— Так говорят только тогда, когда не хотят, чтобы что-нибудь случилось. — Дрю стал медленно убирать руку. Он уже начал воспринимать эту ситуацию близко к сердцу. Мужская гордость заставляла его продемонстрировать ей, как легко добиться того, чтобы она захотела, чтобы что-нибудь случилось.

— А я действительно не хочу.

— Из-за разницы в возрасте?

— Да уж, конечно, не по этой причине! — выпалила она в отчаянии, а затем заскрежетала зубами, поняв свою ошибку.

— Так почему бы тебе не назвать мне истинную причину? — протяжно проговорил он. Голос его прозвучал, словно мурлыкание кошки, ловко загнавшей мышку в угол, и довольное выражение у него в глазах акцентировалось слегка вздернутой бровью.

Она опять подтянула вверх спустившиеся рукава.

— Какая разница?

— Ну, я просто не буду знать причину, пока не услышу ее.

— Глупый разговор. — Тэйлор проскользнула мимо него в гостиную. Вместо того, чтобы оглянуться и проверить, идет ли он за нею следом, она встала на колени подле большой картонной коробки, на которой черным маркером было выведено: «Наружное освещение». Высвобождая верхние створки, она добавила: — Кроме того, ты уже справедливо заметил, что тебе следует сконцентрировать все свое внимание на сыне.

— Да, следует, — вздохнул он, — но ты меня отвлекаешь. — Он стоял сзади, и Тэйлор ощущала пристальный его взгляд, точно он чего-то ждал.

Возможно, удара гонга, подумала Тэйлор, воспринимая беседу, как схватку на ринге. Дрю вел наступление, нанося удар за ударом. Она уклонялась и отскакивала, но недостаточно быстро. Сейчас их обоих развели по углам, и они продумывали стратегию боя. Тэйлор решила применить свинг.

— Осмотрись вокруг, Дрю, — заявила она, демонстрируя царящий в доме раззор и широко разводя при этом руками. — Тебе не кажется, что сейчас неподходящее время для такого разговора?

Смеясь, он обошел ее и устроился в кресле с подлокотниками, выглядящем чересчур хрупким, чтобы выдержать могучее давление его тела. Он с минуту не отрывал от нее взгляда и слегка постукивал записной книжкой о бедро.

— Для какого «такого разговора»?

— Да для какого угодно! — нервно уточнила Тэйлор, вынимая из коробки гирлянду лампочек. Она включила их в удлинитель, торчащий из-под стола, накрытого кружевной скатертью, и удовлетворенно кивнула, когда увидела, что зажглись все лампочки, давая насыщенный и чистый голубой, зеленый, красный и оранжевый цвета.

А когда она деловито потянулась за другой гирляндой, Дрю подался вперед и спросил:

— Если мы признаем, что взаимное влечение налицо, но наши жизни в настоящий момент усложнились до такой степени, что это влечение может стать помехой, будет ли это означать, что ты перестанешь вскакивать всякий раз, как меня увидишь или я случайно дотронусь до тебя?

— А будет ли это означать, что ты перестанешь «случайно» до меня дотрагиваться?

— Я могу обещать это с такой же легкостью, с какой ты можешь обещать не тревожить меня по ночам.

Рука у Тэйлор замерла и впилась в край картонки. Взгляд ее, казалось, сосредоточился на бесчисленных клубках зеленых змей.

— Я думала, ты просто шутишь.

— Ни в малейшей степени.

Тут она поглядела на него, словно ее осенило.

— Зачем ты пришел сюда, Дрю?

— Ты же сказала, что я могу в любое время обращаться к тебе с вопросами.

— Вопросами, связанными с Рождеством.

— Ах, да, я знаю. — Он обратил в ее сторону дьявольскую ухмылку и взялся за записную книжку. — Мне не хотелось отнимать у тебя слишком много времени, так что я прошлой ночью составил перечень.

Она прищурилась.

— Значит, ты всю ночь думал обо мне, составляя этот перечень?

— Пока горел свет, я занимался вопросами. Но затем я убрал записную книжку и погасил свет. А в темноте, Мышка, происходят странные вещи. Я продолжал думать о тебе, хотя Рождество как-то полностью вылетело из головы.

На Тэйлор накатила волна удивления. Сама мысль о том, как Дрю лежит в темноте и думает о ней, просто о ней, была полна соблазнов. Она почувствовала, как у нее запылали щеки, и испугалась, что этот румянец позабавит Дрю. Нахмурившись, она поглядела на него и заявила:

— По-моему, мы договорились, что не будем затрагивать эту тему.

— Я договорился, что не буду до тебя дотрагиваться. И потом, не я заговорил об этом. Заговорила ты. Поскольку хотела знать, отчего я бодрствовал.

— Ладно. Пусть будет так. Признаю свое поражение. Ты гораздо ловчее меня жонглируешь словами. — Она поднялась с пола. — Итак, я сажусь на диван; ты будешь задавать мне вопросы, а затем отправишься к себе домой, где тебе и место.

Она убрала с золотого парчевого дивана венок из сахарного тростника. Когда Тэйлор откинула волосы назад, то блестящий ободок выскочил, и она бросила на Дрю кислый взгляд.

— Что ж, спасибо за то, что ты мне рассказал.

— Мне это показалось пикантным.

— Пикантным. — Она закатила глаза и утонула в подушках. И как только скрестила руки и ноги, скомандывала: — Спрашивай!

Дрю изучал язык ее тела, нарочито медленно раскрывая записную книжку. Скрещенные конечности громогласно заявляли, что она хотела бы держаться от него на почтительном расстоянии. Скверно, но это явно представляло собой напрасное усилие. Если бы она откровенно спросила, то Дрю бы ей разъяснил, что никакие жесты и ужимки не в силах изменить тот факт, что они оба представляли собой нечто незавершенное, вопросительный знак из прошлого, на который так и не был дан ответ, на который, возможно, он никогда и не будет дан. Он также сказал бы ей, что иногда влечение прошлого становится настолько сильным, что ему невозможно противостоять. Он сам начал приходить к такому выводу.

— И так. Вопрос первый. Ной не хочет говорить мне, чего он ждет от Санта Клауса. Он все время заявляет одно и то же: «Санта знает». Как мне это выяснить?

Улыбка застыла в уголке рта Тэйлор. Этот мужчина вел себя, как невинный младенец, во всем, что касается детей и Рождества.

— Иногда это выяснить невозможно. Таково уж родительское бремя. Надо внимательно слушать. Это главное. Можно подкупить эльфа в «Замке Санта Клауса», который находится в конгломерате магазинов в Моррисоне, куда так любят ходить на прогулку. Попытайся уговорить Ноя написать письмо Санте. Дай Ною каталог игрушек, а также ручку, чтобы он обводил картинки. Если все это окажется бесполезным, тогда придется гадать. И если твоя догадка окажется верной, считай, что тебе повезло.

— Отличные соображения. А я-то раздумывал, не применить ли мне китайскую пытку водой.

Тэйлор расхохоталась.

— Приберегите ее для чего-нибудь более важного, скажем, для того, чтобы выбрать конкретный колледж, когда в ответ на разосланные им заявления положительный ответ пришлют целых двадцать.

— Понял. Дальше, каких размеров следует покупать елку?

— Поскольку у вас нет украшений, не поддавайся искушению добыть огромное, представительное дерево и завесить его игрушками. Ной — мальчик маленький, даже небольшая елка будет ему казаться огромной. Так ты сможешь каждый год прикупать украшения. Каждый раз понемногу. И такие, какие будут для вас с Ноем иметь особый смысл.

— Вы так и поступали?

Выражение лица Тэйлор смягчилось.

— Так поступала моя мама, а я лишь продолжила традицию.

И она указала на сложенные в углу коробки с надписями: «Клей», «Тэйлор», «Дэвид», «Джейсон» и «Майк».

— Она хотела, чтобы каждый из ее детей мог забрать с собой воспоминания о детстве, когда вступит в брак и обзаведется собственной семьей. Каждый год она покупала для каждого из нас новое украшение. Что-нибудь особенное. Бо и Тим уже забрали свои коробки. А коробка Клея уедет вместе с ним в этом году.

— А как поддерживался порядок?

— Без труда. Каждый должен был сам развешивать свои украшения на елке и сам же их снимать. Украшений столько, сколько каждому лет. Снять, пересчитать — и все в порядке. А когда мы были маленькие, нам помогала мама. — Она подобрала колени и обняла их руками, погрузившись в воспоминания детства.