понятие, может быть выражено и словом, и словосочетанием,

например: детеныш волчицы — волчонок; обрабатывающий

землю— земледелец; место стрельбы — стрельбище; место

пастьбы— пастбище; оказал помощь — помог; участвовал в борьбе —

боролся. Значит, содержание мысли в данных случаях, как

в слове, так и в словосочетании одинаково. А языковое

оформление различно».14

Правда, иногда делается оговорка, что «свободное»

словосочетание якобы выражает «единое, но расчлененное понятие».1Г>

Логика знает ряд операций, производимых над понятием:

определение, деление, расчленение понятия и т. п. Все это операции,,

производимые относительно понятия, но не в нем самом, ибо они

противоречат тому процессу абстрагирования и обобщения,

который лежит в основе образования понятия. Нет

«разделенного» понятия, есть понятие, относительно которого произведено

деление. И лингвисту не приходит в голову называть

незамкнутый ряд перечисляемых слов формой выражения

«разделенного» или «делимого» понятия, даже если эти слова выражают

понятия, входящие в объем какого-то единого понятия

и выделяемые из него на основании какого-то общего основания

деления. «Расчлененное» понятие есть понятие, относительно

которого произведено расчленение отражаемого в нем предмета

тивные фразеологические единицы в современном английском языке. Канд.

дисс. М., 1956, стр. 18; Ю. Д. Апресян. К вопросу о значении

фразеологических единиц. Иностранные языки в школе, 1957, № б, стр. 13, и др.

12 См.: П. В. Таванец. Вопросы теории суждения. М., Изд. АН СССР,

1955, стр. 38; М. С. С т р о г о в и ч. Логика. М., Госполитиздат, 1949, стр. 162;

В. Ф. А с м у с. Логика. М., Госполитиздат, Г947, стр. 33; Д. П. Горский.

Логика. М., Учпедгиз, 1958, стр. 44, и т. п.

13 П. В. Таванец. Вопросы теории суждения, стр 16.

14 Е. М Галкина-Федорук. О форме и содержании в языке. Сб..

«Мышление и язык» М., Госполитиздат, 1957, стр. 37в.

15 Например, см.: Грамматика русского языка, изд. L, т. LI, ч. 1. М., Изд.

АН СССР, 1954, стр. 6.

82

на компоненты одного порядка. Если согласиться с тем, что

словосочетание выражает «расчлененное понятие» и в то же

время признавать, что осуществляемая данным словосочетанием

номинация строится на сочетании названий субстанции и ее

признаков, то мы вынуждены будем признать, что все

зависимые члены словосочетания превращаются из формы выражения

понятия (что признается свойством слова) в форму выражения

признаков понятия. Выходит так, что слово способно выражать

понятие как таковое, лишь будучи изолировано из речи, ибо

даже ведущий член словосочетания уже не выражает все

-понятие, а только некую часть его.

Ссылки на «расчлененное понятие» как на содержание

«свободного» словосочетания и философски и лингвистически не

правомерны и бессодержательны. Противопоставление

содержания переменного сочетания как «расчлененного» понятия

целостному значению идиомы как «единому неразложимому

понятию» недостоверно с логической точки зрения и

лингвистически не оправдано. Возможно, что логическое содержание

словосочетания будет когда-нибудь определено точнее при более

детальном изучении форм и видов понятий. Пока этого нет,

следует избегать дилетантского вторжения в область логики и

оперировать собственно лингвистическими категориями.

Поэтому иногда сущность целостного значения идиомы

и стремятся определить, не выходя за рамки чисто

лингвистических понятий. Тогда говорят, что значение идиомы не является

суммой значений ее компонентов.16

Непригодность этого объяснения очевидна. Термин «сумма»

в математике, как известно, означает то новое число, которое

содержит столько единиц, сколько их содержится в слагаемых.

Однако объединение слов во всякой единице контекста — не

только постоянного, но и переменного — не есть их простое

сложение, которое приводило бы к количественному наращиванию

их лексических значений.17

В арифметической сумме нет отношений между слагаемыми

или они не существенны для общего числового значения суммы.

В синтаксическом объединении слов отношения между ними ( и

их значениями) играют важную роль для общего содержания

такого объединения (ср.: Привет отца — привет отцу; товарищ

брата — брат товарища; увидел милиционера — милиционер

увидел). Наконец, в сумме объединяются величины одного

порядка, т. е. слагаемыми могут быть либо числа, взятые в абстрак-

... . См-: Ch. В а 1 1 у. Traite de stylistique francaise, vol. 1, p. 74; L. P. Smith.

Words and Idioms. London, Constable, p 185; W. Doroszewski. Z zagad-

men lexicografii polskiej. Warszawa, 1954, str. 95; X. Касарес. Введение в

современную лексикографию, русск. пер. М., Изд. иностр. лит., 1958, стр. 181,

и мн. др.

г*'* ^" ^" Пешковский. Мегодика, лингвистика, стилистика,

поэтика. Сб. статей. Л.—М., Госиздат, 1925, стр. 20.

6*

83

ции от исчисляемого, либо числа, отражающие количество

одинаковых предметов. Общее же содержание синтаксического

объединения слов возникает из сложного взаимодействия

типологически различных семантических величин, прежде всего

грамматических и лексических значений.

Говоря о том, что целостное значение идиомы «не есть сумма

значений ее компонентов» или из этой суммы «не вытекает», мы,

таким образом, нисколько не показываем семантической

специфики идиомы, ибо и переменные словосочетания такой «суммы

значений» не содержат.

В главе I мы уже упоминали, что переменное словосочетание

содержит сложную и членимую семантему. В общей форме это

утверждение правильно, но оно теряет столь категорический

характер, если обратим внимание на то, какова роль того или

иного словосочетания в речи.

При первом упоминании о предмете речи и его признаке и

указание на признак, и название самого предмета речи играют

очень важную роль, ибо с помощью того и другого предмет

получает первоначальную вводящую характеристику.

Семантическая расщепленность словосочетания тут выступает с

максимальной интенсивностью. При последующих упоминаниях о том

же предмете речи с сохранением указания на тот же его признак

это указание может изменить свое назначение. От функции

характеризующей оно сдвигается в сторону функции

идентифицирующей, связывая все упоминания о данном предмете речи

единой и конкретной предметной отнесенностью.

Тогда семантическая членимость словосочетания несколько

отступает на задний план. Такое изменение ее психологического

восприятия лингвистически объясняется тем, что описание

приближается к превращению в условное обозначение.

Так, например, в «Посмертных записках Пикквикского клуба»

Ч. Диккенс вводит в повествование новое лицо, м-ра Уордля,

посредством описательного словосочетания: In an open

barouche, the horses of which had been taken out,... stood a

stout old gentleman in a blue coat and bright buttons, corduroy

breeches and top boots (Ch. Dickens, P.P., 69). Далее из всех

признаков этого лица избирается один (stout), и на протяжении

ближайших страниц, даже после того как было указано его имя,

это лицо продолжает обозначаться как the stout gentleman.

Очевидно, что везде, кроме первого упоминания о данном

персонаже, писателю важно дать знать читателю не о том,

какова комплекция этого персонажа, а просто, о ком именно идет

речь; описание превращается в средство отождествления.