понеже хощешь междоусобными браньми, паче же самовольством,
храбрость утвердити, емуже быти не возможно.
До того же времяни бывшу сему собаке Алексею, вашему начальнику, в
нашего царьствия дворе, в юности нашей, не вем, каким обычаем из
батожников водворивъшуся, нам же такие измены от вельмож своих
видевше, и тако взяв сего от гноища и учиних с вельможами, чающе от
него прямые службы. Каких же честей и богатств его не наполних, не
95
токмо его, но и род его! Кое же служение праведно от него за сие приях?
Слыши напреди. Посем же, совета ради духовнаго и спасения ради души
своея, приях попа Селивестра, а чая того, что он, предстояния ради у
престола Владычня, побережит души своей; а он, поправ священныя обеты
и хиротонию и иже у престола Владычня предстояния, и где же желают
ангели приникнут, идеже повсегда агнец Божий жремый за мирское
спасение, и никогда же пожремый ( Так Пг М; Ар пожрем. ), - он же, во
плоти сый, серафимския службы своима рукама сподобися, и сия вся убо
поправ, лукавым обычаем, сперва убо яко благо нача, последовавше
божественному писанию; мне видевшу в божественном писании, како
подобает наставником благим покорятися без всякого разсужения, и ему,
совета ради духовнаго, повинухся в колебании, в невидении; он же
возхитихся властию, яко же Илии ( Так Пг М; Ар или. ) жрец, нача
совокуплятися в дружбы подобно мирским. Потом же собрахом вся
архиепископы, и епископы, и весь священный собор Руския митрополия, и
еже убо во юности нашей, еже нам содеянная, на вас бояр наших наши
опалы, та же и от вас бояр наших еже нам супротивное и проступъки, сами
убо пред отцем своим и богомольцем, пред Макарием, митрополитом всеа
Русии, во всем в том соборне простихомся; вас же, бояр наших, и всех
людей своих в проступках пожаловал ( Так Пг М; Ар пожалован. ) и впредь
того не воспоминати и тако убо мы всех вас яко благии начахом держати.
Вы же перваго своего лукавого обычая не остависте, но паки на первое
возвратистеся, и паки начасте лукавым советом служити нам, а не
истинною, и вся с умышлением, а не простотою творити. Тако же
Селивестр и со Алексеем здружился и начата советовати отаи нас, мневша
нас неразсудных суща; и тако, вместо духовных, мирская начаша
советовати, и тако помалу всех вас бояр начаша в сомовольство приводити,
нашу же власть с вас снимающе, и в сю противословие вас приводяще, и
честию мало вас не с нами ровняюще, молодых же детей боярских с вами
честию подобяще. И тако помалу сотвердися сия злоба, и вас почал
причитати к вотчинам ко градом и к селом; еже деда нашего великого
государя уложением, которые вотчины у вас взимали и которым вотчинам
еже несть потреба от вас даятися, и те вотчины ветру подобно роздал
неподобно, и то деда нашего уложения разрушил, и тех многих людей к
себе примирил. И во том единомысленика своего, князя Дмитрея
Курлятева, к нам в синклитию препустил; нас же предходя лукавым
обычаем, духовного ради совета, бутто души ради то творит, а не
лукавством; и тако с тем своим единомысленником начаша злый свой совет
утвержати, ни единые власти не оставиша, идеже своя угодники не
поставиша, и тако во всем свое хотение улучиша. Посем же с тем своим
единомысленником от прародителей наших данную нам власть от нас
отъяша, еже вас бояром нашим по нашему жалованью честию председание
почтенным быти; сия убо вся во своей власти и в вашей положиша, яко же
вам годе, и яко же кто каковое восхощет: потому же утвердися дружбами, и
96
вся властию во всей своей воли имый, нечто же от нас пытая аки несть нас,
вся строения и утвержения ( Так Пг М; Ар увержения. ). по своей воли и
своих советников хотение творяще. Нам же что аще и благо советующе,
сия вся непотребна им учинихомся, они же аще что непотребно им
учиняху, они же что и стропътиво и развращено советоваху, но сия вся
благо творяху!
