-Спасибо Леонид Ильич, но работы много некогда, может позже.

Ну, смотри сам. И еще, приготовься, прими меры. Надо быть готовым к замене Суслова. Понимаешь?

- Да Леонид Ильич. Примем меры.

- Вот считай и решили. Теперь дальше. Что там, в Польше происходит? Мне по поводу Польши “братец” всю плешь проел - голова трещит. Викторин возмущенно возопил.

-Что значит проел. Тут ночей не спишь, все о твоей биографии думаешь, что бы получилось все, и Союз не развалился. А тут такое отношение. А Польша будь она неладно, краеугольный камень соцлагеря. Без Польши, какой на…Варшавский договор? -У шефа, аж в ушах загудело.

- Все прости Витя, ценю и уважаю твой труд. Не ори так только. Может тебе орден дать Витюш?

- Да пошел ты Леня. Себе лучше еще одну звезду Героя навесь, вот будет пища для анекдотов, народ повеселишь.

Брежнев насупился. Тема наград, это больная тема. Но решил не связываться. “Витюня сейчас разозлился вроде, как бы хуже не вышло. Вот ведь угораздило - такой контрик вселился”.

Глава КГБ достал из своей папки документ продолжил говорить.

- Положение в ПНР сложное практически утрачивается контроль госорганов за положением в стране. Профсоюз “Солидарность” превратился в абсолютную политическую силу. ЦРУ не скрывая, снабжает поляков деньгами, подрывной литературой и инструкторами.

-А оружия не ввозят? - Спросил, прищурившись, Брежнев.

- Нет, Леонид Ильич, пока нет. Но даже в Польской народной армии нельзя быть уверенными. По крайней мере, в некоторых командирах частей.

“- Леня хватит тянуть вола за хвост. Говори пусть, Ярузельского назначают военным диктатором, вводят военное положение. Нечего с ляхами цацкаться. Им чем сильнее в харю дашь, тем больше уважать будут. Вспомни немцев, до сих пор трясутся, как немецкого солдата видят. Вот так их и надо - в харю, в морду их чумазых”. - Викторин завелся, даже у подшефного заколотилось сердце. Ну что тут поделать любил Тимофеев Родину, любил.

- Юра министр обороны Ярузельский у них сейчас. Мне тут подсказывают. В будущем, ну в том, ты понимаешь. Ввели военное положение - Ярузельский во главе и все получилось. Так, что не будим мудрить, раз сработало тогда, сработает сейчас. Не будем бояться.

-Хорошо Леонид Ильич. - Андропов склонился над бумагами, “заскрипел” снова пером.

Брежнев встал, прошелся по кабинету, потянулся. Начал балагурить.

- Ой, болят мои кости, болят. Юра вообще надо всю политику по отношению к соцстранам менять. Ну что мы постоянно в чужом дерьме должны копаться, голову ломать над чужими проблемами. Пусть их руководство само все разгребает, а мы будем стоять армиями, и решать свои сугубо политические задачи. Юра вот хочу придти к вам в гости на Лубянку. Примешь?

-Конечно, Леонид Ильич это будет событие большой политической важности. Это поднимет еще больше значение и престиж Комитета госбезопастности.

-Андропов счастливо и радостно улыбался. Да для кого работа тяжелая обязанность, а для кого часть души и причем большая.

- Камеру потеплей, для меня приготовил? - шутил Брежнев

- А как же Леонид Ильич, там бомбежек не слышно. - Андропов лучился веселием. Оба товарища по партии, и “истинных арийца” очень любили фильм “Семнадцать мгновений весны”, и хорошо понимали друг друга. Ильич, отсмеявшись, глянул на часы. Кстати, Генеральный секретарь носил часы не “Ролекс” или “Ориэнт”, а наши “Славу”, ” Полет”. Вот так реально “поддерживал” своего производителя, а не произносил лозунги.

Юра сейчас министр обороны Устинов и генерал Ахромеев прибудут. Может, перекусим?

- Нажал кнопку селектора, попросил принести чай и бутерброды, Викторин тратил много энергии, на восстановления здоровья подшефного, ну и просто любил вкусно покушать.

Брежнев и Андропов еще с аппетитом поглощали бутерброды, когда в кабинет вошли министр обороны Устинов и генерал Ахромеев.

- Заходите, товарищи садитесь. Попробуйте нашего салями. Вы что будете чай, кофе? - Брежнев с набитым ртом и большим бутербродом с ветчиной в руке, излучал довольствие. Быстро дал указание секретарю.

