Ильсет, настроенный несколько снисходительнее, заметил: «Ваши друзья сделали все возможное, чтобы затруднить наше существование. Раканга — самая дикая, необитаемая часть большого континента на Маастрихте».

«Предлагаю забыть о наших расхождениях, — сказал Гил. — Что было, то прошло. Действительно, я один из тех, кто захватил ваш корабль, но я никогда не намеревался причинять вам дальнейший ущерб. Пожалуйста, не забывайте о том, что я спас вашу жизнь».

«Этот факт не ускользнул от нашего внимания», — холодно отозвался Фантон.

Гил указал на далекое скопление деревьев: «По-моему, там должна быть вода. Если мы найдем ручей, рано или поздно он приведет нас в населенное место».

Фантон сделал вид, что не слышит, и завязал серьезный тихий разговор с лордом Ильсетом. Оба они с тоской и вожделением поглядывали на холмы. Леди постарше о чем-то шептались. Шанна смотрела на Гила с выражением, не поддающимся определению. Ильсет повернулся к супруге: «Лучше всего удалиться в холмы. Эта адская открытая степь действует мне на нервы. Может быть, удастся найти тенистый грот или какое-нибудь другое укрытие».

«Верно, — кивнул Фантон. — И не придется проводить ночь под открытым безлунным небом».

«О нет, только не это!» — с ужасом прошептала леди Гиацинта.

«Что ж, пойдемте», — Фантон поклонился спутницам, галантно протянув руку в сторону холмов. С тревогой поглядывая на небо, леди засеменили по саванне. Ильсет и Фантон отправились за ними.

Гил озадаченно смотрел им вслед. «Подождите! — окликнул он лордов. — Как насчет воды и продовольствия?»

Фантон едва обернулся: «Возьми, сколько нужно».

Гил не знал, плакать ему или смеяться: «Что это значит? Вы хотите, чтобы я нес вашу провизию?»

Фантон задержался, взглянул на груду тюков и сумок: «Да, неси все. Хотя даже этого может не хватить».

Гил рассмеялся, не веря своим ушам: «Воду и рационы вам придется нести самим».

Теперь Ильсет и Фантон остановились и повернулись к нему, раздраженно вскинув брови.

«Еще одна проблема», — Гил указал пальцем протянутой руки на крупное, черное, горбатое животное, пристально наблюдавшее за перемещением лордов и леди. Заметив, что его обнаружили, зверь привстал на задние лапы и чуть наклонил голову набок. «Это дикий зверь, — пояснил Гил. — Возможно, хищник. У вас нет оружия. Если вам дорога жизнь, не уходите без охраны, без пищи и без воды».

«В его словах есть определенный смысл, — проворчал Ильсет. — У нас нет выбора».

Фантон вернулся: «Отдай мне оружие и неси продовольствие».

«Ни в коем случае. Продовольствие вы понесете сами. Я пойду искать реку — она несомненно приведет нас в населенный пункт. Скрываясь в холмах, вы умрете от голода и жажды, если черный зверь не сожрет вас раньше».

Лорды нахмурились, без всякого энтузиазма поглядывая на небо и степные просторы.

Гил вежливо заметил: «Я сбросил ваш багаж из трюма яхты. Если у вас есть более прочная походная одежда, рекомендовал бы вам переодеться».

Лорды и леди пропустили совет мимо ушей. Гил разделил запасы воды и продовольствия на три равные части. С видом благодетелей, оскорбленных в лучших чувствах, лорды закинули за спину наплечные сумки и отправились к далекой роще.

Пока они брели по саванне, Гил думал: «Дважды я спас их от смерти. Не подлежит сомнению, однако, что как только мы доберемся до ближайшего поселка, они обвинят меня в пиратстве и потребуют моего ареста. Меня казнят, бросят в тюрьму, сошлют на каторгу или подвергнут какому-нибудь другому наказанию, предусмотренному местными законами для космических разбойников. Что делать?»

