Глава 18

Он был уверен?

Черт, да. Его пульс участился, пальцы дрожали, когда он открывал дверь пентхауса. И не помогало, что пальцы Саванны дразнили пояс его брюк, и по его спине бежали мурашки.

Он толкнул дверь и, положив руку ей на спину, толкнул ее внутрь. Она огляделась, ее глаза расширились, когда она присмотрелась, увидев окно на всю стену в дальнем конце и винтовую лестницу. Она с благоговением огляделась вокруг, затаив дыхание и лишившись дара речи, как и большинство людей, когда они впервые приходили сюда. Он заметил, как быстро и яростно вздымалась ее грудь, и увидел, что ее глаза были яркими, ее кожа полупрозрачной.

Она смотрела на него с нескрываемым желанием. Закрыв за собой дверь, он подошел к ней и взял ее за руку, нежно притянув к себе. Она была теплая и мягкая, и он не знал, как долго он сможет сдерживаться.

– Добро пожаловать в мой пентхаус, – сказал он, обхватив ее щеку одной рукой и стянув пальто другой.

– Это ... это ... – он знал. Свет и пространство наверху, дерево и окна, металлическая лестница – все это лишало людей дара речи. Но она пришла сюда не для того, чтобы любоваться обстановкой. Он провел пальцами по ее волосам, и она прижалась к его груди, ее мягкое тело сводило его с ума. Достаточно скоро, если они не замедлят бег, он достигнет точки невозврата.

– Здесь очень красиво, – прошептала она.

– Хммм, – он поднес руки к ее лицу и большими пальцами коснулся контура ее губ. – Хочешь поговорить о том, что случилось? Теперь, когда ты успокоилась и, надеюсь, простила меня.

– Я давно хотела с тобой поговорить.

– Я знаю. Я намеренно держался на расстоянии. Я хотел, чтобы у тебя было свое пространство.

– Почему ты перестал писать мне в тот день?– спросила она. Их электронные письма быстро приняли более личный тон; писать слова за экраном было легко, но ему нужно было увидеть ее лицом к лицу, чтобы убедиться, что между ними все в порядке.

– Я хотел убедиться, что ты не сердишься на меня.

– Я не сержусь на тебя.

– Я прощен? – спросил он.

– Полностью. Все это осталось в прошлом, – обрадовавшись, он наклонился и снова поцеловал ее в губы. Она была на вкус как божественное шампанское, и похоть, и его разум воспарили в экстазе, образ ее обнаженного тела вспыхнул в его сознании. Ее хныканье, когда она толкнулась бедрами к нему, заставило кровь хлынуть по его телу. Жесткий, он нуждался в освобождении.

– Это говорит шампанское, Саванна?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Это я. Я думаю о тебе больше, чем мне нужно. Мы говорили друг другу что-то в прошлом, но не думаю, что это то, что мы хотели сказать. Я знаю, что набросилась на тебя. Но это не то, что я чувствую сейчас, – это была музыка для его ушей, то, что она не играла в игры, не сдерживалась, а поставила на кон свое сердце. Он должен быть осторожен, чтобы не ранить ее снова. Он не собирался этого делать.

– Не это? – спросил он, зная, что она права, но пока не в состоянии сказать ей, что он чувствует. Он обнял ее за талию.

– Займись со мной любовью, – ее глаза, прикрытые веками, смотрели на него из-под густых ресниц.

Предвидя следующий час, его разум все еще функционировал.

– А что насчет Джейкоба?”

– У меня есть няня, – он изо всех сил пытался сохранить контроль, особенно когда все, что он хотел сделать, это сорвать с нее платье и забыться в ней.

– Что ты хочешь сделать? – спросил он, когда образ ее, распростертой на кровати наверху, соблазнял его.

– Как насчет того, чтобы обсудить диаграммы, которые я сделала раньше, – прошептала она, посасывая его нижнюю губу. Он откинул голову назад, его пальцы замерли на изгибе бедра.

– Диаграммы? – спросил он, он никогда не мог знать наверняка с Саванной Пейдж.

– Не говори глупостей, – ответила она, и губы ее дрогнули в улыбке, когда она провела пальцами по его волосам. Он почувствовал запах ее духов, и его тело напряглось. Они снова задержались, забывшись в поцелуе таком глубоком, таком жарком, что он обнаружил, что все глубже погружается в нее, его разум и чувства поглощаются целиком.

– Я хочу, чтобы ты тр**нул меня до потери сознания, – прошептала она.