- Сейчас и вам товарищи принесут. Ешьте не стесняйтесь. Вам надо много сил, подкрепляйтесь.

Военные соратники несколько смущенно стали есть. И пока они выполняли наказ генсека, Брежнев зубочисткой начал ковырять в зубах, в процессе очистки, с интересом рассматривая добытое.

-Ну, Ильич запустил хозяйство, тут цельный мясокомбинат можно открыть, ну в крайнем случае цех. А воняет-то как…. Веселился Викторин.

- Тебе Витюша легко смеяться. А мне, между прочим, челюсть в Отечественную войну на Малой земле контузило. Сколько лет мучаюсь. Да и, кстати, это ранение, я получил, защищая и такого паразита как ты. Здоровья не жалел, за ценой не стоял, смерти в глаза глядел. Наши врачи и немецкие мне челюсть делали, но все равно, уже как мама родила не вышло. Вот все время и шлепаю челюстью, а всякие оппортунисты и буржуазные подпевалы надсмехаются. Пошел ты на…. И говорить с тобой не буду буржуйский подпевала. - Отвечал обиженный, в общем, не заслуженно, в “зубной проблеме ” Брежнев.

- Ну, прости Ильич я не прав, извини честное слово. Я тебе компенсирую моральные издержки.

- Чего?

- Займусь усиленным восстановлением сосудистой системы, и других особенно нужных тебе, ну ты понимаешь, мест организма. Мир?

- Ну, если восстановишь. Посмотрим на твое поведение. И помолчи сейчас, тут с министром обороны надо поговорить. Брежнев, наконец, закончил санировать рот. Пододвинул к себе документ и надел очки.

Генерал армии Ахромеев Сергей Федорович заместитель начальника Генштаба СССР, впервые был, в этом “ореховом” кабинете Генерального секретаря. Брежнев, удивительно молодо выглядел. И выглядел по новому - без многочисленных звезд Героя и орденов. Эта слабость генсека, весьма раздражала военных, которые знали истинную цену наградам и звездам. И одна звезда Героя труда на груди Ильича, была определенным сигналом. Но каким? И крепко пожимая руку Брежневу, Ахромеев чувствовал в этой руке силу. И видел в глазах Первого веру и решительность, и еще какую - то искру иронии. И улыбается хорошо, по доброму - не наигранно. Речь Брежнев начал, как обычно о семье, здоровье. Что думают военные? Как настроение в войсках? Шутил.-

- Сидит Картер в Кремле, во дворце Съездов. Идет пленум ЦК, Генеральный секретарь читает доклад:

Больших успехов достигли хлеборобы Кубанщины, Ставропольщины, Смоленщины, Техасщины, Колорадщины. - Ахромеев и генсек весело засмеялись. Брежнев встал, подошел к окну.

- Константин Устинович мы друг друга давно знаем и даже друзья. Поэтому прошу отнестись к моим словам очень вдумчиво и без излишних эмоций. Во, я попросил дать мне данные по нашим военным расходам, - Брежнев взял листок в руку и потряс .

Знаешь Дима тяжело это говорить, а надо. Это непомерная ноша даже, для нашей плановой экономики. Ведь смотри, более половины бюджета тратим на военные расходы. И это только прямые траты. А ведь есть косвенные, связанные с обеспечением работы ВПК. Мы более 70 процентов тратим на войну. И войну эту все равно проигрываем…Да не пучь ты так на меня глаза Дима. Я ж не колобок, чтобы меня съесть. Скажу прямо по партийному, такие расходы нам не по карману. Народ и экономика страны устали. Необходимо накормить, обуть, одеть дать всем нуждающимся бесплатное жилье. Повысить уровень образования, медицины. Нужно переоборудовать все машиностроение, науку и производство, поднять на новый современный, соответствующий техническому прогрессу уровень. А сельское хозяйство? Там же…- Брежнев возбужденно махнул рукой

- Даже страшно, сколько денег надо взять. Поэтому назрело принятия такого решения, как значительное сокращение военного бюджета.

Устинов вскочил, лицо бледное, глаза блестят. На его глазах уничтожали дело всей его жизни.

- Товарищ Генеральный секретарь нельзя же так сразу? Это сразу подорвет тот сложившийся паритет с НАТО, который дался нам такой ценой. Мы же полностью разоружимся перед ними, у меня не укладывается в голове, как на такое можно пойти? Я бы хотел знать это только ваша позиция или Политбюро?