Но постепенно мы преодолели общую неловкость. Бежан не слишком понимал, как обращаться с маленькими детьми – Высшие, как правило, поручали воспитание нянькам и наставникам, а потом придворным магам, так что опыт у него был так себе. Но совершенно логично рассудил, что есть смысл общаться с ним, как со взрослым человеком и сложившейся личностью – с поправкой на возраст. И это оказалось лучшим решением. Макс успокоился, заинтересовался «Безем» и его историями, а потом и вовсе проникся «волсебным великаном», который проводил теперь с ним немало времени. Ну а лицо наследника смягчалось, когда он смотрел на малыша – и это было для меня лучшей наградой. А от магии сына – совершенно интуитивной и не помноженной на заклинания и необходимость как-то готовиться и специально обращаться к внутреннему ресурсу – принц пришел в полный восторг. Конечно, в связи с тем, что все наши прошлые знакомые по Имерету были расспрошены от и до, он был в курсе, что магия Максима весьма велика, но был потрясен, насколько тот силен.

Впрочем, потрясен гораздо меньше, чем от моего рассказа о попаданстве.

Бежан тогда молчал. Не прерывал меня ни единым вопросом.

Я же под конец говорила совсем сбивчиво – о своем мире и общих его законах, о профессии, гадалке и появлении здесь, о Теймаре, первых месяцах жизни и полном непонимании, что же происходит – чуть ли не заламывая пальцы от волнения, настолько меня начало беспокоить его молчание и стиснутые челюсти.

И опущенные, словно плотные шторы, ресницы, из-за чего я не могла рассмотреть выражение его глаз. Только и видела, как вздрагивали его веки, когда он время от времени бросал взгляд на браслет.

Но больше всего меня пугали его руки. Наследник вцепился в столешницу, будто удерживая себя от порыва вскочить и…Что «и» – я не знала. Но смотрела на эти побелевшие от усилия костяшки, и в голове проносилась одна мысль хуже другой.

Может, с попаданцами связана какая-то жуткая легенда?

Может, мы считаемся проклятыми богами? И должны быть уничтожены на месте – просто Теймар об этом не знал?

А может мне нельзя теперь быть избранной, потому как иномирное происхождение болезнь похуже бедности и отсутствия суффикса «эр»?

В конце концов, я иссякла, и, закусив губу, посмотрела на принца, который все не шевелился. И уж было пожалела – сильно пожалела – что вообще призналась в чем-либо, хоть я и хотела, как лучше, хоть и хотела, чтобы между нами не было недоговоренностей, лжи или непонимания, как Бежан резко встал, рывком выдернул меня из кресла, стащил одним махом браслет, так и не поменявший ни разу цвет, и вдруг прижал меня к себе так сильно, что я прям явственно услышала, как хрустнули мои косточки.

– Значит, Око не нашло для меня избранницы в этом мире… – протянул он глухим голосом с такими странными, по-своему жуткими интонациями, что я почувствовала, как дрожь прокатилась по моему телу, приподнимая волоски на руках и сбивая дыхание.

– Это…плохо? – пискнула я.

– Плохо? Очень плохо…

Я ощутила, как холод и страх сковывает мои руки и ноги. Что же, черт возьми, тогда будет со мной? Я не чувствовала с его стороны угрозы – только потрясение. Но что-то ведь значили его слова…

Объятия принца стали еще крепче, но как-будто бережней. Он наклонился ко мне и сдавленно прошептал, обдавая горячим дыханием мгновенно запылавшее ухо:

– Ведь если кто-то подарил мне тебя, этот кто-то может захотеть забрать. И сможет это сделать. По какой-то причине вернуть тебя туда, где даже я не смогу найти. А ты…пришлая душа. И теперь я хотя бы понимаю, почему ты настолько необычна, настолько привлекательная для наших взглядов. И насколько ты всегда хотела исчезнуть отсюда…И не смогла. Почему?

– В наш мир нет каких-то ворот – все это было случайностью.

– А если бы были?

В его голосе появился металлический звон. Я сглотнула. Но правда она такая – или полная, или нет.

– Сначала, я бы даже не раздумывала. Сделала бы все, чтобы убраться отсюда. Но позже…Мне многое здесь… понравилось.

– Понравилось? – смешок Бежана был, одновременно, полон горечи и какой-то затаенной надежды.

– Понравилось, – сказала я мягко, понимая наконец, о чем он подумал, когда услышал мой рассказ.

Нет, его не ужаснул сам факт моей иномирности. Или то, что я отличаюсь даже больше, чем он думал.

Он испугался, что с такой же легкостью, как я попала сюда, я могу уйти.

И осознание этого его страха снова прошлось по моему телу дрожью, но уже совсем другой. Отозвавшейся где-то в районе груди теплом.

Я чуть обмякла, а потом осторожно подняла руки и обвила его за талию. Пожалуй, это было мое первое осознанное прикосновение к мужчине. И мне ужасно понравилось чувствовать его жар и твердость его спины под моими ладонями.

И судя по его судорожному вздоху, ему тоже понравилось.

– Я не отпущу тебя, – тяжело, будто ставя клеймо каждым своим словом, прошептал наследник Бури, – Даже если мне придется спорить с самим Оком. Или с тобой…

– Я не собираюсь никуда уходить, – прошептала я в ответ, и закрыла глаза, понимая, что наконец-то, полностью уверена в своих словах.

Мы еще много разговаривали.

Бежан живо интересовался подробностями моего существования на Земле – и земными законами, образом жизни, технологиями. Он заставил продемонстрировать все, что осталось от моей аптечки и даже тетрадь, посвященную земной медицине прочитал с огромным воодушевлением. А потом уверенно согласился с тем, что я могла бы совершить в этой области небольшую революцию – и вкрадчивым голосом увещевал, что у жены наследника Бури и вовсе будут для этого все средства и полномочия.

Я лишь закатывала глаза. Ну конечно, лучшей аргумент для такого трудоголика, как я, чтобы выйти замуж.

Он много спрашивал об отношениях между мужчинами и женщинами – впрочем, я не считала, что они у нас какие-то особенные – и недовольно хмурился, когда я объясняла ему про разводы, последующие браки и весьма распространенные отношения вне браков.

При всей «продвинутости» этого мира по сравнению с чисто патриархальными, союз, одобренный ликами, считался не просто священным, но тем действом, за которым впоследствие следили не только сами супруги, но и боги. Нет, это не означало, что в этом мире не было любовниц. Но чем выше стоял на социальной лестнице человек, чем ближе он был к Оку, Свету или Буре, тем сильнее каждый его шаг – особенно ошибочный – воздействовал на него, его семью и окружающих его людей.

Потому общепринятые нормы старались не нарушать.

– Значит, – я лукаво улыбалась, – У тебя не будет любовниц после свадьбы?

Бежан лишь сердился и с трудом отрывал от меня взгляд:

– Разрази меня Буря, серьезно думаешь, я могу быть с кем-то другим?

Я же теперь позволяла себе открыто признаваться в непонимании тех или иных традиций и законов – что изрядно снизило мое внутреннее напряжение. Впрочем, только наедине с Бежем. Я давно уже перестала напоминать Максу о жизни в другом мире – не то чтобы я планировала совсем скрывать его происхождение, но видно было, что новые события и возможности полностью поглотили его, а про жизнь «до» он почти совсем забыл. Что касается императорской семьи, то тут уже наследник настоял на том, чтобы сообщить лишь отцу.

И то из исследовательского интереса.

– Остальным знать не стоит, – произнес он довольно жестко.

– Почему?

– Не надо давать малейшего повода заподозрить тебя в том, что ты не на своем месте. К тому же… – голос его сделался слегка хриплым, как всегда, когда слова ему давались с трудом, потому как отражали его настоящие чувства и эмоции, – Я не собираюсь давать никому даже шанса предположить, что есть способ убрать тебя из моей жизни.

Я вынырнула из воспоминаний из-за громкого собачьего лая.

Еще одна сбывшаяся мечта. В нашей маленькой семье именно я хотела собаку, но хозяин квартиры, которую мы снимали, не разрешал домашних животных. Да и когда бы я за ним ухаживала?

А этого помог найти Теймар.

Похожего на земного бородатого колли черно-белого пса, которого мы назвали Роман.

Я балдела от его повадок и добродушия, а также длинющей шерсти – которая, слава местной магии, могла быть очищена и расчесана с помощью одного единственного заклинания.