Веселков угрюмо молчал.

— В конце концов, вы могли бы просто выбросить ее за борт.

Тут Федя поднял голову.

— А зачем?

Капитан недоумевающе поглядел на матроса, затем перевел взгляд на пухлую книжицу в кожаном переплете и задумчиво сказал:

— Впрочем, действительно, зачем?..

Весь экипаж, кроме вахтенных в машине и рулевой рубке, толпился на корме и смотрел на исчезающий парусник.

Вдруг на том месте, где он только что качался на волне, вздыбился к небу столб огня, и секунд через пятнадцать донесся раскатистый гул. «Призрак» закончил свое странное существование.

Многое оставалось для нас загадочным, пока капитан не собрал экипаж в столовой команды и не объявил, что обязан довести до нашего сведения историю «Призраков».

— Да, да, я не оговорился, — сказал он, — речь пойдет о двух кораблях...

Первым был подводный корабль военно-морского флота фашистской Германии, и пухлая книжка, которую обнаружил на шхуне матрос Федя Веселков, принадлежала командиру субмарины. Это был дневник, написанный четким почерком, в котором перечислялись с немецкой педантичностью день за днем кровавые дела подводных пиратов, потопивших двадцать девять судов.

После того как последовал приказ адмирала Деница прекратить военные действия и сложить оружие в связи с подписанием фашистской Германией безоговорочной капитуляции, командир «Призрака» заявил, что он не подчиняется этому приказу и считает его прямой изменой рейху. Лодка, находившаяся в то время возле берегов Англии, должна была всплыть, под белым флагом подойти к одному из английских портов и сдаться в плен. Большинство экипажа потребовало сдачи, но командир, ярый нацист, механик, минный офицер, несколько членов команды и штурмбаннфюрер СС, сопровождавший лодку в походе, решили идти к берегам Южной Америки ставить мины и, сколько позволит запас торпед, топить встречные суда. Об этом стало известно остальным членам экипажа, и они без ведома командира постарались избавиться от торпед. Узнав об этом, командир пошел на хитрость. Он повернул к берегам Англии и поднял белый флаг. Не подходе к острову Уайт, за которым расположена английская военно-морская база Портсмут, он приказал экипажу построиться на палубе. Как только построение было произведено, а в строю, естественно, не оказалось сторонников командира, механик и эсэсовец задраили люк, ведущий внутрь лодки, и командир скомандовал срочное погружение. «Призрак» круто изменил курс и направился к Южной Америке. Но скоро механик доложил, что топлива на переход не хватит: кто-то выпустил часть топлива из танков. Командир жаждал встречи с танкером, но не решался выходить на трассы океанских путей, по которым суда совершали свои обычные переходы Европа — Америка. Кончалась провизия, пресная вода. Несколько человек, не выдержав адских условий жизни в стальной коробке при тропической жаре, покончили с собой. И вот однажды в пределах видимости показалось парусное судно. Это была бразильская шхуна «Надежда». Почуяв добычу, «Призрак» из последних сил догнал парусник и потребовал остановки. Перепуганная команда, состоящая из шести человек, под жерлом наведенной пушки спустила паруса. Их хладнокровно расстреляли. Но каковы же были ярость и гнев командира «Призрака», когда он не обнаружил на шхуне ни грамма пищи, ни литра воды. Оказалось, «Надежда» бедствовала третью неделю. Штормом ее вынесло в открытый океан, она потеряла винт.

Из сообщений по радио фашисты знали, что несколько подлодок третьего рейха, в том числе и «Призрак», уже разыскиваются и отдано распоряжение об их уничтожении. Субмарина была взорвана, а незадачливые пираты обосновались на шхуне, старое название которой было замазано краской и на его месте начертано новое — «Призрак». Фашисты перевезли на шхуну с обреченной подлодки мины, постановкой которых и занимались до того момента, когда на исходе недельного шатания по океану они увидели невдалеке большой грузовой пароход. Дальше записи обрывались. — Нетрудно догадаться, что этим пароходом оказалось наше судно,— сказал капитан и, предупреждая многочисленные вопросы, добавил: — Можно строить различные предположения о том, что произошло на шхуне после обнаружения фашистами нашего судна. Я думаю, что события развивались следующим образом.

