- Вы неважно себя чувствуете, Элизабет? У Вас больной вид. Ваш камин исправно топится? – После этого она лично проверила, насколько сухие бревна мне приносят, - Вы хотите, чтобы Джейн принесла Вам горячее молоко?
Хоть она и говорила все это с толикой надменности, но ее забота тронула мое сердце. Мне было приятно увидеть ее даже мало-мальское расположение ко мне.
Но на следующее утро я поняла, что леди Марион права – я простудилась. Около недели я пролежала, не выходя из собственных покоев. По несколько часов в день я сидела, закутанная в меховое одеяло, и вышивала под руководством Джейн, так что, появившись в первый раз в светлице, я неплохо смогла вышить платок. Хотя честно, кому были нужны эти труды и трата времени? В итоге процесс ежедневного дарения носовых платков с вензелями происходил в замке по кругу и напоминал детскую игру: «передай другому».
Когда ко мне в комнату зашла Анабелла, я поинтересовалась ее игрушками, и узнала, что самой любимой была тряпичная по имени Пуфф:
- Мне было шесть лет, когда я сшила ее. Папа сказал, что ему нравится моя игрушка и, что он напоминает шута Пуффа. Это были последние слова моего отца, а на следующий день его не стало. Теперь я не расстаюсь с моим Пуффом.
Как по-русски говориться, начали за здравие, кончили за упокой! А все началось с игрушек…
Бесцельное время моей болезни я направила в нужное русло. Я днями и бессонными ночами шила большую мягкую игрушку Анабелле. Я набила ее гагачьим пухом, обшила белой овчинной шерстью, приказала сделать из дерева две огромные пуговицы для глаз, которые обтянула черным шелком, темной тканью обшила живот и внутреннюю сторону ушей собаки. Конечно, моя игрушка получилась немного хуже, чем магазинные прототипы из XXI века, но была гораздо лучше всех остальных деревянных игрушек Анабеллы. А главное, она очень понравилась девочке.
Я скучала по Оливеру, привыкнув, что за длительное время путешествия из Аквитании до севера Англии, он неотлучно был рядом. А теперь он лишь на несколько минут заходил. А все эти приличия! Он предупредил, что свадьба назначена через три недели, и уже разосланы приглашения соседям и друзьям.
За время болезни, я узнала, что в закромах Берзхилла есть сахар, который любила вся семья, несмотря на его высокую цену. Сразу же после выздоровления я стала осваивать кухню, пропуская мимо ушей бурчание Марты. Несколько раз я готовила к ужину ириски, которые у меня напоминали скорее сладкие тянучки, но всем пришлись по вкусу. Неудивительно, ведь сладкого в 14 веке было очень мало, разве что мед, спелые фрукты, ягоды да тыква. Я даже угостила моими ирисками Марту, чем весьма ее удивила.
Четыре женщины в светлице шили мне подвенечный наряд, и они справлялись с этим замечательно. Еще до свадьбы я успела порадовать своего жениха и его семью блинами собственного приготовления. Марта, попробовавшая их в числе первых, стала крутиться вокруг меня, приговаривая:
- Откуда ж, Вы, леди, такая умелица?
За столом даже леди Марион изумилась:
- Какой тонкий бисквит, Вы с каждым разом нас все больше поражаете, Элизабет.
- Это исконно славянское блюдо, леди Марион, - улыбалась я в ответ будущей свекрови, - эти с медом, эти с ягодами, с густыми сливками.
И в свадебное меню я не смогла не внести свою лепту. Джек отправился в город купить на восточном базаре рис, изюм, какао, которые мне пришлось долго описывать оруженосцу.
Уже прибыли гонцы с ответами от приглашенных гостей. И Оливер смог точно назвать их количество – 10 приезжих, каждая из четырех семей со своими слугами и охраной.
Глава 7. Тайна Леди Марион
Джек прибыл вечером, и я поспешила посмотреть на купленные им продукты. Пуфф сказал, что по приезду он прямиком направился в часовню. Я покрутилась возле входа туда, но не решилась его отрывать. За то время, что я ожидала Джека у часовни, я не переставала удивляться, как же он нагрешил за три дня пути, что так долго исповедуется! Решив, что Пуфф пошутил надо мной, я зашла в часовню. Но то, что я услышала, меня поразило.
Акустика в каменном строении была превосходной, так что до моего уха вполне разборчиво донеслись слова:
- … речь идет о чистоте крови рода Хэдли! Джек, поговори же с Оливером!
Когда я выглянула из-за колонны, то увидела в полумраке Джека и мать моего жениха. Оруженосец преспокойно держал руки леди Марион, а она позволяла!
- Марион, тебя не было с нами в пути, ты не видела, насколько это смелая и добрая девочка! Она замечательно подходит Оливеру, и твой сын любит ее! Ты просто не представляешь, что с ним творилось, когда она была ранена!
Я не могла поверить собственным ушам, Джек разговаривал с чопорной Марион на «ты»! Даже ее родные дети обращались к ней на «Вы».
- Джек, я же не против Элизабет! Я говорю, что Оливеру не обязательно жениться на ней. Раз она ему по сердцу, пусть остается в замке, просто как его возлюбленная, но без венчания…
- Марион, - возмутился Джек, - может, мы и не знаем все о ее родных, но Оливер взял ее из монастыря. Ты же сама женщина и должна понимать, что положение любовницы обидит Элизабет.
- Если она умна, то в состоянии будет понять причину отмены свадьбы, - рассердилась она, - Я просто опасаюсь, что это будет неравный брак для Оливера…
Господи, я только что навела мосты с Мартой, «командиром» кухни, я так радовалась, что Анабелла хорошо относится ко мне, и люди стали реже шептаться за спиной о невесте-бесприданнице, а тут под самым носом такое… Дальше у меня не было сил слушать, и я, держась за стену, побрела к выходу. Меня охватила полнейшая апатия, и я молча села прямо на каменную ступень часовни.
Вскоре я услышала за спиной голос леди Марион:
- Элизабет?! Почему Вы сидите на ступенях? Это же неприлично.
Я медленно подняла глаза на нее, потом перевела взгляд на Джека, вышедшего из темного коридора вслед за ней. Марион занервничала и, слегка покраснев, быстро покинула нас. Скорее всего она покраснела не потому, что догадалась о моей осведомленности, а потому что я увидела их наедине.
Следующие несколько дней она сказывалась больной и не появлялась на глазах у жителей замка. Я сама долгое время ходила, как подкошенная. Давно вычеркнув мать любимого человека из списка врагов, я даже старалась в чем-то походить на нее, и не подозревала, что она настроена против моей свадьбы с Оливером. Но еще хуже было то, что она ведь могла повлиять на сына. И на следующее утро я решила поговорить с Оливером о своих опасениях.
Да уж, иначе я себе представляла нашу с ним жизнь в Берзхилле. Думала, замок скроет меня от тех несчастий, что случались со мной в пути, но, выясняется, что именно здесь мне необходима настоящая выдержка.
С самого рассвета замок – от зубцов башен до винных погребов – жил и шумел, и хозяин мог быть, где угодно. Скажу прямо, мобильного телефона катастрофически не хватало сейчас. Обежав великие «каменные просторы» в его поисках, я обнаружила Хэдли во дворе замка и даже не сразу узнала. Оказалось, Оливер вместе со своими людьми строил новый амбар, о котором упоминал пару недель назад.
Он вместе со своими стражниками хохотал над пошлыми байками и одинаково громко ругался, на чем свет стоит, когда длинные доски срывались. Вспотевший, в льняной рубахе и овечьей безрукавке, мой жених был похож на простолюдина. Но он был мне дорог. Я испытывала глубокую привязанность к этому человеку и в то же время опасалась его. Наверное, именно такие чувства должна испытывать женщина к своему супругу – средневековому воину. Вот он, мой рыцарь, с которым я решила связать свою жизнь.
Я предупредила барона, что мне нужно очень серьезно поговорить, как только он освободится, и отошла в сторону, наблюдая за ними. По тем временам он считался высоким мужчиной, но я была ниже его лишь на полголовы. Правду говорят, что в средние века люди были низкого роста.
Я терпеливо ждала, когда освободится Оливер больше часа, поскольку тема о его матери была крайне деликатной, но вдруг в гущу работающих мужчин пробрался Уилли. Мальчик бесцеремонно ухватился за руку барона и стал ему что-то говорить. Оливер вдруг стал внимателен и серьезен, отвел ребенка в сторону, продолжая слушать. Тогда и я подошла к ним, решив барону напомнить о себе: