светле им открываемая, происходяще благовидне, называя божественных и

за все дослушательным и угодником и священным людям и чистящимся

чином и изъявляют по достоянию священная, яже добре пречистая

сохраненная, дондеж мучительски скончал еси; обличити святая святых

понудил еси нехотящая; имети, рекл еси, священная соблюдаете паче, и

еже видев еси, и иже слышал еси, ниже имел еси что о прикладным

священником, яко же ниже истинну словес видел еси, на кийждо день сия

толкуя возвращение слышащим. И аще убо языка начальство некако взяти

начнет, неповеленно ему от царя, праведне мучитися имате. И аще князь

оправдан некого или осуждая, предстоя некто, иже невчиненый суд, что

дерзнет, ни убо, глаголю, досаждати вкупе и начала изгняти? Ты же,

человече, сице смеятелен еси на кроткого и благаго и на

священноначальническия его уставы. Но сия подобаше реши, егда паче

достояния кто начиная, обаче лепотно дети мнящеся, ибо ниже се мощно

сведенному. Что убо от сея безмесно твориши, краде Бога? Что же Саул

подражая? Что же мучительныя бесове Бога славяще и Господа? Но

отриновени есть благословием всяк чуждь епископ и кождо в чину службы

своея да не будет, и един первосвященник внидет во святая святых и

единою в лето, и сый во всякой священноначалънической чистоте. И

священницы скутывают ( Так Пг М; Ар сказывают. ) святая, и леввити аще

прикоснутся святых, да не умрут. Дерзнувше же Иозия, гнев Божий наведе

на ся, и Мария прокажена бывает, законодавцу уставополагати наченшеся...

( Ар в рукописи многоточие и пробел. ). Сыны наскочивше бесове, не

послушах и речи, и тии течаху; и не глаголаху к ним, и тии

пророчествоваху, и нечестивии пожирая тельца, яко убиваяй пса. И просто

рещи, не терпит беззаконных всесовершенная Божия правда; глаголющим

же им: «о имени твоем силы многи сотворихом», «не вем вас», отвещает,

«отъидите от мени, вси делателие беззаконие». Тем же несть льзе, яко же

глаголют словеса, ниже праведная, ни по достоянию гоните. Внемлите же

комуждо себе подобает, а не высочайшая и глубочайшая смышляти,

разумевати же единая по достоянию тому повеленная. Что же убо,

глаголеши, не подобает священствуемыя, или о чесом ином безместных

обличаемый творити, единым же леть хваляющимся законопреступлением

закона Бога обесчествовати? И как священницы изъявили суд Божий? Како

бы возвести имут людей божественныя добродетели, не увидеша их силу?

Или како просвещат имут путем тем ноне ныне? Како же божественного

проноведят духа, ниже, аще есть Дух Святый, истинною вероваша им? Аз

же отвещати им к сим, бо не враг домосилный же, терплю тебя

лихоимствуема. И убо коеждо сущих при бозе удобрение, боговиднейша

вящъше отстоимаго есть, и светлейшаго вкупе и просвещательная же даче

истинному свету приближеннейшая ( Так М; Ар приприближеннейшая. ). Да

не вместне приемши, но богоприятном прикладстве приближении. Аще

убо священник удобрение есть просвещательно, светма отпал есть

106

священническаго чина и силы, иже не просвещателен, кольми паче же не

просвещенный. Дерзостив мне мнится священных таковый начинали, не

убояся, ниже устыдеся божественная предстояния, гоня и непщуя Богу

видети, яко той собою разумен есть, и прельстити непщует, и иже

лжеимение от того отца нарицаемаго имеет скверная своя злохуления - не

бо имам рещи молитву, - но в божественных знаменных и христовидно

глаголати. Несть се священник, несть; но злый и льстивый поругатель себе

и волк на божественныя люди, в кожу обличенный. Но Димофилу сия

праведная исправляти. Аще убо богослов неправедне праведная гонити

повелевает - праведная же гонити есть, егда воздати вам хощет, что

комуждо но достоянию, - праведни со всем достоит гонити, понеже

ангелом праведно воздати, яже по достоянию, отлучати, обаче не от нас, о

Димофиле, тем же нам от Бога, и тем же еще приимущими ангелы. Просто

рещи, всех и сущих первыимя вторим воздаются, яже по ( Так Пг М; Ар

пре. ) достоянию от всех благочиннаго и праведнейшаго промышлению:

еже убо иныя начальствовати от Бога вчиненныя воздают последним себе и

послушливым, и юже по достоянию. О Димофиле ж слову ярости и

нехотению, яже по достоянию, да отлучает и да не обидит своего чина, но

да начальствует меньшим первоходимое слово. Аще бо на жилищих

видиши раба владыце, и юношу и Алексея и всех вас на всяко время, еже

бы не ходити бранию, и како убо, лукаваго ради напоминания, датся до

короля лето цело безлепо лифлянтом збиратись? Они ж, пришед пред

зимним временем, и колько тогда народу христианского погубили! Се ли

тщание изменников наших? Да и ваше благо, еже народ тако христианский

погубляти! Потом послахом вас с начальником вашим Алексеем и зело со

многими людьми; вы же едва един Вильян взясте, и тут много нашего

народу погубисте. Такожде убо тогда от Литовские рати детскими

страшилы устрашистеся! Под Пайду же нашим повелением неволею

поидосте, и каков труд воем нашим сотвористе в ничто же успеете! Таково

ли убо тщание разума вашего, и тако ли предтвердыя грады германския

тщалися есте утвержати? И аще не бы ваше злобесное протыкание было,

то бы, за Божиею помощию, едва не вся Германия была за православием.

Та же оттоле литовский язык и готвский ( Так Пг М; Ар готфкни. ) и ины

множайшия воздвигосте ( Так Пг М; Ар воздвигоша. ) на православие. Се ли

убо тщание разума вашего и тако ли хотение утвержати православие?

А всеродно вас не погубляем; а изменником весде казнь и опала бывает:

в кою поехал еси землю, и тамо о сем пространнее увеси. А за такие ваши

послуги, еже выше рехом, достойни есте были многих опал и казней; но

мы еще с милостию к вам опалу свою чинили; аще бы по твоему

достоинству, и ты б к недругу нашему не уехал, и в таком деле, в коем бы

нашем граде избыл еси, и утекания тебе сотворити было невозможно. Коли

бы мы тебе в том не верили, и мы бы тебя в ту свою вотчину не посылали,

и ты так собацким своим обычаем измену нам учинил, безсмертен быти

мняся, понеже смерть Адамский грех, общежительный долг всем

107

человеком; аще бо и порфиру ношу, но обаче вем сие, яко по всему,

подобно всем человеком, обложен есмь по естеству, а не яко же вы

мудрствуете, еже выше естества велите быти ми.

О ереси же всякой. Яко ж выше рехом, благодарю Бога моего, вем

благочестие отчасти утвердити по Божию дарованию, елико ми есть сила.

Сие же мняху подлежит, еже человеком яко скотом быти; аще ли же тако,

то уже в человецех пара, а души несть: се убо ересть саддукейская! Сице

убо ты неистовавшися, без ума пиша! Аз же верую Спасову Страшному

судищу хотяше прияти душам человеческим с телесы их, с нимиже

содеяша, кождо противу делу их, вси вкупе во едином лику разлучи

надвое: царие и худейшая чадь, яко братия истязани будут, кождо противу

делу своему. А еже писал еси, аки не хотя уже неумытному судищу

предстати, - ты же убо на человеки ересь полагавши, сам подобен

манихейстей злобной ереси пиша! Яко же они блядословят, еже небом

обладати Христу, землю же самовластным быти человеком, преисподними

же дияволу, тако же и ты будущее судище зде проповедуешь, и еже Божиих

наказаний, приходящих согрешений ради человеческих, презиравши. Аз

же исповедую и вем, яко не токмо тамо мучение, иже зде живущим и

преступающим заповеди Божия, но и зде Божияго гнева праведнаго, по

своим злым делом, чаши ярости Господня испивают и многообразными

наказании мучатся, а по отшествии света сего, горчайшее осуждение

приемлюще. Сице аз верую Страшному судищу Спасову. Та ж и се вем: