Глава седьмая.

   - Отлично... - ворчал Арде, сидя в коридоре больницы, когда он с по-настоящему наглым видом отряхивал свое некогда черное, а ныне серое полу-пальто, пострадавшее во время обстрела лечебницы. Он тихо бубнил себе что-то под нос, засыпая пылью и грязью чистый и даже слегка поблескивающий пол, в то время как его жена лежала в реанимации с травмой головы, а дочка - в соседней детской поликлинике - с жаром. - Отлично...

   Арде очень не любил неловкие ситуации, и для него они были хуже, чем укус пчелы для аллергика. Выглядеть глупо Арде нравилось и того меньше, и всяческими способами, путем анализа или увиливания от ситуаций, он этого избегать. Но сейчас, находясь в состоянии, граничащее между бешенством и истерикой, ему было откровенно плевать на всё: на дежурных, которые не раз делали Арде замечания, вызывали охранников, боявшихся к нему даже подойти, на всю суету и беготню по коридорам, на жужжание Сазати, говорившей что-то о плохом и неправильном поступке, но к счастью, она удалилась с пол часа назад. Особенно Арде было плевать на слёзы, которые Эмиллэ Сутори вот туже который час проливала в другом конце коридора.

   Справа от неё сидела младшая дочь - Минари, она обняла маму, точнее, уткнула её в свое плечо и изредка потирала мокрые глаза рукавом темно-зеленого свитера. Старшая дочь - Линери, работала в этой клинике в реанимации. Она не плакала - за свою жизнь ей удалось повидать смертей чуть меньше, чем Арде. Линери просто стояла рядом с матерью, её руки держали какую-то серую папку, сильно выделяющуюся на фоне снежно-белого халата.

   - Отлично... - Ещё раз буркнул Арде, находясь под пристальным наблюдением пары перешептывающихся медсестер. Пером не описать, линейкой не измерить насколько всё происходящее раздражало: любой звук, любой писк, шепот, шорох, кашель, и особенно громкий женский плачь были для Арде подобны раскату грома, разразившемуся прямо внутри черепной коробки.

   Сазати пообещала Арде, что возьмет вину за смерть профессора Сутори на себя, поскольку она "не видела другого выхода из ситуации, и что одна смерть лучше чем смерть многих" и бла-бла-бла. Она недолго, но тщательно пыталась втолковать Арде, что это был более чем глупый поступок, и что если эксперты копнут чуть глубже и сравнят пули, пробившие стены, и пулю, вынутую из отверстия между глаз Хареса, то их ожидает интересное и недолгое расследование, поскольку пули винтовки и полуавтоматического пистолета сильно различаются по размерам, а другого вооруженного человека, кроме Арде, там не было.

   Эмиллэ плакала всё громче и громче, её спина сгибалась всё сильнее и сильнее, голова опускалась всё ниже и ниже, всхлипы становились громче, а несуществующая трещина в голове Арде, которая с каждый громким звуком становилась шире, наливалась кровью, начинала давить на глаза и болеть до того сильно, что проступали слезы. Арде бросил пальто на соседний стул, к счастью он успел снять со спины кобуру, вернее её потребовала Сазати, и тихо застонал.

Минари первая из всего семейства подняла голову и посмотрела на Арде, прикрывшего лицо руками. Он ей не понравился с первого взгляда, ведь встречала она его довольно часто, и всегда была уверена в том, что он - какой-то обезумевший "коп", которому нравилось наблюдать за ней и сестрой. В этот момент её опасения только подтвердились, но ей, в отличие от старшей сестры, никогда бы в голову не пришло что их цвет глаз, который был у всех, кроме Эмиллэ, достался им от отца, а следовательно достался и Арде, и что мягко-желтый, почти прозрачный цвет, встречается крайне редко, ещё более странным должно было показаться то, насколько сильно Арде был похож на отца.

   Минали движением глаз и губ указала сестре на Арде, после чего вопросительно подняла брови, на что Линери, даже не оборачиваясь, ответила:

   - Это ... Начальник одного из отделов полиции. Он был одним из тех, кто защищал место, где работал папа.

   - Где работал папа? - Недоверчиво зашипела Минали. - Этот псих был одним из тех, кто разрушил здание?

