Вечер начался с болтовни о всякой ерунде: как продвигается ремонт корабля, что произошло с командой «Росинанта», которую она знала, когда Кольцо только появилось, куда подевались Алекс, Амос и Наоми. Холден сказал больше, чем намеревался. Моника ему нравилась, хотя была не из тех, кому бы он доверился. Но она его знала, они вместе путешествовали, и к тому же Холден изголодался по разговору хоть с кем-то знакомым даже больше, чем по приличной еде.

— Есть одна странность, — сказала она, промокая уголки рта салфеткой.

— Еще более странная, чем есть сырую рыбу на космической станции с самой известной в Солнечной системе журналисткой?

— Ты мне льстишь.

— Привычка. Я ничего такого не имел в виду.

Моника порылась в сумочке и вытащила тонкий складной видеодисплей. Она ткнула в него на лету и положила экран на стол. Там показывался кадр с тяжелой баржой, громоздкой и широкой, идущей к одному из колец в пределах медленной зоны.

— Вот, взгляни.

Картинка пришла в движение, баржа на медленной тяге полетела к кольцу. Холден решил, что это одна из тех, что идут из Солнечной системы к медленной зоне и станции Медина, но она могла быть и любой другой. Все они выглядели примерно одинаково. Когда баржа проходила через врата, изображение моргнуло и задрожало, как будто камера попала под бомбардировку высокоэнергетическими частицами и в магнитный поток. Изображение стабилизировалось, но корабль пропал из вида. Это не было так уж важно. Проходя через врата, свет всегда странно себя ведет и искажает картинку, как отражение на воде. Видео закончилось.

— Я уже это смотрел, — сказал Холден. — Хорошие спецэффекты, но слабый сюжет.

— Вообще-то нет. Угадай, что случилось с кораблем? — лицо Моники разрумянилось от волнения.

— И что?

— Нет, серьезно, угадай. Предположи. Выдвини гипотезу. Ведь он так и не появился с другой стороны.