Кровь хлынула вниз, опустошая его разум от нормальных мыслей.

– Мы не должны торопить события, Саванн…

– Прекрати. Говорить, – она вздохнула. – Пока я не передумала, – он слышал настойчивость в ее голосе, чувствовал это в том, как она целовала его с жаждой и голодом, с которыми он не сталкивался. Ему хотелось медленнее, наверху, в постели; хотел не торопиться с ней, чтобы изучить каждый дюйм ее тела, медленно раздевать ее, обнажая постепенно каждую ее часть, он хотел провести ртом и языком по каждой части ее тела, потому что уже несколько недель она оставалась в его мыслях, и наступил теперь его момент с ней.

Но она не была похожа на женщину, которая может подождать. Ее смелость и дерзость, ее жар и желание возбуждали его без причины. Он не привык к тому, что кто-то другой контролирует время и темп его занятий любовью, но он всегда знал, что она другая.

– У тебя есть...?

– Да, – ответил он, подходя к комоду, на котором стояли ярко-зеленая и темно-синяя вазы. Он пошарил в ящиках и почувствовал, как ее руки обвились вокруг его талии, когда она обняла его за спину.

– У тебя стратегические запасы по всему пентхаусу? – хихикнула она, и он почувствовал ее грудь у себя за спиной. Она выглянула ему из-под руки, слегка поцеловав его бицепс губами.

– Я должен быть осторожен, – ответил он, сунув пакет с фольгой в карман брюк, и повернулся к ней лицом. – Мы действительно собираемся сделать это сейчас? Ты не хочешь подождать более подходящего момента?

В ответ она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы, позволяя языку кружиться вокруг его губ и проводя руками по его ребрам.

Если так будет продолжаться, он взорвется. Она отстранилась и уставилась на него томным взглядом.

– Я мать-одиночка, Тобиас. У меня не так много времени или подходящих моментов. Не то чтобы я привыкла заниматься этим.

И тогда он схватил ее за запястье.

– Куда вы направляешься? – спросила она, когда он двинулся к винтовой лестнице.

– Наверх.

– Наверх?

– В постель. Я хочу наслаждаться тобой медленно, Саванна.

– Я не хочу медленно, – сказала она ему, когда потянула его за руку.

– Но я хочу, чтобы наш первый раз был особенным, я хочу провести время с тобой и быть нежным, – он притянул ее к себе, его голодные руки сжали ее попку еще раз и прижали ее тело к его жесткому.

– Я не занималась сексом почти три года, Тобиас. Медленно и нежно – это не то, что мне сейчас нужно.

Черт возьми. Он сжал челюсти, когда ее руки начали расстегивать его ремень. Он глубоко вздохнул, борясь с желанием сорвать с нее платье, теперь, когда ее признание заставило его почувствовать себя мужчиной, у которого не было секса в течение многих лет.

– Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы тр**нуть тебя до потери сознания, – пробормотал он, покусывая ее нижнюю губу и увлекая за собой в угол, к телевизору с изогнутым экраном и секционному дивану.

Он бросил ее на темно-серый бархатный диван, который был больше, чем кровать. Оранжевые и зеленые парчовые подушки подпрыгнули, когда она переместилась на нем, приглашая его своими страстными глазами. Ее платье задралось, едва прикрывая бедра, и Тобиас облизнул губы. Его дыхание было прерывистым, когда он снял с нее колготки, одновременно снимая трусики. Он хотел насладиться ее видом, но когда он потянулся к подолу ее платья, не зная, как его снять, она оттолкнула его руки. Он хотел раздеть ее полностью, но сейчас, сегодня, в этот первый раз, он собирался уважать ее желания и сделать это, как хотела она. У него будет шанс позже. Он сел на колени и вытащил пакет из фольги, когда она подалась вперед и расстегнула его ремень. Он встал и чуть не застонал от боли, когда она стянула с него брюки и белье. Он отмахнулся от них, когда она легла на спину, приподнявшись на локтях, наблюдая, как он надевает защиту. Его сердцебиение участилось, когда он поймал ее взгляд в этот самый интимный момент. У него не было никаких сомнений, беспокойства или возмутительных обвинений. Ему чего-то не хватало в жизни, и эта женщина каким-то образом сумела вписаться в нее. Он не знал как, не знал, что будет дальше, знал только, что она нужна ему, и ему нравилось думать, что и он ей нужен. Его душа согревалась при мысли об их потребности друг в друге.