- Андрей Андреевич как видите вопрос о Польше теперь наиважнейший наряду с положением в Афганистане. Теперь надо как-то обеспечить дипломатическое прикрытие наших действий в отношении Польши. Помните, как на нас набросились все Западные газеты, и журнал в декабре прошлого года? Обливали нас грязью все кому не лень, даже нейтральные страны. Надо принять меры. И еще к вам моя личная просьба Андрей Андреевич, надо со стороны нашей дипломатии выдвинуть новую Инициативу по разоружению. А то как-то столько усилий со стороны нашей партии сделано. А сейчас все остановилось. - Брежнев окинул взглядом присутствующих, словно, что-то ожидая. Замер, потом вздохнул.

- “Смотри Витя, ведь ни кто-то даже добрым словом не вспомнил про меня. Сколько здоровья и сил мне стоило разоружение. Веришь, ночи не спал, голова болела, таблетки не помогали. Мда.” - Брежнев разочарованно, с укором глядя на Громыко, продолжил.

- Да много сил партия и руководство прикладывают в созидании дела Разрядки международной напряженности. И сейчас необходимо начать этот процесс. Может быть, мы откажемся от установки ракет средней дальности в Европе? Но вот, что попросить взамен надо решить.

После последних слов Брежнева Устинов вскочил и тихо почти еле слышно произнес.

- Леонид Ильич это недопустимо. Армейское руководство и генштаб считают эту инициативу необдуманной и противоречащей интересам обороноспособности Советского союза. С таким вашим решением я категорически не согласен. И прошу вас в присутствии других членов Политбюро снять этот вопрос. Мы и так уже в достаточной степени пошли на значительные уступки в договоре по ОСВ. Тут и так голову ломаешь, как американские военные базы “прикрыть”, флот их, с каждым годом наглеет все больше. Самолеты натовские летают вдоль границ каждый день. Подводные лодки в нашу экономическую зону, как к себе в огород на пикник ходят. А мы уберем ракеты… Да это такое, такое - просто нет слов. Мы просто с голой ж… против их ракет в Европе останемся. - По наклону головы и выражению лица министра было ясно, от своих слов не отступится. Или как бык на корриде умрет, но бодаться будет до последнего вздоха.

- ” Говорил я тебе Витя, не пойдет на разоружение Устинов. Теперь что? Ну, какое разоружение. Видишь, флот НАТО наглеет. Самолеты всю границу прощупали. А подлодки американские, что делают? Действительно прав Дима. И не уговаривай меня”.

- А куда я вас спрашиваю, в таком случае смотрит наш флот? Где наша авиация? Почему не докладываете, о таком критическом положении? Хотите, что бы как в сорок первом году случилось!? - Толстое грубое лицо Брежнева пошло красными пятнами, речь ухудшилась. Глаза яростно блестели из под грозно сдвинутых кустистых бровей. Викторин еле успевал регулировать сердечное давление подшефного организма. “Пламенный мотор” Ильича шел вразнос.

- Тут голову ломаешь, как народ накормить, армию вооружить, за весь соцлагерь бороться приходиться. Но думаю, надежные товарищи поддержат. А тут? Сам не вникнешь в дело, все полный бардак. Все здоровье последнее угробишь с вами. Андрей Андреевич отложим вопрос с ракетами. Это действительно надо детально обсудить и обдумать. Но вы у нас старый дипломат, вот и думайте, что можно сделать. Нам кредиты Западные, технологии, нужны, ломайте голову сами. Я за вас всю работу делать не собираюсь. Идите вы все …Все совещание окончено. - Брежнев встал. Все присутствующие без единого слова, встали и тихо, словно тень по земле ушли. Брежнев тяжело опустился в кресло, рванул узел галстука.

- Вот тебе “братец” инициативы, вот и цветочки. А какие будут ягодки?

Только-только отзвучали куранты на Спасской башне. Уставший генсек с усилием, тяжело встал, подошел к окну - первый снег кружился над вечерней Москвой. Но не было покоя в душе, что все время тревожило, как будто надоедливый комар пищал в голове. Брежнев окинул взглядом кабинет - все, как обычно: бумаги на столе, перекидной календарь, сбоку столик для телефонов конференц-связи, портреты “классиков марксизма - ленинизма” на стене. И все же грыз, грыз червячок сомнения, что-то не так. И не сказал, что хотел и не убедил Устинова. И с Громыко практически не поговорили, так, перебросились парой десятков фраз и предложений. А время уходит, как песок сквозь пальцы, и совсем недавно, как вчера, живо вспомнилось детство - вот ему три года, огромное, бесконечно яркое, синее небо над головой, мягкая теплая земля и застрявшая травинка между пальцами ног. И большой, с угрожающе наклоненной головой и здоровенным оранжевым носом, зло шипящий гусак.

Брежнев незаметно для себя улыбнулся - тот детский страх, эти мурашки по спине он помнил и сейчас. Как давно это было, и как быстро пролетело то благодатное время.

“Эх, где мои семнадцать лет?” - Брежнев сделал несколько наклонов и приседаний, помахал руками.

- Витя, что молчишь?

- Да о чем говорить, учишь тебя, учишь. Опять все коту под хвост. Условились же, о чем говорить с Устиновым. Хорошо, что помянул о связи и ОКБ, но о приоритете авиации и создании высокоточного оружия не сказал. Какое именно, будет сокращение армии не пояснил: что сократятся наполовину личный состав мотопехоты, а дивизий ВДВ и спецназа даже увеличится не сказал. И о сокращении именно высокозатратных и не нужных уже программ вооружения помянул только “Берег”, - ворчливо прочитал нотации Викторин.

- Ладно Витя, на сегодня все - поехали домой, сегодня “Кабачок 13 стульев” показывают. Хочу успеть.

Брежнев уже почти дошел до дверей, но вспомнил об обещании посетить чекистов. “Надо съездить, но не с пустыми руками. Пусть все знают, какое значение теперь придается органам”, - Ильич опять вернулся к столу, вдавил клавишу селектора.

- Соедините меня, пожалуйста, с Михаилом Андреевичем.

Глава 10.

Генсек решал проблемы огромного масштаба и исторического значения, что, несомненно, будет отражено в анналах истории. Хотя кто знает? Может быть и наоборот, плюнут в след, поминая недобрым словом. Как принято на Руси поминать прошлых царей и правителей, чуть ли не со времен царя Гороха. За окнами Кремля простиралась одна шестая часть суши - Советский Союз. И, проживая в этой стране, люди по праву гордились этим. Каждый Съезд партии, Пленум или Конференция громогласно провозглашали очередной успех нашей промышленности, сельского хозяйства или науки. Советский человек, несмотря на то, что не мог в массе позволить себе отдыхать на Канарских островах, или на Кипре, и не у всех были не то что иномарки - обычный “жигуленок” у подъезда родного дома. Но жилье исполком выдавал людям бесплатно, согласно очереди, а профсоюз так же, почти безвозмездно оделял добросовестных тружеников и передовиков производства, путевкой в санаторий, дом отдыха, или пионерский лагерь. Ялта, Сочи или Гагры раскрывал свои жаркие гостеприимные объятия.

“Зубодер” бесплатно лечил зубы несчастному больному, хирург почти безвозмездно, ну не считать же коробку конфет или бутылку коньяка за взятку - так, подарок от благодарных пациентов и родственников, кромсал плоть больного. И заболевшие люди бесплатно лечились в больнице. (Несмотря на гневные восклицания нынешних либерастов, кои воспоследуют незамедлительно - смертность от бесплатной медицины не шла ни в какое сравнение от нынешней, Условно-бесплатной, по полису, или же задорого, в частной клинике.) Очкарик-школяр, читающий учебник наморщив лоб, или студент, пропускающий лекцию, не тратили ни копейки на обучение, ну если только на книги и питание. Так же были, как принято говорить на партийных Съездах, “отдельные недостатки” - в обслуживании населения, быту и обеспечения продуктами питания. Но человек Страны Советов бороздил просторы космоса, опускался на недоступные, океанские глубины, выплавлял миллионы тон стали, чугуна, алюминия. Строил тысячи заводов и пароходов. Делались десятки тысяч станков, и сложнейшие, уникальные турбины. Изготовлял, пусть несколько угловатые по дизайну, но весьма надежные и точные часы и приборы. Выпускались свои телевизоры и холодильники, стиральные машины и магнитофоны. Гордо вздымаясь ввысь, росли невиданные ранее ГЭС. Они строились под звон гитар, и энтузиазм молодых комсомольцев и беспощадный жор мошкары. Несмотря на вечную мерзлоту и беспредельные морозы, прокладывались железные дороги в Зауралье и Заполярье. Да разве есть, что-то невозможное для советского человека? Граждане СССР с гордостью носили звание “Народ-победитель”.