- Смешно? – вдруг кряхтит он и открывает опухшие, багровые от гематом глаза. – Нет на тебя управы никакой. – Я облегченно выдыхаю. С плеч будто сваливается целый груз. Сажусь рядом с братом и крепко сжимаю его правую руку.

- Ты – идиот.

- Я тоже скучал.

- Почему ты сразу не сказал мне, что тебя пытаются, блин, убить! Ты ведь знал, что люди Димы придут, правда? Поэтому и нервничал так сильно.

- Какая теперь разница.

- Разница? – я оторопело округляю глаза. – Мы могли умереть, прямо там! И все от того, что тебе вдруг ударило в голову держать язык за зубами.

- Я ведь не думал, что ты придешь, - оправдывается Саша и как-то неуклюже приподнимается. Тут же один из приборов начинает неприятно пищать, и я свожу брови.

- Обратно ляг.

- Хочу посидеть.

- Ложись! – придавливаю парня руками к постели и недовольно, протяжно выдыхаю. – От тебя уйма проблем, Саш. Может, наконец, объяснишь, в чем дело?

- А, может, и не объясню.

Бесит, что даже в таком положении он продолжает выделываться, и поэтому я обижено надуваю губы.

- Зои, ты зря за мной вернулась.

Что? На этот раз я не просто обижаюсь. Я дико злюсь. Пронзаю Сашу яростным взглядом и резко вскакиваю с табуретки.

- Ты с ума сошел? Зря я за тобой вернулась? Зря ты ввязался в неприятности! Как вообще можно было сойтись с этим неуравновешенным придурком? Он ведь связал тебя. Он сказал своим громилам избить тебя до полусмерти, а потом позвал наемника и…, - непроизвольно запинаюсь, вспомнив темно-синие глаза незнакомца, и растеряно встряхиваю головой, - и едва не вышиб тебе мозги.

- Я и не отрицаю, что ситуация была паршивая, - на мой взгляд слишком уж спокойно протягивает Саша, - вот только никуда проблемы не делись. Я как был в дерьме – так и остался. Так что ты лишь продлила мое и так долгое ожидание. Вот и все.

- Вот и все. – Повторяю я. – Ты издеваешься? Ты мог умереть.

- Боже, да, я в курсе, Зои! – вдруг вспыляет Саша, и приборы начинают не просто пищать, а сливаются в один мерзкий, скрипучий звук, пробивая в моей голове широченную дыру.

Складываю на груди руки и задумчиво прикусываю губы. Мне так хочется помочь брату, но как это сделать, если он не подпускает меня к себе? Не хочет сказать правду? Я расстроено пожимаю плечами:

- Ты ведь можешь мне доверять.

- Могу, да, могу! – эмоционально соглашается Саша, а затем измученно улыбается и шепчет, - но зачем? Зачем тебе такие проблемы? Неужели ты не понимаешь, что рассказав тебе правду, я лишь втяну тебя в это дерьмо, Зои.

- Но я уже в него втянулась.

- Так убегай, пока не поздно.

Хочу сказать, что «поздно» наступило в тот самый момент, когда Дима заметил окровавленное полотенце в номере затрепанного отеля, но вовремя останавливаю себя и отрезаю:

- Мы с тобой в одной лодке. И я никуда не денусь. И ты можешь тянуть с ответами еще очень и очень долго, однако все равно рано или поздно сломаешься. В одиночку трудно сражаться с целым миром.

- Я и не сражаюсь со всем миром. Моя проблема – лишь один человек.

- Который контролирует абсолютно все.

Мы смотрим друг на друга, и у Саши глаза наливаются нескрываемым гневом. Он резко отворачивается, морщится от боли, а я подхожу к нему и упрямо морщу лоб.

- Что ты натворил?

- Ничего особенного.

- Тогда почему Дима так безумно желает твоей смерти?

- Ничего он не желает, - отнекивается парень. Вновь переводит на меня взгляд и горько усмехается, - ты говоришь так, будто являешься героиней остросюжетного детектива.

- Не выдумывай.

- Так и есть. Но мой ответ неинтересный. Я просто проиграл деньги и все. Теперь должен их вернуть, но не могу, ведь у меня их попросту нет. Просить у отца? Лучше застрелиться.

- Но почему?

- Потому что я его уважаю. Он не должен за меня отдуваться.

- И ты решил сдохнуть. Прямо там. В амбаре, - я киваю и недовольно закатываю глаза к потолку, - ты ненормальный. Это дико. Надо найти деньги, и дело с концом.

- Это ты ненормальная, - Саша пронзает меня обеспокоенным взглядом, и я замечаю, как напрягаются его перевязанные руки и шея. – Что ты ему пообещала?