   - Они не разрушали здание... - На выдохе отвечала ей Линери, закатив глаза: тупость её младшей сестры и так раздражала, а в сложившейся ситуации попросту выводила из себя. Из всей семьи характеры Арде и Линери были больше всего похожи, и, возможно, если бы она знала, что у неё есть старший брат, её судьба сложилась бы чуть иначе, но нет. - Они просто...

   - Мы просто сделали свое дело. - Не убирая рук от лица, промычал на весь коридор Арде, как-то не подумав о том, что голос у него тоже отцовский.

Закинув по-прежнему пыльное пальто за спину, он встал со стула и подошел поближе к своей... семье. Да, семье. Состояние, в котором находился Арде можно было сравнить только с алкогольным опьянением, следовательно, поведение и мысли соответствовали этому, хотя он вот уже год о спиртном даже не думал, и все же идеи в его голове возникали более чем безумные. Когда Линери заметила потрепанного, уставшего, готового выкинуть какую-нибудь глупость Арде, она едва удержалась от того, чтобы его обнять.

- Приветствую вас, семейство Сутори! - Лучезарно улыбнулся он, встав рядом со старшей из дочерей. - Я смотрю, теперь, впервые за сорок лет, всё счастливое семейство в сборе, ну если не считать одного трупа, который, кстати, лежит этажом ниже.

   - Что вам нужно? - Было воскликнула Минали, но тут Эмиллэ, мать всех трех собравшихся, подняла голову с плеча младшей дочери и сквозь скомканную челку глянула на сына.

   - Соллен! - Воскликнула она. - Соллен! - Повторила ещё раз, вскочив с кресла, в попытках обнять, но он, с видом абсолютного равнодушия, сделал шаг назад.

   - Арде, - улыбнулся он, - меня зовут Арде, а Соллен, ваш сын, за свою жизнь умудрился дважды официально умереть. Присаживайтесь, Эмиллэ, я вам сейчас расскажу интересную историю о том, каким хорошим был ваш муж и о том, как сильно он любил вас и своих детей.

   - Соллен…- Эмиллэ снова предприняла попытку обнять Арде, но её остановила Линери и усадила на стул, к пребывающей в шоке младшей сестре.

   - Лучше послушайте. Вы, обе, чтобы ещё раз подумать о том, дорогие мои девочки, по кому вы плачете. Примерно тридцать восемь лет назад в одном из соседних городов на свет появился Соллен Сутори, первенец, мальчик, и мать его, Эмиллэ Сутори была несказанно рада появлению этого чуда на свет. Но вот! - Арде театрально взмахнул руками, указывая безымянным пальцем в неопределенную точку на потолке. - Вот что случается! Мальчику было около года, когда кто-то извращенный, злобный и очень-очень плохой похитил его у матери и зачем-то отвез в другой конец страны, а родителям, точнее матери, было сказано что их ребенок пропал без вести, и, понятное дело, мать для себя его похоронила. Да-да-да, не дергайтесь, я искренне верю в то, что в вашем сердце всегда жила надежда, что ваш сын жив и здоров, но, поверьте, мне на это глубоко наплевать. Хватит открывать рот, Минари, ты уже или голос подай или дыши носом. Раздражает.

   Линери положила руку на плечо матери, готовой к извержению новой порции слёз, и прокручивала в своей голове одну идею, которую не была готова привязать к такому человеку, как Инлито Арде. Ведь это историю о брошенном мальчике она уже слышала.

   - И вы можете себе представить... И вот Соллен Сутори, выросший в приюте в другом конце страны, лежал в военном госпитале с ранами от двух пуль, одна из который пропорола желудок, а другая -прошла на сантиметр выше сердца, и он думал. Лежал, готовый принять свою участь, как к нему приезжает какой-то мужик, представившийся профессором Харесом Сутори, и заявляет что он - его отец. Миленько правда? Наверняка в тот момент Харес надеялся на улыбку и радость, или ещё какую-нибудь ерунду, только вот его сыночек, малыш Соллен уже всё знал о своей семье, и о том, что они перебрались в Юнивелл, и о том, что у них две дочери, и даже о том, что его мамочка работает парикмахером. И тут, - Арде скривим пальцы, как это делают ведьмы в детских сказках, - истекающий кровью Соллен спрашивает у своего отца - "какого черта?"