лишь 3400 семей, или в среднем одна из каждых трехсот семей, Проживающих в

малодворках.

Ездил я по Литве, смотрел и размышлял вот о чем. Жаль, что главное

направление в строительстве литовского села так долго оставалось в тени. За

это время Здесь обновились многие сотни поселков. Обновились, преобразились,

превратились в образцовые. А пропагандировалось в качестве образца все эти

годы одно — Дайнава с ее многоквартирными домами, на возведение которых

потрачен не один миллион рублей государственных средств, с ее приусадебными

участками и сараями, вынесенными за село. Умалчивали лишь о том, что жители

этих домов городского типа исподволь строят себе «деревенские» дома тут же

за селом.

Думается, ездить в Литву надо бы совсем за другим опытом.

И все же во всех спорах-разговорах о застройке сел подразумевают почему-

то, что все новое жилье будет коммунальным, а не кооперативным и тем более

не индивидуальным, что оно должно быть со всеми видами централизованного

благоустройства. А раз так, то, делают вывод, выгоднее ставить многоэтажки.

— Может, где-то и можно насчитать выгоду, — высказал предположение М. Е.

Голубев, председатель колхоза имени В. И. Ленина Ржевского района

Калининской области, — если село при дороге и от города близко. А если по

бездорожью доставлять все строительные детали, по пути побить половину, то

обойдется, как и нам, — по 32 тысячи каждая квартирка. За такие деньги из

местных строительных материалов хоромами можно было все село заставить. —

Помолчал и добавил: — А хозяйство за счет чего развивать? Да при таких-то

тратах на жилье никаких миллиардов не хватит...

Сергей Иванович Бизунов про выгоду выразился иначе. Он рассуждать любит,

не отрываясь от реальных фактов.

— А если при сопоставлении стоимости жилья учесть еще и продукцию,

которая производится в подсобном хозяйстве?.. Жителей многоэтажек надо брать

на полное довольствие? Надо. А это дополнительные расходы, и немалые — не

только на производство продуктов, но и на снабжение. Да и скучно так жить,

когда есть крыша над головой, а душу приткнуть не к чему, выйти некуда,

чтобы свежего лучку нащипать или огурчик сорвать. Это в деревне-то...

Решил я тогда на авторитет проектировщиков опереться, которые

социальными переменами все объясняют: мол, у людей возросли духовные

потребности, и они больше не хотят возиться с личным хозяйством.

Усмехнулся Сергей Иванович и, как всегда метко, обнажил:

— На лентяев, что ли, ориентируются? Однако их вроде не так уж и много.

А если кто и не хочет, то потому, что нет условий — ни земли, ни сарая при

доме. Собак и тех в квартире держать приходится. Одним словом, как в городе,

хотя и среди поля.

В каждом таком споре-разговоре кто-нибудь обязательно скажет: мол,

рассуждения эти вроде бы и убедительные, однако не слышно что-то голоса

самих жителей села. Что ж, можем и их послушать.

«Сближение деревни с городом, — пишет Е. П. Нилов, откликаясь на одну из

дискуссий в печати, — не может происходить путем механического перенесения

городских домов в деревню. Они в деревне чужеродны. Кто в этом сомневается,

пусть поживет в таком доме сам. Я жил два с половиной года в прекрасно

отделанной и даже меблированной колхозом двухкомнатной квартире с 16-

метровой кухней-столовой, с ванной, центральным отоплением, горячей водой,

газовой плитой и даже телефоном. Но, живя в деревне на третьем этаже,

чувствовал себя странно: ни в городе Иван, ни в селе Селифан. В выходной

день — проблема проведения свободного времени, занять себя нечем и негде.

Каждый день — проблема полноценного питания. За укропом, салатом, редиской,

мясом мы, жители больших домов, ездили за 70 километров в город — на рынок.

И большинство из нас завидовало тем колхозникам, которые жили в своих домах,

окруженных цветниками, огородами и садами».

Здесь надо заметить, что Е. П. Нилов родился и вырос в городе, а не в

селе, в городе жил и до переселения в экспериментально-показательное село.

Так что упрекнуть его в вековой привязанности к собственной грядке под окном

никак нельзя.

А вот делится своими мыслями заслуженный учитель РСФСР, жительница

станицы Кубань Кавказского района Краснодарского края Т. А. Алексеевич:

«Я живу в 2-этажном доме, но у нас в поселке строится уже и 5-этажный.

Хорошо ли это? Нет. Живя в доме без приусадебного участка, мы лишены

большинства преимуществ сельской жизни, потому что держать какое-либо

подсобное хозяйство очень трудно. К тому же в последнее время стали строить

дома даже без сараев. Спрашивается, где же хранить различные запасы на

зиму?..

В результате всего этого уменьшается в селе число лиц, производящих

продукты для личного пользования, и увеличивается число потребителей,

которые едут в город за продуктами. Разве не ясно, что все это осложняет

снабжение продовольствием, повышает цены на рынке, отражается на настроении

людей?»

П. П. Герасимов из Новгородской области подходит к этой проблеме с иной

стороны:

«Летнее время. В 5 часов кончают работу в совхозе. Приходят люди домой.

Сколько же свободного времени пропадает у рабочих, не имеющих своего

хозяйства, не говоря уже о пенсионерах и подростках. Сидят, сидят, да и

начинают соображать «на троих». Конечно, материально живут сейчас все

хорошо, нужды нет, но есть духовные нужды, которые по важности не уступают

материальным. — И добавляет: — Коллективизм воспитывается на работе, а не на

досужих побрехушках у подъездов».

Это он по поводу промелькнувшего в одном выступлении утверждения о том,

что проживание в многоквартирном доме развивает чувство коллективизма.

Персональный пенсионер, в прошлом директор совхоза, Николай Алексеевич

Кошкин предостерегает:

«Несомненно, многоэтажные дома строить легче, быстрее и дешевле. И на

взгляд со стороны многоэтажные села кажутся красивее, удобнее для жилья, чем

одноэтажные. Однако всех тех преимуществ, которыми пользовался сельский

житель и должен пользоваться в отдельных домах, здесь нет и создать их

невозможно. В этом состоит главный недостаток многоэтажных сел, которые,

когда поймем свою ошибку, не исправишь, не понизишь. Думается, не в

многоэтажном строительстве заключается стирание существенных различий между

городом и селом. Боюсь, что такая перестройка села может привести к трудно

исправимым отрицательным последствиям. Недаром уже теперь у некоторой части

селян возникает мысль: «Если уж в многоэтажке жить, то лучше в городе».

«Я хочу сказать, — пишет Иван Яковлевич Водзаковский, житель села

Степное Омской области, — что нам, крестьянам, не хочется расставаться с

коровой, с хозяйством, которое кормит не только нас. Излишки молока сдаем

государству, да и мясо тоже, кто поросенка, кто бычка. А теперь что же,

продать корову, идти в многоэтажку и думать: живу в селе, а живность держать

не могу? Значит, какой же я крестьянин?»

Да, приусадебное хозяйство — двор, сад, огород — это та часть быта,

которая необходима для воспитания здоровых детей, для душевного покоя в

старости. Потому что, как пишет пенсионер Н. Сорокин из Горьковской области,

«самое большое наказание для стариков — безделье. Нет работы — нет и

радости, нет ничего, что позволяет человеку чувствовать себя полезным людям,

и он преждевременно опускает руки, покоряясь болезням».

Именно здесь, на приусадебных участках, миллионы пенсионеров находят

себе дело по душе, здесь они не словами, а делом внуков к труду приобщают.

Из года в год улучшая и благоустраивая свой дом и двор, озеленяя его,