Когда бы я, беспечный лунный вор,

Не встретил вдруг тебя на пристани забвенья,

И твой лукавый беззаботный взор

Не стал бы для меня предметом упоенья.

Если в полночь выйдешь на балкон,

Я томиться буду в ожидании,

Я спою тебе под звездный перезвон

Три сонета в память о свидании.

Жизнь - как клетка с золотою дверцей,

Любовь - как заостренное копье.

Хотел украсть я лестью твое сердце,

А красотой украла ты - мое!

В смущении прикрыв глаза ресниц завесой,

Запутала в сетях искусного повесу…

В этот вечер Кристиан отверг всех женщин, какую бы высокую цену они не предлагали. Однако я не проявила соответствующей благосклонности, и после прогулки удалилась ночевать к себе. Анна, которую я разбудила, сказала:

- Я думала, ты утром только вернешься. Ну ты и каменная натура. Если бы Кристиан ухаживал за кем-нибудь другим, я бы не позволила ему так увильнуть от работы. Знала бы ты, какую цену ему предложили сегодня. Получается, зря парень потратил вечер!

- Анна, - улыбнулась я, - мы с тобой настолько разные! Иногда мне хочется быть кое в чем похожей на тебя.

- Не приведи Господь, Элизабет! - засмеялась Анна, - не знаю, о чем ты, но такой, как я, больше не надо.

- Ты легка на подъем, а это качество присуще не каждому человеку. Так ведь проще жить, правда? Поделишься секретом?

Мой печальный мир становился немного ярче рядом с Анной, и за это я ей буду вечно благодарна.

Но со следующим рассветом я узнала и о невероятной глубине души Анны. Разбудив меня еще засветло, она стала настойчиво звать меня к заутрене в церковь на другом конце Манчестера.

- Ты же и так была там два дня назад, Анна, - я едва нашлась, что ответить, - не обижайся, но я думала, что такие дамы, как ты, редко появляются в церкви.

- Я и не обижаюсь. Действительно, когда я появляюсь в церкви, присутствующие выказывают свое отношение, пытаясь задеть, унизить, но я готова терпеть это ради одного человека.

- Ты что, в священника влюбилась?!

-Упаси Господь от такой кары! – засмеявшись, всплеснула руками Анна, - просто там часто бывает Франсуа…

- Что?! Анна, это тот самый Франсуа, который убил твоего богача Джона и выбросил тебя на улицу?

- Ну… дело было не совсем так, - смутилась Анна.

- Ну, ты даешь! Как же не так, если это были твои слова, когда ты рассказывала о нем!

- Давай я по дороге тебе все расскажу, только собирайся, пожалуйста, Элизабет.

- А я тебе зачем в церкви? К тому же я поздно легла.

- Днем выспишься, пойдем!

А вдруг Оливер приедет, а меня нет?

- Значит, подождет. Понимаешь, по тебе видно, что ты благородная девушка, а если у меня есть такие подруги, то, значит, я не настолько падшая женщина, как считает Франсуа. Мне важно, чтобы он это заметил.

Естественно, я пошла с ней, раз ей так было нужно поднять свою самооценку. Выбрав самое закрытое платье из имевшихся у Анны, я еще набросила темно-зеленый плащ сверху, прикрывая невероятное декольте. Но Анна, казалась, стремилась к другому.

- Анна, может, тебе в церковь пойти в более строгом платье? – после долгого молчания спросила я.

- Все в порядке, Элизабет, я накину этот шарф.

- И в чем смысл твоего прозрачного шарфика?

Я чувствовала себя неудобно, находясь в церкви вместе с Анной, у которой наличие груди в вырезе платья не мог скрыть никакой шарф, но, похоже, ей было все равно.

- Вон он, видишь, Элизабет? – вдруг оживилась Анна, когда мы уже выходили из прекрасной белой Церкви.

Франсуа был высоким, худощавым мужчиной, одетым по моде. Но его мало волновал взгляд владелицы публичного дома, - его большие и темные глаза, словно орехи, были устремлены на другую девушку в весьма дорогих украшениях. Он крутился вокруг нее, предлагая свои услуги сопровождения.

Выбрав момент, Анна подошла к нему со всей своей грациозностью. Франсуа стал заметно нервничать и постоянно оглядываться на девушку, которая уже удалялась в обществе подруг. Анна удерживала собеседника сначала одной рукой, а затем обеими. Он явно не был расположен к общению с ней. Я стояла чуть поодаль и видела, как он грубо убрал ее руки со своей груди, собираясь уйти, но Анна стала еще быстрее что-то говорить ему, пытаясь задержать. Не выдержав, он бесцеремонно оттолкнул ее в сторону и помчался вслед за другой.

