Вечером я спустилась на ужин, леди Марион там не было. Присутствовала, как обычно, челядь замка, и среди них то и дело мелькал Уильям.

Оливер был особенно внимателен к мальчику. Когда я начала рассказывать про Спящую красавицу, Уилл притащил циновку и уселся прямо возле ног хозяина. Я весь вечер наблюдала за ними, и мое сердце неровно стучало, подозревая неладное. В итоге спросила Джейн:

- Ты знаешь родителей Уильяма?

- Его мать долго хворала и умерла сегодня в ночь, а почему Вы спрашиваете, леди?

- Потому, что барон проявляет удивительную заботу об этом мальчике. Никто из других сирот в замке не получает столько внимания от сэра Хэдли. Уильям – сын Оливера, да? Дженни, не молчи.

И Джейн подтвердила мои подозрения. Действительно, этот мальчик оказался внебрачным сыном моего жениха, и теперь он будет жить в Берзхилле после смерти матери.

Мне была неприятна эта новость, просто потому, что я ничего не знала о взаимоотношениях Оливера до меня с кем-либо, кроме официальной жены Агнесс. Отрицательных эмоций к Уилли я не испытала, мне было искренне жаль наполовину осиротевшего ребенка. Я отлично понимала, что роли отца и матери в воспитании ребенка – несоизмеримы между собой и не делятся пополам. Даже если отец Уилли – господин, мама-крестьянка все равно большую роль сыграла бы в становлении сына. Я попросила Джейн выделить ему самое теплое место в кухне и приглядывать за ним первое время в силу своих возможностей, я тоже не собиралась бросать мальчика на произвол судьбы.

У меня было множество других забот, и потому я спокойно восприняла то обстоятельство, что незаконнорождённый сын моего будущего мужа теперь станет частью и моей жизни. Я понимала, что нет смысла мне обижаться на то, что случилось в жизни Оливера до моего появления.

Говорить Оливеру о предвзятом отношении леди Марион ко мне, я передумала. На такого человека, как мой жених, трудно было повлиять, и впервые я была рада его упрямому характеру. Поэтому оставалось надеяться только на его настоящие чувства ко мне. Не знаю, говорила ли Марион с сыном, но его отношение ко мне не изменилось – он был заботлив, сдержан, и даже пару раз стал инициатором «телячьих нежностей»…

Постепенно я приблизила Уильяма к себе. Он оказался смекалистым мальчиком, и я даже решила научить его читать, за что получила от Оливера даже поцелуй в щеку. По моим меркам, это было весьма скупое проявление чувств, но для него – это был, буквально, фонтан эмоций. В общем, чем богаты – тем и рады, как говорится.

У меня из-за предстоящей свадьбы было мало свободного времени, но я все-таки смогла сшить Уильяму мягкую игрушку, правда, поменьше, чем у Анабеллы, но, тем не менее, восторг ребенка был неописуем.

Чем больше Марион проводила времени в собственной комнате, тем чаще возле меня находилась ее дочь. Так и пролетело время до моей свадьбы в окружении забот и чужих детей. Но, пожалуй, именно тогда я и была по-настоящему счастлива.

За два дня до моей свадьбы, которую Оливер и не думал отменять, ко мне в покои лично пожаловала леди Марион. Она скупо похвалила меня за такое отношение к детям, сказав, что я правильно поступаю, а потом плавно перевела тему на свои отношения с Джеком. Я догадывалась, что когда-нибудь она решится на этот разговор. Хотя ожидала, что она окажется смелее…

Я расположила ее к себе, заверив, что не вижу ничего предосудительного в том, что два взрослых человека оказались в одной часовне или воспользовались одним коридором. Мы – женщины – без лишних слов поняли друг друга. Марион оценила мою деликатность, и мы обе активно начали восстанавливать наши отношения.

После рассказа леди Марион о своей первой свадьбе, я поняла, что меня может разоблачить абсолютное незнание латыни. Для всех благородных господ знание этого умершего языка было таким же естественным, как дышать и любить.

Так как венчание должно было происходить утром, гости должны были прибыть еще вечером. Я так волновалась перед их приездом, что леди Марион лично приготовила мне успокоительный липовый отвар:

- Элизабет, выпейте, это поможет Вам держаться. А ты, Джейн, сейчас отдохни, у тебя и так забот много, - Джейн как раз укладывала мне волосы, - а прическу леди Элизабет я доделаю сама.

Вечером я познакомилась со всеми приглашенными. Первыми мне представили чету Маллет: высокого привлекательного мужчину лет сорока пяти по имени Гарольт и его скромную супругу Грейс. Следующими были их племянница, баронесса Маргарет Этеридж, унаследовавшая свой веселый нрав от дяди, с супругом Патриком. Семилетний союз еще молодых Патрика и Маргарет казался на удивление слаженным. Также я познакомилась с нашим северным соседом Артуром Палмером, запомнив его из-за героического имени, в остальном же он был ничем не примечателен. Присутствовал и еще один сосед Дэвид Тэсгодел с двумя взрослыми дочерьми: Эвелин, которая схоронила своего жениха на войне три года назад, и молчаливой красавицей Джорджианной лет пятнадцати.

Я внимательно оглядела их с ног до головы, понимая, что в этом небольшом обществе, если бы я не появилась в жизни Оливера – второй его супругой стала бы одна из них.

Однако больше всех мне запомнились шериф Гарольт Маллет, один в один, как его описывала экономка; и его двадцатитрехлетняя Маргарет, его родственница. Не то, чтобы она была умопомрачительной красавицей, просто она оказалась общительной и задорной, умела стрелять глазками, чем очень выделялась среди чопорных и молчаливых средневековых дам. Определенно, она умела производить впечатление на окружающих.

Я даже не представляла, как меня воспримут родители первой покойной жены Оливера, то есть сэр Гарольт и леди Грейс Маллет, но они оказались золотыми людьми. Эта милая дама одной из первых подошла ко мне и в конце нашей беседы даже сделала комплимент:

- У Вас, леди Элизабет, мягкий и приятный акцент, не стоит его все-таки терять окончательно, - лукаво улыбнулась она.

Мне было очень приятно, когда моя новая знакомая Маргарет Этеридж предложила свои услуги по подготовке к завтрашней церемонии. Она оказалась хорошей собеседницей, и, именно благодаря Маргарет, я уже заранее знала слова священника на латыни, после которых я должна была сказать заветное «да». Без маленьких женских хитростей нам никак не прожить…

Глава 8. «Я – баронесса Хэдли»

Еще несколько лет назад я не могла понять, почему невесты так волнуются перед свадьбой. А теперь поняла: все дело в том, что ты боишься испортить самый светлый день в своей жизни, а переиграть его уже будет нельзя.

Я проснулась задолго до рассвета, и долго думала о том, что меня ожидает в браке с моим рыцарем. Одно дело – любить человека, а другое – быть спутницей его жизни. Я никак не могла поверить в то, что я собираюсь сочетаться браком с мужчиной, на шесть с половиной веков старше меня.

Всевозможные чувства были перемешаны в моей душе. Лежа в глухой темноте огромных покоев, я вспоминала своих подруг и друзей из 21 века. Я, словно, по собственному желанию умирала для новой жизни с любимым человеком и возрождалась для новой Судьбы. И все у меня было иначе, чем у других, что и позволяло мне себя чувствовать значимой в этом мире.

С утра ко мне пришла Маргарет Этеридж и прямо заявила, что прическу мне на свадьбу она сделает сама, иначе я ей не подруга. Мне польстило внимание благородной леди Этеридж, однако леди Марион это явно оказалось не по душе, и вскоре она оставила нас.

И вот наступил самый приятный момент в жизни любой невесты – окончательное облачение в свой свадебный наряд. Мое платье из белого атласа было оторочено горностаевым мехом, белоснежная вуаль с кружевами, расшитая серебром, спускалась с округлого головного убора до самой земли. Меня все время волновало, что шлейф моего светлого платья вместе с краем красивой вуали волоклись по земле и пачкались, но зато выглядело это шикарно. К часовне меня подвел отец Доменик, местный священник, поскольку моих родственников на свадьбе не было.

Оливер был красив до умопомрачения. Темный бархатный камзол по фигуре и длинный плащ с богатым мехом по плечам делали его еще более мужественным. Я, наверное, готова была прыгать от любви, гордости, радости, глупости и массы других эмоций в этот день, но все-таки вела себя очень сдержанно. Время и окружающие нравы накладывают определенные стереотипы поведения, даже если ты и не замечаешь.