Очевидно, наше появление было для немцев неожиданным. Они много дней не встречали судов, и внимание их несколько притупилось. Нас обнаружили слишком поздно, чтобы найти какой-то беспроигрышный выход из создавшегося положения. Они знали, что в войну все торговые суда были вооружены зенитными пушками и пулеметами, С нашего же орудия уже сняты, но фашисты-то этого не знали. Поэтому вступать с нами в бой, будучи вооруженными только автоматами, не было смысла: любая крупнокалиберная пуля, попавшая в трюм, где еще оставались мины, означала для них мгновенную смерть. И они решили наконец сдаться. Но не все. Командиру и эсэсовцу такая мысль претила. Их утешало сознание того, что будут мстить за фюрера и после смерти, — они рассчитывали на рассеянные по океану мины.

Вспыхнула ссора, и, вероятно, она кончилась тем, что два бандита, запершись в каюте, начали готовить шхуну к взрыву. Остальные хотели предотвратить катастрофу, но в результате перестрелки погибли. Эсэсовца смертельно ранили. Он был еще жив, когда в каюту ворвался Веселков, и сумел включить часовой механизм мины...

Повторяю, это моя гипотеза. Может быть, все происходило так, а может, и не гак. Сейчас трудно судить. Но наша находка замечательна не приобретением дневника фашистского пирата. Мы получили из рук матроса Веселкова более ценные сведения.

Капитан развернул хрустящий лист кальки:

— Это схема постановки мин обоими «Призраками» с точным указанием координат и глубин.

В. Толмасов, капитан дальнего плавания

Владимир Пестерев. Петрушка

Журнал «Вокруг Света» №08 за 1979 год TAG_img_cmn_2007_10_08_031_jpg426725

Существует верное средство оживить настроение заскучавших гостей. Попробуйте завести беседу о неопознанных летающих объектах. Средство действует безошибочно... Так было и на этот раз. Когда же гости разошлись, жена, человек впечатлительный, вышла на балкон и стала пристально вглядываться в черное, усеянное блестящими звездами небо.

Наш родной город Тбилиси давно жил предчувствием осени. Дворники сжигали собранную в кучи жесткими проволочными метлами первую опавшую листву. Дым, мешаясь с сырым речным туманом, расползался по улицам. Искры от костров разлетались далеко в стороны...

Я уже засыпал, когда жена встревоженно вскрикнула. Недовольно ворча, я сунул ноги в домашние туфли.

— Что-то блестящее опустилось за горы, — прошептала она, поеживаясь то ли от страха, то ли от ночной сырости.

— Ну нельзя же быть такой впечатлительной, — взял я ее за руку. — Ложись спать, уже поздно...

...Наутро жена принялась убирать квартиру, а я, чтобы не мешать, взял большую, видавшую виды сумку и пошел на базар.

В торговом ряду зеленщиков крикливые женщины наперебой нахваливали свой товар. Окинув взглядом прилавок, я увидел сидящего в стороне молчаливого старика, который и не пытался привлечь к себе внимание, хотя лежавшая перед ним петрушка отличалась необычайной в жаркий день пышностью.

— Почем? — спросил я, тыча пальцем в небрежно скрученные пучки.

Старик окинул меня безразличным взглядом.

— Если хочешь, — ответил он, пожимая плечами, — бери даром.

— Послушай, дед, давай без шуток...

— Какие шутки! Понимаешь... — вдруг доверительно наклонился он через прилавок, — торговля, зелень, деньги для меня — тьфу. Жарко, понимаешь, пить очень хочется...

— Дед, — сообразил я, — сделаем так... Я беру три пучка петрушки. Бесплатно, конечно. Мы спускаемся в хинкальную и пьем по кружке пива, за мой, разумеется, счет.

Лицо старика просияло.

— Дорогой мой, — закричал он,— сразу видно, что ты давно живешь в Грузии. За твой счет, за мой счет, не имеет значения. Дочка, — обратился он к стоящей рядом женщине, — а ну присмотри за вещами хорошего человека.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: