе, — голос её приобрел деловые нотки. «Началось» — подумал Кирилл.

— Прекращай обдирать Сосновского, поделИте рынок мирно, иначе ты рискуешь одновременно с конкурентом лишить благополучия мать своего ребенка.

— Что, ресторанный бизнес тебя уже не кормит? — хмыкнул Костровский.