- И зарплату платить, - выдал наш продуманный сын.

- Молодец, - восхитился Марк. - У тебя родственников на Мертвом море, или хотя бы таки в Одессе, нет?

- Тетка у меня Клавдия, а не Сара, но от нее весь Привоз бы плакал, - и Клим прошествовал завтракать.

- Нет никакой шаманки под горой, - сообщил Шамрай в начале совещания. - След простыл.

- Сомневаюсь, чтобы она нам что-то сказала, даже если бы вы ее сюда привели, - я посмотрела на Лиджиева. - Нашел что-то, Адьян?

- Сидели с ребятами всю ночь, - глаза у него, правда, были красные. - Кое-что вытянули. Есть какой-то повторяющийся кусок, но... - он развел руками, откинулся на стуле. - И потом, я сомневаюсь, поможет ли запись, любая. Правильно вибрацию может передать только живой инструмент.

- Да уж догадался, - хмыкнул Нетесин. - Нелегко было найти, даже в музеях, в основном, новодел, да и времени в обрез. Два мне привезли в Шереметьево, а один в Иркутск прилетел, самостоятельно, можно сказать.

Он встал, осторожно переложил на стол три шаманских бубна - два больших, а один совсем огромный, по виду, самый древний, и колотушку, старого дерева, потемневшего, отполированного множеством рук. К бубнам, особенно к самому большому, я прикасалась с опаской. Выдумала я себе это, или нет, но мне чудилось, что я чувствую идущую от него силу.

- А кто-то умеет с ними обращаться? - я посмотрела на Шамрая. - Павел Данилович, у вас в университете, может быть, этнографы?

- Я весь вечер и утро звонил всем, кому можно. Мне назвали несколько человек - шаманов, шаманок, народных целителей и народных исполнителей. Сейчас с ними работают.

- Павел Данилович, вы помните про режим секретности? - это Нетесин бдит.

- Как забудешь, Марк Сергеевич, вы каждую пятницу новую бумажку 'про неразглашение' присылаете.

- Чем займемся? Послушаем, что там Адьян нашел? - я спрашивала Сашу, машинально рассматривая древние реликвии. Пригляделась, машинально нащупала в портфеле лупу, повернула лампу, направив на внутреннюю часть обода, посмотрела сквозь увеличительное стекло. Рассматривала друг за другом один, другой, третий. Обод, мембрана, внутри, снаружи.

- Что ты увидела, Маруська? - заинтересовался муж. - Там текст песен и ноты?

- Почти, Саш, - я неверяще посмотрела на него. - Посмотри, вот здесь - те же знаки, что в пирамиде!

Саша взял у меня лупу, посмотрел.

- Маша, специалист у нас ты. Но я за неделю насмотрелся... Вот этот и этот, верно?

- Да, да! - я торопливо набрала номер телефона. - Адам? У нас есть работа!

- Ты говоришь, как героиня голливудского фильма-катастрофы, - посмеялся надо мной Сашка. - Ладно, давай, я их сфотографирую, что ли...

- Там дождик пошел и скучно, - возник рядом со мной сын. - Можно, я с вами посижу?

Я рассеянно подняла голову.

- А? - огляделась. В открытое окно - мы так и остались в административном вагончике - тянуло сыростью. Долину накрыли тучи, дождь сеялся сплошной пеленой. - Ты не промок? Ноги сухие?

- Мам! - скривился ребенок. - А что вы делаете?

- Пытаюсь понять, как связаны шаманские бубны и пирамиды, - ответила я. - Но пока что-то не очень получается.

- А зачем?

- Может быть, тогда мы поймем, как работает механизм перемещения.

- Неужели раньше никто не обратил внимания на роспись на бубнах? - это Саша. - Я тут погуглил, даже в интернете легко найти описание и фото, многие шаманизмом интересуются, мистикой всякой.

- Насколько я знаю, именно как источники письменности бубны никогда не рассматривались, - авторитетно сообщила я.

- Мам, а куда все делось из пирамиды? Переместилось, то есть?

Мы с Сашей переглянулись. Меня этот вопрос волновал, конечно. Четыре года назад ребята из группы Акима Котова - это таинственное подразделение обеспечивает нам силовую поддержку - прошли по тому маршруту, что и я, только в обратном направлении, по доступной протяженности. Особенно глубоко лезть побоялись - связь любая глохла, да и опасались, что вынесет куда-нибудь, в Китай, например. Вчера, после того, как оборудование провалилось, на мыс улетели 'спелеологи', искать имущество по тому же адресу. Результат мы пока не знали, поэтому ответили честным пожатием плеч.

- Мам, а...

- Клим, пойдем, не будем маму отвлекать. У нее командировка послезавтра заканчивается, а работы много, - Саша увел сына в другой угол. Я тихонько вздохнула - намекает, намекает. А я ведь с ним согласна - что бы Нетесин не предложил по продлению командировки, откажусь. Тут жить надо все лето, а то и не одно, зря они там, наверху, ждали мгновенного решения. Надо с Адамом Предигером поговорить, он мой второй заместитель с этого года, мы с ним работали в группе Нетесина с первого дня.

- Адьян, это что? - между тем нашел новую жертву наш любознательный сын. Лиджиев сидел в наушниках, на экране перед ним в графике отображались частота и амплитуда воспроизводимой мелодии, поэтому Клим говорил громко и невежливо тыкал в монитор пальцем.

- Я слушаю, как шаманка камлала, - Адьян сдвинул наушники.

- Что она делала?!

- Била в бубен, - пояснил Адьян.

- А зачем?

- Что бы повторить. Вот, кстати, ты же слышал, как она стучала? Можешь послушать, так же, как на записи, или нет?

- Давайте, - Клим уселся рядом, надел наушники.

Пока он отрабатывал бесплатный проезд на историческую родину, я связалась с коллегами. Мой профессор, под руководством которого я защитилась, не так давно вышел на пенсию, жил в Подмосковье, на даче, но связи с университетом и учениками не утратил. Позвонила ему, попросила связаться с кафедрой, с коллегами, поискать материал. Заинтересовался, долго меня не отпускал, расспрашивая о подробностях. Освободилась уже в начале третьего.

- Пойдем обедать, - позвал терпеливо ждущий меня муж. - Нам и так только кости достанутся.

- А Клим где?

- С Марком и Адьяном ушел. Сейчас явится уже. Марк распорядился в пирамиду освещение и оборудование вновь смонтировать, Шамрай там уже командует.

- Нетесин ничего не говорил, 'котовцы' не вернулись?

- Нет, не вернулись. Да услышали бы вертолет, - озвучил Саша очевидное. - Вот и наш, легок на помине. Ты что один?

- Дядь Марк с Адьяном к пирамиде пошли, а мне сказали сюда идти, а то ты с них скальп снимешь.

- Прямо так и сказали?

- Ага, только тебе велели не говорить.

Мы с Сашей рассмеялись.

- Сиди тут, но только в компы не лезь, хорошо?

- Куда я полезу, там запаролено все, - разочаровано пробурчал деть. - Есть идите, я вас тут подожду.

В местной кухне мне нравится рыба во всех видах, а еще то, что кофе 'три в одном' здесь не предлагают. Хороший растворимый и даже сварить могут - по знакомству. У нас как раз 'блат', как-никак, соседи. Ели с Сашей печенье, тоже сами пекли девочки, вкусное, рассыпчатое, смаковали кофе. Я набрала нашу бабушку.

- Здравствуйте, Вера Васильевна! Как вы там, как дети?

- Здравствуй, Машенька! Живы-здоровы. Сегодня так тепло, гуляем!

- О! Они вас загоняют совсем, - представила я 'гуляние'.

- Сева купил им электромобиль детский, на пульте. Мы теперь с ним сидя гуляем, а дети катаются, - судя по голосу, улыбается. - Тут такой ажиотаж среди деток! Боюсь, весь двор на нашего деда ополчится - теперь всем такой нужен.

- Ого! Они же дорогие такие... - я не договорила, резко сбросила звонок, не извинившись. По вискам ударил дробный речитатив шаманского бубна.

Мы сорвались с места, сердце стучало где-то в горле, в голове метались панические мысли. Самая главная - люди в пирамиде! На улице звук стал громче и объемней, я посмотрела на крыльцо административного домика. На ступеньке, лицом к нам и к пирамиде, стоял Клим с огромным бубном, чуть ли не в его рост, мерно выбивал колотушкой сложный ритм. Подбежали, я было окликнула его, дернулась взять за руку, но Саша резко остановил меня, прижал руку к губам.

- Тихо, тихо... Нельзя! - прошептал едва слышно. Я пригляделась к сыну и беззвучно ахнула - Клим смотрел совершенно стеклянными глазами, зрачки расширены, радужки не видно. Губы двигались, как будто он повторял про себя какие-то слова. Прикусила себе ладонь. Чудовищный выбор - выдернуть Клима из этого непонятного транса и, может быть, навредить психике, но прервать обряд, или спасти сына, но подвергнуть опасности людей в пирамиде. Мы стояли, ощущая абсолютную беспомощность, я не могла никак успокоиться, чувствовала, как текут по лицу слезы и не могла поднять руку, вытереть. Саша обнял меня, прижал к себе. Смотрели, замечая малейшее изменение в лице сына, в движении руки. Темп нарастал, и вдруг резко оборвался. Клим выронил колотушку, бубен, ноги подломились, и он, как в замедленной съемке осел на землю.