Мы были в безопасности в том мире частично потому, что каждый сосед присматривал за детьми других соседей. Большая часть взглядов, поддерживающих нашу нынешнюю уверенность, зародилась в нас именно в те детские годы.

Когда мы всматриваемся в ту сентиментальную дымку, которой неизменно окутано детство, мы все же понимаем, что и тогда, в том в мире, была своя доля гротеска, потому что она есть всегда.

Сегодняшние годы детства — в городе, пригороде или за городом — не те, которые прожили мы, и не те, которые мы были бы рады дать нашим детям. Каждый ребенок принадлежит своему времени, и настоящее детство — это то, в котором сейчас живут наши дети. Нам нужно помочь нашим малышам научиться оценивать меру безопасности и предоставить им возможность быть свободными, насколько это возможно. Немного удачи — и наши дети будут лелеять воспоминания о своем детстве спустя тридцать лет.

Воспитанные в пятидесятых — шестидесятых годах дети были приучены строго подчиняться властным фигурам. Сказать «нет» взрослому считалось грубым и неуважительным. Теперь мы знаем, что многие из тех «послушных» детей также были жертвами сексуальных домогательств, как и современные дети.

В начале 1970-х взрослые, жертвы сексуальных домогательств в детские годы, публично выступили и нарушили табу на обсуждение частных семейных дел. Они открыли общий «ящик Пандоры» детства и заставили нас заглянуть в него. Мы были шокированы, когда узнали, что сексуальные нападения на детей были серьезной проблемой и тридцать — сорок лет назад, что во многих случаях это стало едва не семейным наследством, передающимся от одного поколения другому. Когда мы взрослели, мало кто заявлял о преступлениях, связанных с детьми. Сегодня сведения о таких преступлениях транслируются на всю Америку, распространяясь по маленьким и большим городам, сельским районам, церквам и школам.

Наше общество все еще сомневается в том, что большинство детей страдает от кого-либо из знакомых, зачастую от верного друга семьи или любимого родственника. Нас потрясает, что главными мучителями детей являются, как правило, родители, приемные родители или сожители в неполных семьях — как женщины, так и мужчины. Это предательство любви наполняет наши сердца гневом. Мы не очень-то представляем, как рассказать обо всем этом нашим детям, поскольку такие вещи обычно не обсуждались в годы нашего взросления. Это неприятная истина, которую мы предпочли бы скрыть.

В городке моего детства на Среднем Западе одна четвероклассница подверглась насилию со стороны гробовщика, похоронное бюро которого располагалось напротив нашей школы. У девочки был приятель, который шепотом разнес эту новость по всей игровой площадке. Кажется, об этом узнали и взрослые, потому что я помню, как в дело вмешалась полиция. Поскольку от нас, малышей, утаивали большинство фактов, мы заменяли их работой нашего воображения. Мы с жаром обсуждали, что сделают полицейские с этим плохим человеком. Глядя на свою пострадавшую подружку широко открытыми глазами, я поражалась тому, что ей вдруг захотелось поиграть в похоронное бюро. Неужто она не знала, что там находятся мертвецы? Иными словами, я не уловила суть беды. Из-за того что родители, учителя и полиция не объяснили нам, что случилось с моей подружкой, я не знала, о чем мне нужно беспокоиться. Поэтому я запомнила из всей этой истории лишь еще один, новый страх перед похоронным бюро — и ни малейшей полезной информации.

Однажды летом соседские ребятишки твердо поверили в чью-то выдумку, будто нас выслеживает «призрак-похититель», разъезжающий на золотистом «фольксвагене», который то и дело хватает ничего не подозревающих детей. Не знаю, был ли тот слух основан на каком-то местном случае или же мы выдумали его. Но, повторяю, без разъяснительной беседы взрослого наше воображение могло завести нас куда угодно. Может быть, нам просто было скучно и хотелось немного развлечься. Вот мы и развлекались. Все лето, стоило кому-то заметить золотистую машину, как все малыши буквально впадали в истерику. То, что, по сути, никто так и не видел этого похитителя, не имело значения. Брошенные на произвол наших фантазий, мы усердно раздували костер детского страха, подбрасывая в него всяческие небылицы и ложные слухи.

В ретроспективе детские страхи тех лет кажутся безделицей в сравнении с теми, что преследуют нынешних детей. Быть может, тогда наше неведение позволило нам чуть позже выйти из детства?

Сегодня мы, современные взрослые и родители, воюем с жесткими фактами и тревожной статистикой. Мы не можем позволить себе рисковать так, как рисковали наши родители. Мы должны рассказать нашим детям о мире, в котором они живут, честно, осторожно и с сочувствием.

Современные родители утверждают, что они воспитывают своих детей в более жестких рамках ограничений и надзора, чем когда-то воспитывали их. Постоянный рост общенациональной информации о текущей преступности усиливает опасения родителей, что их дети могут быть похищены, подвергнуться насилию или просто попасть под влияние плохой компании.

Чтобы защитить своих детей, многие родители записывают их в различные послешкольные группы, находящиеся под присмотром, например в спортивные секции или организации скаутов. Родители устанавливают для малышей строгий «комендантский час», запрещают играть на улице с наступлением темноты и требуют регулярно отчитываться, когда те находятся где-то вне дома с друзьями.

Поскольку сейчас мало кто из родителей постоянно находится дома, школа берет на себя повышенную ответственность за безопасность детей. Школьные водители больше не разрешают детям выходить из автобуса на чужих остановках. Родителей обязывают приходить в школу и забирать своих малышей, вместо того чтобы ожидать их возле машин у обочины.

Все это кажется ужасно далеким от тех простых требований, которые существовали в наши детские годы: «Не разговаривай с незнакомцами», «Не бери конфеты от чужих людей» и «Не садись в машину с чужими». Если вы похожи на большинство взрослых, с которыми я говорила, то вышеперечисленное — едва ли не полный комплект нашего «обучения личной безопасности». Родители 50-х и 60-х верили, что подобные наставления обеспечат нам безопасность. Вскоре появилось следующее поколение родителей — и с той же самой недостаточной информацией. Наши улицы изменились, но наш способ подготовки к ним детей не изменился.

Как современные родители, мы должны понять возможные опасности, грозящие нашим детям. Мы обязаны видеть наше окружение и улицы такими, какие они есть, и учить наших детей самостоятельно прокладывать себе «безопасный курс». Современных детей необходимо обучать особым навыкам, чтобы они смогли избежать опасностей разного рода. Мы должны научиться балансировать между открытием для наших детей широких возможностей и одновременно защитой их от жизненных невзгод. И мы обязаны вооружить детей сознанием того, что они могут быть уверенными и вместе с тем осторожными.

Что означает термин «защита детей»? Означает ли он постоянное нахождение рядом с ними, чтобы уберечь их от беды? Если вы так считаете, вы, вероятно, уже поняли, что это возможно лишь до определенного возраста. И все же наше желание оберегать детей весьма сильно. Некоторые родители чрезмерно опекают детей, другие же, наоборот, позволяют детям слишком многое, цепляясь за иллюзию, что с их ребенком никогда ничего не случится. Оба эти крайних подхода имеют своим следствием повышенную уязвимость детей — как раз противоположное тому чего пытались добиться их родители.

Чрезмерно опекаемым детям, например, не позволено выработать собственные инстинкты и оценки, поэтому они не способны обрести навыки для распознавания опасных или подозрительных ситуаций. Они так и не воспитают в себе «шестое чувство», предупреждающее об окружающих их людях. Чрезмерно опекаемые дети сомневаются в своих способностях и суждениях и чересчур полагаются на подсказку взрослых. В результате они в большей степени подвержены неприятностям, которые могут исходить как от доброжелательных, так и от не слишком доброжелательных людей.