- Викторин, ты не прав. Думаю я о народе. Но и меня обманывали. Никто мне не докладывал, что все так плохо. И насчет черной икры. Ты же знаешь, по утрам я ем творог, каши, редко кусочек сыру. Но этой торговой мафии я хребет сломаю! Иначе, зачем мы, коммунисты, революцию затевали! Зачем тогда столько жертв, крови, потерь народных! Чтобы опять захребетники народную кровь пили? Нет! Куда смотрит министр внутренних дел Щелоков? Где его ОБХСС ( Отдел по борьбе с хищением социалистической собственности)?

- Вот это ты правильно, шеф, сказал “его”, а не государства и твоей партии ОБХСС. -Заметил Викторин. Генеральный обиженно засопел, но промолчал.

Этот незримый и бесшумный для сопровождающих диалог между Ильичем и Викторином закончился перед дверью рабочего кабинета в кремле. В приемной уже собрались почти все члены Политбюро. Неожиданно для членов Политбюро, в приемной находился Председатель Госплана Байбаков.

Раздраженный, злой, помолодевший Брежнев вошел в “ореховый” кабинет. На ходу велел секретарю Галине подать тарелку и нож. Принесенную тарелку поставил на большой дубовый стол, и положил на нее “многострадальную” ливерную колбасу. Сел на свое привычное место во главе. Вошли члены Политбюро, стали рассаживаться согласно “рангу”. Черненко Константин Устинович, лучший друг Брежнева, начальник Общего отдела ЦК КПСС тяжело, сипло и натужно дыша, сел рядом слева. Это был опытный и почти всемогущий партийный аппаратчик. Настороженно посмотрел на Генерального. В последнее время он не узнавал его.-

- “Очень уж другим стал Леня. Так помолодел и изменился. Говорят разное. Какой-то китаец лечит иглоукалыванием, платиновыми иглами. А китайца откуда-то из скрытого Тибетского монастыря привезли. И монастырь этот открыли еще со времен Иосифа, но скрывали. Хотя чего скрывали?… Тут, если там такие кудесники, китайцы бы кислород сразу перекрыли и все,… в свои цепкие ручки….Гутарят еще про шамана из глухой алтайской тайги. Окуривает, травами, женьшенем Леню. Все же, как - то не верится, врут больше… Да изменился Леня…походка, как идет ….плечи, голову держит,..а взгляд. Прям мороз по коже. Раньше все дела передал в его Черненко верные, видит Бог, правда - преданные руки. Теперь хочет все сам. Сам во все вникает. Да Ильич таким никогда и не был. Все же прав видимо Суслов, здесь без главного чекиста не обошлось, то - то он зачастил в Завидово. Очень может быть, что в каких-то закрытых институтах создали лекарство от старости. Тогда все становится понятным….”

Черненко осторожно посмотрел на Андропова.

-“Ишь сидит, валун валуном и не смотрит на генсека..А чего смотреть? Насмотрелся уже,…. бумажки перекладывает. На каждого папочка, с такими вот листочками заведена. Да и сам вроде то же оживился что ли, вон румянец, глаза блестят - волк прости Господи, чисто волк. Надо подумать

Тут, кровь из носа, но надо достать это молодильное лекарство, ну а тогда …”

Черненко испугался собственных мыслей, какие открывались перспективы.

Брежнев окинул взглядом товарищей по партии - все настороженно выжидали. Смотрели во все глаза, как на неведомую зверюшку. В “воздухе” явно накапливалось напряженное ожидание. Ильич чувствовал

-” Все не так, как раньше. До аварии заходил на политбюро, как на посиделки к себе на терраску - чайку попить. Все други -товарищи разве, что ноги не целовали. А теперь, как-то… я и они, только Юра так сочувствующе, понимающе посмотрел.” Брежнев расправил плечи и как в молодости, как в войну под пули:

-Здравствуйте товарищи, как работалось без меня? Я немного приболел, не аккуратно покатался…Не соскучились?- Со всех сторон раздался дружный хор старческих голосов:

- Дорогой Леонид Ильич, да как же мы без вас? Ждали ваших мудрых указаний. Вся работа без вас не идет. Нужна хозяйская рука. Ваше политическое чутье истинного верного ленинца,… выдающего политического деятеля современности,… Главного маршала страны.

Брежнев поморщился.-

-“Все по - прежнему,… тот же хор славословий. Просто стая, пока не знает, что делать…Не успели договориться….Ну и хорошо. Это даже лучше.”

-Вам надо больше беречь себя Леонид Ильич, больше отдыхать, вы так важны для партии и страны….

Брежнев посмотрел на говорившего.-

- Значит, кто-то жаждет, что бы я больше отдыхал и меньше работал? Товарищ ..а..товарищ “меченный”. Без меня все сможете решить так, что ли? А я вот сегодня проехал по Москве….посмотрел, прошелся по магазинам. Вижу, товарищ Гришин заволновался. Ну, ну…думаю, назрел вопрос поговорить, о жизни простых людей, о членах партии. Галина дайте мне колбаску, что я принес .

Черненко посмотрел на сидящего слева Брежнева. У того подергивалось лицо, красное, злое, как тогда на президиуме ЦК в октябре 1963 года, когда снимали Никиту, вспомнил Константин Устинович. Брежнев, взяв нож, сосредоточено кружочками нарезал на тарелке колбасу. Все с удивлением, молча, смотрели на это. Все, но не Андропов. Тот сидел, как сфинкс спокойно и смотрел перед собой. Весь собранный, сосредоточенный. За спиной ощущалась вся мощь всемогущего КГБ. Смотрел невозмутимо, будто ничего необычного не происходит. Только непонятно и таинственно поблескивали стекла очков, на одутловатом, с желтизной, похудевшем за последнее время лице.

Сегодня на Политбюро предстояло принять ряд неожиданных и решающих для будущего страны решений. Главный “чекист” окинул взглядом ряды “вершителей судеб” страны, и усмехнулся про себя.

-“Да “старая гвардия” партии из разряда гвардии , все больше становится дряхлеющей клиентурой Четвертого управления Минздрава. Да и я сам постоянный “клиент Чазова”.- Невесело подумал Андропов.-

Многим сидящим, здесь вскоре придется уйти на покой. Кто на заслуженную пенсию, другие на “встречу” с Троцким. Это как пойдет. Хотя разгребать “конюшню” партии, будет товарищ Генеральный секретарь. Помочь, конечно, поможем. Эх, годы, годы. Если бы еще здоровье.

Однако, надо делать, что должно, а что случиться - пусть будет. Так кажется, говорили римляне?”- За два дня после памятного разговора с Брежневым-Трофимовым много работал. Спал Глава КГБ не более 10 часов за трое суток, как в Отечественную. Но после того, что услышал, не было покоя. Спать не мог. Он много передумал за три дня, пришлось пересмотреть некоторые свои взгляды.-

-“Теперь придется снять “белые перчатки” и задействовать все средства и все методы. Вчера отдал приказ о разработке операции ” Матрица”, по физическому устранению лиц за рубежом, спланировавших и активно участвовавших в развале страны. Идет война - или мы, или они”.

Операция абсолютно засекречена, в КГБ о ней знают четыре человека, в Политбюро только генсек. В своей службе после того, как Крючков говорил с Брежневым в Завидово, были взяты под “колпак” и арестованы наиболее видные предатели из “своих”. Для таких “великих писателей” как Резун, было потрясение, столь кардинальное и неожиданное изменение их “успешной” карьеры.

-“Гордиевского взяли под контроль, Калугина арестовали. Теперь иуда ноги готов целовать - лишь бы жизнь сохранили. “Ракетчика” инженера Толкачева тоже подключили к “игре”. Толкачев удивил своей жадностью. После обыска изъяли килограммы рублей. И зачем ему было столько? Солить? “Суворовым” теперь Резуну не быть, как-то это теперь затруднительно будет. На Новой земле пусть послужит, там тоже “писатели” нужны. Генерал МВД Бакатин “неожиданно” умер от инфаркта - похороним с почестями. Вспомнил о нем Викторин, во сне приснилось, и позвонил среди ночи, но ни чего, почаще бы таких снов. Конечно, не всех взяли и не обо всех знаем, но чем богаты.”

- Председатель, посмотрел на сидящего справа от Брежнева Суслова. Со стороны, длинный Суслов сутулившийся, с седым хохолком на голове напоминал болотную цаплю. Смотрит через очки, будто на обед лягушку высматривает. Вчера, вопреки правилу. Главный “идеолог” партии и Черненко встречались. Михаил Андреевич как-бы случайно прогуливался на Кадашевской набережной, и там же, в центре загазованной Москвы гулял астматик Костя.