Если бы Гила не тревожила неопределенность будущего, прогулка по саванне могла бы даже показаться ему приятной. Лорды не переставали изумлять его. То оскорбительно снисходительные, то оскорбительно враждебные, большую часть времени они отказывались признавать существование Гила. Их поверхностность, капризная раздражительность, почти полная неспособность рационально оценивать обстановку казались невероятными. Веками поколения исправителей жили, как балованные дети, не принимая никаких вынужденных решений, не сталкиваясь ни с какими неприятными неожиданностями. Поэтому они руководствовались почти исключительно сиюминутными влечениями, мало интересуясь последствиями. Спектр их эмоций был достаточно широк, но ему недоставало глубины. Уже через несколько часов, однако, Гил привык к причудам лордов и стал относиться к ним равнодушно. Его интересовал только один вопрос: как передать бывших заложников в руки местных властей и в то же время не оказаться в руках этих властей самому? Перспектива стать изгоем и беглецом на чужой планете его не прельщала.

Лорды сразу дали понять, что предпочитают передвигаться ночью, а не днем. С обезоруживающей искренностью они объяснили Гилу, что в темноте открытые пространства не казались им такими огромными, и что они хотели бы по возможности избегать воздействия слепящих лучей Капеллы. Но по саванне бродили опасные твари. Одной из них Гил особенно боялся: гибкого шестиметрового существа на восьми длинных ногах, напоминавшего гигантскую помесь паука со сколопендрой. Наблюдая за вкрадчиво-аккуратной манерой передвижения этого монстра, время от времени кружившего поодаль, слегка перегревшийся под солнцем Гил про себя прозвал его «цыпочкой». В темноте «цыпочка» могла бесшумно и незаметно подобраться и схватить любого клешней. В Раканге водились и другие, не менее подозрительные создания: округлые прыгучие твари, похожие на шиповатые металлические бочонки, невероятной длины плоские змеи, скользившие на сотнях мелко семенящих ножек, стайки сметливых рыжеватых шакалов, явно инопланетного происхождения, дважды вынуждавшие путников забираться на деревья. В связи с этим, несмотря на предпочтения лордов, Гил отказался идти после наступления темноты. Фантон собрался было продолжать путь без него, но, услышав завывания, уханье и хихиканье, раздававшиеся в ночной прерии, благоразумно вернулся под защиту единственного лучемета. Гил развел бушующий костер под большим деревом с губчатой корой, и все присутствующие подкрепились частью принесенных припасов.

Теперь Гил решил коснуться вопроса, занимавшего его весь день. «Я в неудобном положении, — сказал он, повернувшись к Ильсету и Фантону. — Как вы знаете, я участвовал в действиях группы, захватившей ваш звездолет».

«Не забываю об этом ни на минуту», — бесстрастно подтвердил лорд Фантон.

«В этом и состоит мое затруднение. Я не хочу, чтобы вы и леди погибли, и никогда этого не хотел. Я хотел только одного — вырваться из Амброя, захватив космическую яхту. Теперь мой долг, по-видимому, заключается в том, чтобы помочь вам вернуться в цивилизованные места».

С отвращением глядя в огонь, Фантон ответил зловещим многозначительным кивком.

«Без меня вы не выживете, — продолжал Гил. — Но мне не следует забывать и о себе. Я хочу, чтобы вы поклялись мне, что не выдадите мне властям, если я помогу вам вернуться в лоно цивилизации».

«Ты! Ты смеешь ставить нам условия? — заикаясь от возмущения, вскричала леди Гиацинта. — Посмотри, что ты с нами сделал, какому унижению, каким лишениям мы из-за тебя подвергаемся! И при этом...»

«Леди Гиацинта, вы не понимаете сути дела!» — твердо прервал ее излияния Гил.

Лорд Ильсет безразлично махнул рукой: «Хорошо, я согласен. В конце концов этот парень действительно сделал для нас все, что мог».

«Что я слышу? — страстно возмутился Фантон. — Этот злоумышленник, этот разбойник украл мою яхту! Грабителю я могу обещать только одно: его накажут сполна и поделом!»

«В таком случае, лорд Фантон, мы расстанемся, — сказал Гил. — Нам не по дороге».

«Но ты оставишь мне оружие».

«Ха! Ничего подобного!»

Ильсет вмешался: «Послушайте, Фантон, будьте рассудительны. Сложилась необычная ситуация. Мы должны проявить великодушие». Он повернулся к Гилу: «В той мере, в какой это касается меня, я прощаю тебе пиратство».