Неуверенно переминаюсь с ноги на ногу и тупо переспрашиваю:

- Кому?

- Ты знаешь кому.

Отворачиваюсь. Подхожу к окну и глубоко втягиваю воздух. Иногда мне кажется, что люди совершают безрассудные поступки, обдумав их усерднее остальных. Я так рьяно пыталась спасти Саше жизнь, что в итоге поставила на кон собственную. И, да, это определенно того стоило, но было ли это разумным? Смогут ли люди отплатить нам той же монетой? Все мы способны на безумные поступки, однако ведь не все их совершают. Я смотрю через плечо на брата и говорю:

- Он хочет, чтобы мы пошли на вечер вместе.

- И ты согласилась?

- Да. – Пожимаю плечами и вновь перевожу взгляд на панораму города, которая тягуче просыпается одновременно с жителями Санкт-Петербурга; одновременно с рассветом и тусклыми лучами солнца. – Красивый вид.

- Зои. Что ты творишь? – Слышу, как прогибается кровать, и тут же оборачиваюсь. Саша спускает ноги вниз, пытается встать, но я подбегаю к нему и упрямо усаживаю обратно. – Он не оставит тебя в покое!

- Все будет в порядке, - обещаю я. – Ложись, пожалуйста.

- Ты не должна этого делать, - глаза у брата безумные. Сейчас в них совсем не осталось прежних зеленых прожилок, лишь красные, лопнувшие сосуды. – Дима не тот человек, который просто опустит руки!

- Я знаю.

- Тогда зачем ты соглашаешься на его условия?

- По-моему, противоречить гораздо опаснее. – Я усмехаюсь, но Саша даже не поводит бровью. Стискивает зубы и покачивает головой.

- Нет.

- Мне пора в школу. – Почему-то хочется как можно скорей убраться отсюда. Разговор с братом всколыхнул мои прежние опасения, и сейчас я вновь ощущаю себя уязвимой и слабой жертвой, которой не желаю быть.

- Дима всегда так делает, - продолжает Саша. Ловко перехватывает в воздухе мою руку, и так крепко ее сжимает, что я не могу сорваться с места. – Он находит людей и ломает их.

- Что нового он мне скажет? Опять заставит надеть корсет? Или, может, в очередной раз наставит на лоб дуло пистолета? Если бы Дима хотел меня убить, он бы уже давным-давно это сделал, как же ты не понимаешь. Мне нечего бояться. А так…, если я схожу на этот чертов вечер…, он ведь перестанет донимать тебя. Забудет про нас, и мы…

- Что ты несешь? – удивляется Саша и широко распахивает глаза. – Очнись! Никто не оставит нас в покое. А жива ты еще только потому, что ему не надоело с тобой играться.

- Может, и не надоест.

- И сколько ты планируешь угождать каждому его желанию?

Моя гордость взвывает где-то между ребер, но я упрямо поджимаю губы. Так и хочу заорать, что не испытываю никакого удовольствия от того, на что себя обрекаю. Однако это уже спасло нам жизнь, нам! И если я и делаю что-то – то не просто так. У меня не было иного выхода. А отступать сейчас уже слишком поздно.

- Мне нельзя опаздывать. – Вырываю руку из оков брата и расстроенно потираю пальцами запястья. – Навещу тебя завтра. Хорошо?

И выбегаю из палаты. Надеюсь, Саша не говорит мне ничего в след потому, что я не в состоянии больше отбиваться от его весомых доказательств. Возможно, я и втягиваю себя в огромные неприятности, но я делаю это не просто так. Я дала слово. Я сама сказала, что выполню все, о чем он меня попросит. И теперь бессмысленно отступать. Хотя бы потому, что никто не удерживает Диму от очередной попытки наставить пистолет ровно мне в голову.

На занятиях не могу сосредоточиться. Чувствую, что падаю в темнейшую дыру из ужасов современного Петербурга, но не сопротивляюсь, ведь у меня нет выбора, правильно? Я иду в столовую, понуро опустив плечи. Прошла почти неделя, а люди так и не прекратили шептаться за моей спиной. Я все гадаю: когда же наступит тот момент, когда им придется по душе новая тема для разговоров? Сажусь за самый дальний столик и смело вскидываю подбородок, мол, мне абсолютно плевать на общественное мнение, пусть внутри я и сгораю от неприятного, паршивого чувства одиночества. Отпиваю чересчур сладкий чай и вдруг вижу перед собой заросшее лицо светловолосого парня. Опять. Ярый садится напротив, сплетает на столе пальцы и кашляет пару раз, будто пытается привлечь мое внимание или готовится к ответственной, сложной речи. Закатив глаза к потолку, выдыхаю: