— Ну, тогда не обижайся, — ухмыльнулся Ждан и ринулся на соперника.

Звон их клинков разбился о горную твердь и завибрировал в холодном дыхании ночи. Витязь отвёл саблю в сторону и с размаха ударил противника в голову. Тот попятился, затряс кудрями, но вновь впился чернотой своих глаз в славянина. Тюрок поддел ногой гальку и подкинул её в лицо соперника. Ждан выставил вперёд предплечье, закрываясь от камней. Османец не упустил шанс и атаковал. Дружинник пригнулся ещё ниже и, отпружинив, проскользнул под рукой противника. Он схватил черен двумя руками и со всей силы опустил меч на спину брюнета. От удара звенья кольчуги разошлись, плоть рассеклась под острым лезвием, а позвонки едва слышно хрустнули. Серые рыбёшки, гонимые прочь тяжестью обмякшего тела, разлетелись в стороны и застучали по остывшему берегу. Звёздные искры, капающие на водную гладь, отразились во зрящих в никуда глазах, а рубиновые нити крови, заспешили к чёрной кромке моря.

Тюрки отчаянно бились с дружинниками, не желая уступать. Численное преимущество придавало им мнимую уверенность в победе, но тархтары извивались, словно языки пламени, растворялись во мраке подобно духам и не знали пощады. Стальной звон стих, стоны и крики угасли. Пристальный взор витязя окинул тела поверженных и скользнул по своим подопечным:

— Живы все?

— Все, — отозвались они.

— Тогда возвращаемся к батыю, — сказал Ждан, вытирая от крови меч. — Только в оба глаза смотрите, ненароком какой османец выскочит… готовы будьте.

Воины кивнули ему и направились к лесу, что продолжал мирно погружаться в сонное забвение этой страшной, кровожадной ночи.

Белый конь фырчал и рьяно бил копытами земную твердь, калеча нежную кожу сочной травы. Голубые озёра всадницы окинули повозки с детьми и женщинами, вооружённых мужиков, и вновь обратили свой взор на лес, скрывший за собой маленькую деревеньку.

— Я тоже думаю, что миряне сами до Крыма доберутся, — прозвучал тонкий девичий голос.

Умила обернулась и внимательно посмотрела на подругу. Огненные глаза лучницы лукаво блестели, ветер играл выбившимися из косы светло-русыми прядями, а тонкие пальцы нежно скользили по тетиве перекинутого через плечо лука. Златовласая спрыгнула со своего коня и подошла к парнишке лет четырнадцати, ведущему под узды деревенскую клячу.

— Прошка, верно? — прищурилась омуженка.

— Верно, — кивнул он.

— Говорят, ты в седле держишься неплохо и по быстроте тебе равных нет, — улыбнулась Умила.

— Правду говорят, — подтвердил Проша.

— Бери коня моего и скачи в Крым к атаману Уласу, скажи Демир Камулский на помощь его зовёт.

— Всё как сказали сделаю, Умила Демировна, — заверил мальчишка, запрыгивая на коня.

Жеребец фыркнул и помчался к крепости, словно лепесток ромашки, гонимый быстрыми волнами Танаиса. Радмила ухмыльнулась подруге и протянула ей руку:

— Ой, и влетит нам опять от Зорьки,.. как пить дать, влетит.

— Впервой что ли? — хмыкнула Умила, обвивая руками талию лучницы.

Тонкими извилистыми нитями стальной скрежет впивался в прохладный ночной воздух. Дрожащие языки красно-оранжевого пламени танцевали на высохших кольях заборов, брошенных телегах и соломенных крышах курятников. Эти яркие всполохи, отражаясь, мерцали на гладкой поверхности металлических звеньев кольчуг, перекидывались на зеркала мечей и блистали в глянцевом отражении шлемов. Ледяные взоры защитников этих земель впивались в тёмные глаза осман, их сердца не знали пощады и рвались в бой не жалея себя.

Тюрок провернулся вдоль выброшенного в него меча, отчего полы его кафтана глухо разогнали воздух. Воин с размаха атаковал славянина, но соперник успел отстраниться, и искривлённое лезвие лишь сбило шлем с головы противника. Оставленные без покрова кудри дружинника вспыхнули золотом в свете беснующегося пламени, зелёные глаза прищурились, а губы скривились в злой ухмылке. Злат ринулся на захватчика, вызвав у него ответное движение, резко остановился, отскочил в сторону, пропуская острую саблю мимо себя, и молниеносно опустил тяжёлый клинок на его шею. Обезглавленное тело рухнуло на землю. Воин, не обронив взора на поверженного, бросился в клокочущее людское облако, рычащее стальным звоном оружия и воющее стонами раненых.

Широкоплечий мужчина ловко вращал меч в могучей ладони, калеча тела захватчиков. Его светло-голубые глаза неустанно следили за дружинниками. Болело сердце воеводы за своих подопечных, раны которых не успели ещё затянуться с прошлых битв — лёгкой добычей становились они. Велибор блокировал османскую сталь, отвёл клинок в сторону и с размаха поразил висок соперника тяжёлым кулаком. Османец пошатнулся и осел на вытоптанную твердь, не подавая признаков жизни. Старый воин видел как Битмир, лишь сегодня взявший меч в неокрепшие руки, бьётся с умелым противником, быстрым и хитрым. Воевода со всех ног бросился на выручку, а проступающая на рубахе парня кровь незажившей расходящейся плоти заставляла Велибора бежать быстрее.

Двое тюрок преградили ему путь. Покрытые мелкими морщинками веки слегка прикрыли глаза в злобном прищуре, батый рыкнул и двинулся на осман. Сталь вновь запела, могучие руки заставили тяжёлый клинок рассечь звенья кольчуг и ломать кости соперников. Велибор отражал атаки, не спуская глаз с теряющего силы дружинника… он понимал, что не успевает. Вот, выбитый из ослабевших рук Битмира меч летит на землю, воин выхватывает сакс и блокирует саблю противника. Карие глаза тюрка хищно щурятся, резкий удар кулаком настигает перетянутый повязками, кровоточащий торс славянина, и тот, скорчившись от боли, пятится назад.

— Битмир! — закричал воевода, разрубив тело своего соперника.

Слуха Велибора едва коснулось лёгкое дуновение ветра, которое сразу заглушил сдавленный хрип османца. Брюнет выронил саблю и припал на колени, в его спине красовался сакс с чёрной рукоятью. Хозяин оружия появился столь же неожиданно, вытащил из тела противника нож и, перерезав горло, завершил его земной путь.

— Спасибо, Злат, — улыбнулся Битмир, обхватив себя одной рукой.

Велибор спокойно выдохнул и вновь бросился к своим подопечным. Вихрат, отбросив лук и выхватив сакс, прикрывал шатающегося Геровита. Друзья отбивались от четверых османцев, призвав все свои силы и не обращая внимания на иступляющую боль. Воевода с криком атаковал захватчиков, рассекая мечом ночную прохладу и разгорячённые тела тюрок. Яркое пламя слепило глаза Геровита, вязкая кровь капала с его пальцев и с глухим стуком разбивалась о сочную траву. Лучник чувствовал, как из-под ног уходит земля, и как чьё-то ледяное дыхание касается затылка.

— Эй, друже, ты чего удумал? — крикнул Вихрат, видя, как его собрат оседает наземь.

Воин блокировал занесённый над собой клинок, замечая боковым зрением, как второй османец стремительно приближается к нему. Тархтарин резко оттолкнул от себя противника, ударил его в грудь ногой и мгновенно метнул сакс во второго. Карие глаза застыли, а пальцы судорожно схватились за холодное лезвие, тюрок рухнул, не сделав больше и вдоха. Вихрат выхватил из-за сапога нож и впился взглядом в ухмыляющегося соперника, явно не желавшего заканчивать бой.

«Это конец» — подумал дружинник, сжимая в руке нож.

Чёрная нить пронеслась в воздухе, глухой стук остановил приближающегося противника. Столь крепкий и ловкий воин не сделал более и шага, сражённый стрелой меткого охотника. Тонкая тень соскользнула с крыши терема и приземлилась рядом с Вихратом.

— К другу свому подойди, — зашипела лучница, — я прикрою.

— Да, Радмила Игоревна, — пробормотал ошарашенный воин и кинулся к Геровиту.

Девичьи пальчики вложили стрелу, огненные глаза не выпускали цель, тугая тетива скрипнула и мгновенная Смерть пронеслась в воздухе под взмах пушистых ресниц. Радмила почувствовала движение за спиной, резко развернувшись, увела луком вражеский клинок. Тонкие пальцы выхватили из колчана стрелу, один шаг навстречу, и металлический наконечник вонзился в глаз соперника. Лучница вырвала стрелу под пронзительный крик ослеплённого мужчины, вложила её в лук и выпустила в очередную цель.

Вихрат оттащил Геровита за сарай и принялся отчаянно бить его по щекам, и трясти словно тряпичную куклу. Вскоре друг ответил ему протяжным хрипом, что большой радостью откликнулось в сердце воина. Радмила подбежала к ним, опустилась подле, осматривая раны Геровита. Вихрат услышал лязг стали и знакомые выкрики, он выглянул из-за бревенчатой стены и увидел высокий силуэт, в руках которого крутились размытые солнца. Воин выхватил из-за пояса лучницы сакс и под возмущённый девичий возглас бросился на подмогу.