надеемся возвращения и умножения нарушенных наших прав и вольностей. Вашему

преосвященству довольно известно, как равно и всему государству, да и до всех

народов дошли слухи о том, что мы в царствование покойного короля терпели большие

несправедливости, неслыханные оскорбления и находились в великом огорчении

оттого, что униты вступают в наши права и вольности, пользуясь покровительством

некоторых знатных особ, причиняют много утеснении нам, козакам, и всему русскому

народу: они отняли монастыри с принадлежащими к ним имуществами, уничтожили

святые церкви, отстранили от городских должностей добродетельных мещан и

засмутили сельский народ: дети остаются некрещеными, взрослые сожительствуют без

брачного обряда и многие расстаются с жизнью, не получив перед смертью святого

причащения. Не вспоминаем о других замешательствах и беспорядках, происходивших

со времени появления унии. Поэтому всенижайше и покорнейше, просим вас,

превелебный во Христе отец и милостивый пан, пусть эта новоизмышленная уния со

всеми беспорядками, проистекающими от неё, будет уничтожена теперь же до

коронации будущего государя, а мы, верный и доброжелательный отечеству народ,

будем успокоены и удовлетворены; пусть господа униты возвратят захваченное ими

достояние тем, у кого оно находилось прежде, то-есть духовенству пашей греческой

церкви, состоящей в послушании у константинопольского патриарха, за что мы со всем

народомъ

67

4

русским желаем полагать живот за целость любезного отечества. Если же,. сохрани

Боще, сталось бы иначе, то мы принуждены будем искать других мер удовлетворения, а

мы того не желаем, будучи уверены, что ваше преосвященство, как милостивый отец и

пан, обратите на это внимание».

Просьба эта не понравилась на сейме. Паны находили дерзким то, что козаки

осмеливаются указывать сейму на лицо, которое следует избирать в короли; еще

противнее было ревностным католикам слушать требование об уничтожении унии. Не

меньше того раздражила поляков представленная козацкими послами инструкция, в

которой козачество поручало им домогаться допущения Козаков, как рыцарей Речи-

Посполптой, до избрания нового короля. Шляхта считала исключительно только себя

полноправною в таком важном деле, и с пегодованием встретпла покушение

нешляхетского сословия присвоить и себе то, что до сих пор принадлежало одной

шляхте. «Козаки называют себя членами Речи-Посполитой,—говорили тогда в

посольской избе,— правда, они члены, но такие, как ногти и волосы, которые

обрезываютъ». 17-го июля примас Ян Венжик отправил козацких послов довольно

вежливо, но заметил им неуместность желания пользоваться шляхетским правом

избрания короля, тогда как их обязанность повиноваться тому королю, которого

изберет шляхта, да не подавать поводов к разрыву с турецким императором, Крымом и

другими. Высказав им на словах такое нравоучение, примас вручил им письменный

ответ за подписом своим и маршала посольского «бла Криштофа Радзивилла. Ответ

этот был такого содержания: с «Божия благословения, шляхетское сословие Речи-

Посполитой, которому единственно, а не кому-либо иному, принадлежит избрание

короля, по правам и древним обычаям, выберет такого государя, который будет

умножать славу, честь и достояние Польской Короны, соблюдать вольности каждого и

наградит заслуги войск Речи-Посполитой; тогда сенаторы и чины обоих народов

(польского и литовского) представят королю о верности, преданности и постоянной

службе запорожского войска, дабы король благоволил почтить его своею милостью и

привлечь благосклонностью к новым услугам отечеству, чего требуют и теперь паны

сенаторы от войска запорожскаго». Что касается до греческой религии, то гг. сенаторы

уже снеслись по этому вопросу с послами воеводств и земель Короны Польской и

Великого Княжества Литовского, имеющими право участия в публичных совещаниях.

«Они съумеют найти верные средства, ведущие к успокоению ведоразумепий и к

удовлетворению последователей греческой религии. Бог даст, на будущее время, при

содействии нового государя, эти недоразумения совершенно прекратятся, с

соблюдением прав, присвоенных каждому; к чему и паны сенаторы с панами послами

обоих народов ве преминут с своей стороны показать старания, свидетельствуя свое

доброжелательство старшому на сейчас х) войска запорожского и всему войску, желаем,

чтобы войско запорожское исправляло надлежащую службу, вместе с коронным

войском чинило отпор всяким неприятельским покушениям и наказывало тех, которые

своими походами на море нарушают мир с соседними государствами».

Ч Т.-е. тому лицу, которое в то время занимало должность старшего над козаками.

5*

68

Такой ответ чрезвычайно не понравился козакам, несмотря на его вежливый тон. Их

манили такими обещаниями, которые они уже слышали много раз и прежде и которые,

как они испытали, никогда не исполнялись. Послы козацкие, возвратившись из

Варшавы, навлекли на себя злобу войска: их чуть было не казнили. Впрочем, в это

время совершилась какая-то важная перемена в козачестве: вместо гетмана

Детрижицкого в сентябре посланы были на элекцийный сейм от гетмана Андрия

Гавриловича новые козацкие послы— Федор Козминский, Федор Пралич и Василий

Онушкевич.

«Мы никак не думали,—сказано было в данной им инструкции,—чтобы после

таких важных кровавых услуг, какие мы оказывали во всех пределах Речи-Посполитой,

охраняя целость отечества, поливая землю своею кровью и, устилая ее своими

головами, их милости паны, как нам донесли послы наши, прогневались на нас за то,

что мы в своих инструкциях, данных им от нас, считая себя членами Речи-Посполитой,

просили не отдалять нас от участия в избрании короля. Если это не нравится их

милостямъ—пусть будет по их воле; надеемся, что они изберут такого государя,

который соблюдет нас при наших правах, свободе и вольностях, приобретенных

нашими предками и утвержденных присягою королей».

«Как ни прискорбно для нас то обстоятельство, что нас удаляют от избирательства,

но еще прискорбнее то, что вот уже более тридцати лет каждый сейм молим и слезно

просим об успокоении, сообразно присяге покойных польских королей и последнего

короля, нашей древней греческой церкви, находящейся в послушании святейшего

константинопольского патриарха, и потревоженной новоизмышленными унитами; но

нас водили, откладывали решение дела от сейма до сейма до настоящего дня и,

наконец, на последнем сейме, пред отшествием из мира сего покойного короля, дали

обещание, что его величество усмирит тех, которые произвели смуту между народами,

и успокоит нас и наш русский народ относительно его вольностей и религии. Еслиб не

кончина его величества, мы бы надеялись получить утешение в наших несчастиях как

для себя, так и для всего русского народа. Теперь, когда наступило время и пришел

случай каждому подавать голос п добиваться своих прав, мы внесли нашу

покорнейшую просьбу ко всем чинам государства на конвокационный сейм и слезно

просили ваших милостей, чтоб наш русский народ и наше духовенство не переносили

более несправедливостей и обид от новых и прежде неслыханных унитов. Но вместо

исправления ошибок, в противность правам и привилегиям, которые наш русский

народ с своим духовенством представил его величеству шведскому королю, панам-

сенаторам п панам-послам, уличая унитов протестациями и реляциями, мы не были

настолько счастливы, чтоб получить удовлетворение наших беспрестанных просьб, а

еще более почувствовали скорби и страдания оттого, что нам, обиженным,

приказывают отказаться от своего. Теперь, на нынешнем элекцийном сейме, мы