Например:
We are not a family to advertise our quarrels... «— Mama,
dear! What private cupboard are you opening now, to your
appalled son?» (C. Dane, B. S., I, 205).
Слово cupboard 'буфет' отделено здесь от постоянного
контекста a skeleton in the cupboard 'семейная тайна', 'неприятность,
скрываемая от посторонних', букв, 'скелет в буфете', и выступает
как семантически интенсивное дополнение к глаголу to open,
используемому в своем основном значении. При этом
характерно, что такой «освобожденный» компонент идиомы приобретает
двойное значение: он восстанавливает с полной интенсивностью
свое собственное лексическое значение, и одновременно несет
в себе реминисценцию целостного значения идиомы, благодаря
чему высказывание наполняется фигуральным смыслом.
Зависимость лексического значения компонентов от общего значения
идиомы обнаруживается здесь во всей своей противоречивой
сущности. В силу традиционной закрепленности целостного
значения общеупотребительной идиомы подобное реминисцентное
употребление одного из ее компонентов может осуществляться
без предваряющего его употребления всей идиомы полностью в
пределах одной и той же речевой ситуации. В этом, кстати
сказать, его отличие от вычленения слова из свободно образуемого
на данный случай образного выражения, не осуществимого без
наличия этого последнего в одной и той же речевой ситуации.
Четвертая форма проявления относительной сложности
семантемы в идиомах заключается в способности ее к полному
расщеплению и преобразованию целостного значения
идиоматического словосочетания в сложнометафорическое содержание
предложения. При этом его мотивировка сохраняет связь с
целостным значением идиомы в ее исходном структурном виде.
Например, идиома to pass the Rubicon (ср.: to cross the Rubicon)
имеет целостное значение 'совершить решающий шаг' (ср. русск.
'перейти Рубикон') и это целостное значение проявляется в
наиболее совершенном виде тогда, когда данная идиома выступает
в речи как словосочетание, т. е. в своей исходной форме:
I've been worrying for weeks as to whether to continue my
business as a private concern or turn it into a company, and
yesterday I crossed the Rubicon... (I) sent a notice to all the Trade
papers notifying that... it'd be a company (Th. Lyell, S. Ph., I, 645).
-90
Содержание идиомы перестает быть семантемой, т. е.
единицей смысла, в функциональном плане равной номинации, при
преобразовании словосочетания в предложение:
A pause — in which I began to steady the palsy of my nerves,
and to feel that the Rubicon was passed (Ch. Bronte, J. E., 90).
При всей возможной мотивированности морфемной
структуры слова подобных трансформаций и аналогичных признаков
осознанности частей в составе целого слова не наблюдается.
Простая семантема слова никогда не может быть преобразована
в содержание коммуникации с помощью синтаксической,
перестройки тех же его компонентов. Этой способностью в
английском языке обладают только словосочетания некоторых типов
(глагольно-именные и адъективно-именные).23
Противоречивая природа целостного значения обычно не
выражается во всей совокупности ее объективных признаков в
каждой отдельно взятой идиоме или в каждом конкретном случае ее
употребления. В целом эти признаки существуют как латентные
свойства идиомы, обладающие потенциальной способностью к
объективному проявлению. Формы их проявления в
значительной степени зависят от лексического состава идиомы и от ее
структурных особенностей. Тем не менее сама принципиальная
возможность такого проявления показывает, что целостное
значение идиомы отличается и от простой семантемы, характерной
для слова, и от сложночленимой семантемы, составляющей
содержание переменного словосочетания. Поэтому с точки зрения
его внутренней структуры целостное значение идиомы следует
определить как сложнонечленимую семантему, возникающую в
результате ослабления значений компонентов идиомы.
Хотя деактуализация собственных значений компонентов
может доходить до их фактической десемантизации, факт бытия
каждого компонента как отдельного слова в составе идиомы,
по-видимому, мешает его полному семантическому омертвению.
В результате воздействия, идущего от целостного значения
данной идиомы, подобный десемантизованный элемент сохраняет
некое смутное и неопределенное, но отдельное от прочих
компонентов смысловое наполнение, возможно, различное в
восприятии различных носителей языка. Косвенным доказательством
этого могут, пожалуй, служить случаи ремотивации идиом с де-
семантизованным элементом. Например, в идиоме to eat humble
pie — 'смиряться, унижаться, играть унизительную роль' (букв.
съесть скромный пирожок') слово humble заменило собой
устаревшее существительное umbles 'внутренности, требуха',
по-видимому, именно ради такой ремотивации (исходная
мотивировка: старинное обыкновение класть требуху убитых на охоте
животных в начинку пирогов для челяди).
Подробнее о трансформациях фразеологических единиц см. гл. IV, § 1
настоящей работы.
91
Подобных примеров ремотивации идиом можно было бы
привести довольно много, если бы замены десемантизованных
элементов не носили бы в большинстве случаев чисто
гипотетический характер.
Реализация пусть и ослабленных, но все-таки реально
существующих значений компонентов идиомы отмечена известным,
своеобразием. И в этом отношении, как и в отношении
целостного значения всей идиомы, закрепленность лексического
состава идиомы создает особые условия контекста и приводит к
особым результатам. Даже отсутствие в идиоме ключевых слов,,
способных семантически определять тот или иной ее компонент,
не препятствует не только реализации целостного значения
идиомы, но и осознанию определенного лексического значения
компонента (если на него почему-либо обращается внимание).
Например, идиома to have the game in (one's) hands 'быть
хозяином положения, иметь преимущество на своей
стороне' представляет собой нейтральный контекст по отношению к
входящему в нее слову game; поэтому исходная мотивировка
этой идиомы может быть истолкована и как «иметь дичь
(охотничью добычу) в руках» и как «иметь игру (т. е. удачные карты,
хороший счет в игре) у себя в руках». Традиционное осмысление
мотивировки связывает значение game именно с обстановкой
игры в карты, что проявляется, в частности, при
метафорическом обыгрывании идиомы. Ср.:
«.. .Oh! Bute, Bute, why did you break your collarbone?» Why,
indeed? We have seen how Mrs. Bute, having the game in her
hands, had really played her cards too well. She ruled over Miss
Crawley's household utterly and completely, to be utterly and
completely routed when a favourable opportunity for rebellion came
(W. M. Thackeray, V. F., I, 357—358).
Следовательно, в тех случаях употребления идиомы, когда
ослабленные значения ее компонентов интенсифицируются по
тем или иным (обычно стилистическим) причинам, реализацию
их не затрудняет отсутствие контекстуального показателя в
составе самой идиомы.
Анализируя переменный контекст, мы видели, что
заменителем ключевого слова или синтаксического ключа может
выступать указание, идущее от речевой ситуации. Относительно
компонента идиомы речевая ситуация приобретает особое
своеобразие. Она не выступает ни в одной из своих обычных форм, т. е.