И тако убо ниже во внешних, во внутренних, ниже в малейших и
худейших, глаголю же до обуща и спания, вся не по своей воли бяху, но по
их хотению творяхуся; нам же аки младенцем пребывающим. Ино сему
противно разуму, еже восхотехом в совершенном возрасте младенищем
быти? Та же посем и сия утвердися: си, еже нам сотворити словие, ни
единому же от худейших советников ево тогда потреба рещи, но сия вся
аки злочестива творяхуся, яко же в твоей бе составной грамоте написано;
от его же советников, аще кто худейших нам но яко ко владыце или яко к
брату, - яко к худейшему чесому надменная словеса неистове изношаху, и
сия вся благочестиво вменяхуся; хто убо мало послушание или покой нам
сотворит, тому убо гонение и мучение; аще ли же кто раздражит нас чем
или кое принесет нам утеснение, тому богатство, слава и честь; и аще не
тако, то души пагуба и царству разорение! И тако убо нам в сицевом
гонении и утеснении пребывающим, и таковая злая не токмо от дни до дни,
но от часу растяху; а еже убо нам послушно и покойно, сия умоляхуся.
Таково убо тогда православие сияше! Хто же убо может подробну исчести,
еже убо в житейских пребываниих, и хождениих, и в покое, и та же в
церковном предстоянии и во всяком своем житии и гонении и утеснении?
И тако убо сим бывающим: мнящи убо, яко дневныя ради пользы сицевая
убо утеснения творят нам, а не лукавства ради.
Та же, по Божию изволению, со кърестоносною хоруговию сего
православнаго ради християнского воинства, православного ради
християнства заступления, нам двигшимся на безбожный язык Казанский,
и тако неизреченным Божиим милосердием, иже над тем бесерменским
языком победу давше, со всем воинством православнаго християнства
здраво восвояси возвратихомся: что же убо изреку от тебе нарицаемых
мученик доброхотство к себе? Тако убо: аки пленника всадив в судно,
везяху с малейшими людьми сквозе безбожную и неверную землю! Аще
бы не бы всемогущая десница Вышняго защитила мое смирение, то
всячески живота гонзнул бы. Таково тех доброхотство к нам, за кого ты
глаголеши, и как за нас душу полагают, еже нашу душу во иноплеменных
руки тщатся предати!
Та же, нам прешедшим во царьствующий град Москву, Божие
милосердие к нам множащи и наследника нам тогда давшу сына
Димитрия. Мало же времени минувшу, еже убо владыкам быти случается,
немощию одержиму быти и зелию, изнемогшу. Тогда убо еже от тебе
97
нарицаемыя доброхоты возшаташася, яко пьяни, с попом Селивестром и с
начальником нашим Алексеем, мневше нас в небытию быти, забывше
благодеяний наших и еже и своих душ, еже отцу нашему целовали крест и
нам, еже кроме наших детей, иного государя себе не искати: они же хотеша
воцарити, еже от нас разстоящася в колене, князя Володимера; младенища
же нашего, еже от Бога даннаго нам, хотеша подобно Ироду погубити,
воцарив князя Володимера. Понеже бо аще и во внешних писаниих
древних речено, но обаче прилично есть: «царь убо царю не кланяется; но,
единому умершему, другий обладает». Се убо нам живым сущим таковая
от своих подовластных доброхотства насладихомся: что же убо по нас
будет! Та же Божиим милосердием, нам оздравевшим, и тако сии совет
разсыпася, попу же Селивестру и Алексею оттоле не престающе, вся злая
советующе, и утеснение горчайшее сотворити; на доброхотных же нам
гонения разными виды умышляюще, князю же Володимеру во всем убо
хотение удержаще; та же и на нашу царицу Анастасию ненависть зельную
воздвигше и уподобляюще ко всем нечестивым царицам; чад же наших
ниже помянути могоша.
Та же по всем собака изменник старой Ростовской князь Семен, иже по