После этого Анна, казалось, решила выплакаться на целую жизнь вперед. Когда мы пришли в комнату, она уселась прямо на полу, и крикнула прислуге, чтобы принесли вина:

- Самого крепкого! – и снова залилась слезами.

У меня самой на личном фронте было не лучше, и я уже склонялась к тому, что Оливер меня бросил, узнав, что я все это время провела в притоне. Поэтому неудивительно, что к обеду мы обе с трудом держались на ногах. Мы с Анной нашли единственный выход – залить свои несчастья вином. Я никогда так много не пила, как в тот день. И надо же было именно тогда появиться Кристиану, черт бы его побрал!

Увидев его в дверях, Анна поманила рукой, расплескав вино на дорогой ковер, и предложила присоединиться к нам. Он по-турецки сел рядом со мной, и мы продолжили этот «ковровый пикник». То, что он меня гладил по спине, показалось бы мне в нормальном состоянии возмутительным, но тогда я на это просто не обратила внимания. В нетрезвой голове умные мысли не обитают.

Как только Анна вышла из комнаты, он с шуточками поднял меня на руки, намереваясь унести в свою комнату. Но тут я немного протрезвела от такого нахальства.

- Ты за кого меня принимаешь? Отпусти меня! Я, может, и выпила вина, но не перестала быть Элизабет Хэдли! Отпусти сейчас же!

Вцепившись за косяк входной двери, рядом с которым он меня проносил, я попыталась сопротивляться. Насколько я помню, то удачно попала ему в нос локтем, и жаль мне его не было. Он зло выругался и на секунду поставил на пол, но когда я начала кричать и брыкаться, он достал платок из своего кармана и закрыл им мне рот и нос. Последняя моя мысль была о том, что платок смочен каким-то снотворным. Вот урод…

Проснулась я в комнате Кристиана. Он сидел на подоконнике, молча и серьезно смотрел на меня. Я была аккуратно накрыта простыней до плеч.

Его вопрос меня обескуражил:

- Не замерзла? – и он прикрыл распахнутые ставни за собой.

Мое состояние невозможно было описать. Я просто отказывалась верить в то, что этот самоуверенный мальчишка запросто добился того, за что я лишила жизни двух мужчин! Главное, без борьбы ведь добился! Я в смятении закрыла лицо руками и замотала головой:

- Господи, что же ты натворил, сволочь!

- Элизабет, да будь ты проще. Ты была замужем, так что я у тебя не первый. Я знаю, ты вся такая принципиальная и никак не могла переспать со мной сама. А так я решил вопрос. Твой муж не приехал за тобой, и тебе не перед кем отчитываться.

Я не верила своим ушам, это же надо быть таким наглым! Поддерживая простыню одной рукой, я стремительно соскочила с кровати и, подлетев к нему, ударила со всей силы по лицу. Звон пощечины был оглушительным. Он медленно сполз с подоконника, угрожающе смотря на меня. Во второй раз он перехватил мою руку и зло прошипел, что убьет меня, если я повторю такое. Но я уже пустила в ход ногу, и тем самым отомстила самому виновному органу. Кристиан охнул и согнулся, но мне от этого легче не стало. От случившегося во мне клокотала такая ярость, что я готова была его избить или даже убить, независимо от того, что за этим последует. Когда он с яростью ухватил меня за простыню, в дверь постучали. На пороге стояла взволнованная Анна:

- Вот черт, надо было в первую очередь тебя здесь искать. Собирайся, за тобой приехали, Элизабет.

-… за мной? – опешила я, и злость сменилась страхом, - где мое платье?

Через пару минут я вылетела во двор. Но меня ожидал не Оливер… за мной приехала моя свекровь, леди Марион.

Я не знала, какой реакции ожидать от нее, и стояла, как вкопанная, пока она приближалась ко мне.

- Ну, здравствуй, Элизабет. Идем, покажешь свою комнату, чтобы я привела тебя в божеский вид, - строго, но спокойно сказала леди Марион.

Я поплелась вперед, с ужасом представляя, какой разговор она мне устроит. Открыв дверь в нашу с Анной комнату, свекровь внимательно оглядела ковер на полу, облитый вином, резную мебель, большой камин и саму хозяйку. Анна присела в глубоком реверансе перед моей свекровью, но та перешла сразу к делу: