– У тебя вкус шампанского, – сказал он, когда они, наконец, оторвались друг от друга, его влажные губы, его хриплый голос растревожил, и у нее засосало под ложечкой.

– У тебя вкус мяты, – выдохнула она, обхватив руками его шею и заставив снова наклонить голову к себе. Когда их поцелуи стали более интенсивными, она почувствовала его возбуждение на своем разгоряченном теле.

Теперь, когда не было никаких помех, теперь, когда офис был пуст, и были только они вдвоем, теперь, когда она точно знала, чего хочет, она чувствовала себя бесстыдной.

– Возьми меня здесь, как ты и обещал, – выдохнула она, покусывая его за ухо и нежную кожу под ним. Его одеколон обещал возбуждение и желание и вернул ее в тот первый раз, когда она случайно оказалась на 30 этаже.

– Саванна, – он отодвинулся, удивление озарило его лицо. – Ты не это имеешь в виду.

– Я говорю серьезно. Я знаю, это звучит дерзко, но это то, чего я хочу. Я не говорю таких вещей, я не делаю таких вещей, Тобиас, но ты заставляешь меня... – он снова впился губами в ее, их тела были плотно, крепко и отчаянно прижаты друг к другу. Она почувствовала, как его руки скользнули под ее пальто и медленно двинулись по изгибам талии и бедер, и она задержала дыхание, когда искры ползли по ее коже. Ее нервы искрились от возбуждения.

– Боже, ты сводишь меня с ума, – прохрипел он, прислонившись лбом к ее лбу, чтобы перевести дыхание.

Она позволила своим рукам соскользнуть вниз и остановиться на его бицепсах, ее пальцы ощупывали контуры его твердых и толстых мышц.

– Мне нужно почувствовать тебя внутри себя, – выдохнула она, пьяная от желания, ее тело пылало. Это было опьяняюще: быть рядом с ним, чувствовать и пробовать его, и она отчаянно нуждалась в нем, нуждалась в нем с настойчивостью, которая почти пугала ее. Она хотела, чтобы он наполнил ее, похитил ее тело, сделал все то, о чем она думала и мечтала, что он сделает с ней.

– Но ... но ... – она впервые услышала, как он заикается. В первый раз Тобиас Стоун утратил ледяное самообладание. – Мы не обязаны делать это сейчас, Саванна.

Его колебания приводили ее в бешенство, особенно его очевидная твердость, выдававшая его благородные оправдания.

– Это все, о чем я думала в течение нескольких недель, – она сказала это вслух, не могла не сказать. Она больше не могла сдерживать свои чувства, даже зная, кто он и каким он может быть. Она хотела его, хотела оставить прошлое позади и начать все сначала. – Разве ты не хочешь этого, Тобиас? Разве только я?

– Я хочу тебя, – прохрипел он, восхитительно сжимая пальцами ее попку. Она инстинктивно вжалась в него бедрами, ее потребность в нем почти не поддавалась контролю, когда он смотрел на нее так, его руки скользили по ее телу. Казалось, он взвешивал свои варианты.

Чего же он ждал?

– Если ты думаешь, что я пришла тебя шантажировать или ...

– Тихо, – сказал он, крепко прижимая к себе, так что ее грудь прижалась к его груди. – Давай не будем начинать все сначала. Я же сказал, что мне жаль.

– Тогда докажи мне, что ты сожалеешь, – она была откровенна, но грязные мысли, которые она тайно скрывала о нем, теперь поднялись и заняли свое место. Все сдерживаемые разочарования и чувства, которые сопровождали ее сон или бушевали в ее голове, пока она сидела на работе, пытаясь отвлечься от него, теперь вышли из-под контроля. Когда-то она была страстной женщиной, еще до того, как Кольт выбил из нее все. – Покажи мне, Тобиас, пока я не смутилась и не передумала.

– Я с удовольствием покажу тебе, – пробормотал он, прижимаясь губами к ее нижней губе и покусывая ее. – Я хотел тебя все это время, – она захныкала у его рта и прижалась ближе к нему, чувствуя твердую линию его груди и живота, а его руки, большие и сильные, теперь лежали на ее пояснице. Он наклонился и подарил ей медленный, долгий, дразнящий поцелуй. Такой поцелуй, который разогрел все у нее внутри. Такой поцелуй, от которого захотелось ощутить его губы на груди и его пальцы ниже. Она скользнула на его стол, заставив его опустить голову и наклониться вперед, чтобы не прерывать их поцелуй.

– Что ты на это скажешь?– спросила она, отстраняясь и откинувшись назад.

– Не здесь, – прохрипел он и схватил ее за запястье, стащив со стола. Он подошел к двери, но когда открыл ее, она услышала голос снаружи. Она застыла, спрятавшись за его телом.

– Тобиас. Ты все еще работаешь здесь, так поздно?

– Кто бы говорил. У меня появились дела в последнюю минуту, – мимо пронеслась тень движущегося тела. Она стояла у него за спиной, пока он стоял у двери, приоткрыв ее так, что было видно только его лицо. Она не могла не провести руками по ткани его рубашки, ее возбуждение от мысли о том, что должно было произойти, сделало ее тело внезапно живым, как будто электрические искры танцевали по ее коже.

– Я иду домой. Наслаждайся выходными, – голос прозвучал издалека.

– Обязательно, – ответил Тобиас. Словно внезапно наступившее затишье усилило его желание, он повернулся и крепко схватил ее, поцеловав с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Они делали это, будто два человека, которые никогда раньше не целовались, и она была уверена, что он возьмет ее здесь, на своем столе, или на диване, или даже на полу. Не имело значения где, потому что она была такая влажная для него, она больше не могла ждать, когда он скользнет внутрь нее. Губы и рты сосали и покусывали, а его руки скользили по ее телу.

– Иди за мной, – услышала она его бормотание, прежде чем он потянул ее за собой и пошел к лифту. Она точно знала, куда он направляется.

Самое время.

Ее сердце грохотало, и она смутно осознавала, что он возится с кнопками лифта. Как только они оказались внутри, как только двери закрылись, он оказался рядом с ней. Еще один поцелуй, влажный и томный, охватил ее жаром от груди до пальцев ног. Ее нервы покалывало от страстного удовольствия, и каждый дюйм ее кожи жаждал прикосновения его губ.

А потом она вспомнила, что на ней было, и в шоке отстранилась.

Серовато-белое нижнее белье.

Она не могла позволить ему увидеть это. Если когда-нибудь и нужно было остановиться, то это было оно. Она бы приложила усилия, если бы знала, что ее ночь закончится вот так. Но, боже мой, серовато-белые старые трусики и нелицеприятный бюстгальтер? Она была уверена, что такой человек, как Тобиас, спал с моделями в шикарных вещах, которые она видела в журналах. Наоми была бы вся в атласе и кружевах.

Она не могла соревноваться.

– В чем дело?– спросил он, чувствуя, что она колеблется, когда двери лифта распахнулись. Он все еще держал ее за руку, когда они пересекали покрытый толстым ковром коридор, и она смотрела на черные обои. У нее было чувство, что как только она войдет в эту дверь, пути назад не будет. – Мы не должны этого делать, если ты не уверена, – сказал ей Тобиас серьезным тоном.

К черту все. Она была готова; она была так скользка от жара и похоти, и не имело значения, – не настолько сильно – какого цвета или состояния было ее нижнее белье.

– Я уверена, – вздохнула она, когда он открыл дверь в пентхаус. – А ты?