Глава одиннадцатая

Три дня спустя после встречи с Талиссой (теперь он понял, что это была последняя встреча), отправляясь ужинать с Бобби Драпер, Алекс решил — пора возвращаться. Он несколько раз обедал с родней и парой старых друзей и увидел, как родной город в чем-то изменился, а в чем-то нет. Это было ближе всего к ощущению, что он всё уладил.

Но до отъезда Алексу хотелось повидаться еще с одним человеком, которого он собирался разочаровать.

Экспресс в Лондрес-Нову что-то бухтел сам себе, реклама над сиденьями обещала улучшить жизнь пассажиров сотней разных способов: техническими сертификатами, нижним бельем лучшего качества, отбеливанием зубов. Программа по распознаванию лиц, похоже, не знала, что делать с Алексом. Ни одно из рекламных объявлений не обращалось к нему. Ближе всего был тощий адвокат в оливково-зеленом костюме — он предлагал помочь найти маршруты к новым мирам за пределами Кольца. Начните новую жизнь в колониях за пределами Солнечной системы! Мы вам поможем!

Напротив сидел парнишка лет семнадцати и тихо пялился в пространство, наполовину прикрыв глаза — то ли от скуки, то ли дремал. Когда Алекс был в таком же возрасте, он решал — пойти на флот или продолжить образование в университете. Он встречался с Керри Траутвайн, хотя мистер Траутвайн был религиозным фанатиком и ненавидел Алекса за то, что тот не принадлежит к правильной секте. По ночам он играл на боевом симуляторе с Амалем Шахом и Каролем Надкарни.

Парнишка напротив ходил по тем же коридорам, что и Алекс, ел в тех же ресторанах, думал о сексе примерно в тех же формулировках, но всё-таки жил в другой вселенной. Алекс пытался представить, каково это — уже в семнадцать иметь возможность улететь к другим планетам. И записался бы он на флот в этом случае? И встретил бы Талиссу?

Мягкий механический голос объявил прибытие на вокзал Атерпол. Парнишка открыл глаза, встрепенулся и бросил недоверчивый взгляд на Алекса. Торможение отбросило Алекса на спинку сиденья, почти как долгий набор высоты. Почти, но не совсем.

Атерпол был центром Лондрес-Новы, единственная станция, соединяющая линии во все кварталы города. Над пространством для пассажиров изгибался сводчатый потолок, входные двери вдоль стен плотно закрыты, чтобы через расходящиеся «трубы» не утекал воздух. У выхода раскинулся большой парк с настоящими деревьями, растущими под искусственным освещением. Вдоль волнистых дорожек то тут, то там стояли скамейки как будто из дерева и чугуна, а воздух полнился запахами тины и влаги из пруда. Бодрящий шепот ветерка из воздухоочистителей витал над головами, как неумолчная и вечная молитва. Из окон в стенах лился или не лился свет. На проходящего мимо Алекса смотрели жилища и магазины, рестораны и мастерские.

Алекс пересек парк и оказался у дальних дверей, откуда расходились «трубы» в другие кварталы. Иннис-Шаллоу, где жила Бобби, имел не лучшую репутацию. Но все-таки даже самые худшие кварталы Марса были не так ужасны, как сомнительные сектора станции Церера, а любой, кто решит задеть Бобби, либо самоубийца, либо должен иметь за спиной армию.

На станции Иннис-Шаллоу Алекс запахнулся в куртку и пошел пешком. Здесь имелись кары напрокат, а девчушка не старше четырнадцати зазывала на углу в свой заляпанный грязью драндулет. Но идти было недолго, и Алекс страшился того разговора, что предстоит в конце пути.

Три дня назад он уже шел этой же дорогой, еще не опомнившись после неудавшейся встречи с Тали, следуя указаниям терминала, чтобы найти комнаты Бобби. В последний раз он видел ее на Луне – в ту ночь, когда Кольцо покинуло зараженную поверхность Венеры и направилось к дальнему краю Солнечной системы. Алекс с нетерпением ждал встречи с Бобби – ему хотелось побыстрей отвлечься от воспоминаний последних дней.

Бобби жила в приятном коридоре, с зеленью по центру и освещением, похожим на чугунные фонари воображаемого Лондона 1800-х годов. Алекс простоял перед ее дверью всего несколько секунд, и она открылась.

Бобби Драпер была крупной женщиной, и хотя годы, проведенные на гражданке, слегка лишили ее мускулы четких контуров, она излучала силу, как огонь излучает тепло. Каждый раз, встречаясь с ней, Алекс вспоминал историю из древности, когда вооруженные камнями и копьями самоанцы сбросили испанских конкистадоров с их мушкетами в море. При взгляде на Бобби такое казалось вполне правдоподобным.

— Алекс! Входи. Прости, у меня тут беспорядок.

— Уж точно не хуже, чем в моей каюте после долгого полета.

Главная комната была шире, чем рубка на «Роси», и отделана в тонах терракоты и серого, которые вроде и не сочетаются, но как-то сумели. За обеденным столом не поместилось бы больше четырех человек, и рядом с ним стояли только два стула. В конце коридора на стенном дисплее медленно менялись цветные пятна, как будто ожившие кувшинки Моне. Там, где обычно стоит диван, громоздился силовой тренажер, а рядом с ним — набор хромированных блинов для штанги. Спиральная лестница в углу норы вела вверх и вниз, ступени из бамбукового ламината приятно поблескивали на свету.

— Неплохая берлога, — сказал Алекс.

Бобби как будто стеснялась своего жилища.

— Здесь больше места, чем мне нужно. Значительно больше. Но я подумала, что неплохо иметь простор. Комнату, где можно вытянуться во весь рост.

— Ты подумала?

Она пожала плечами.

— Здесь больше места, чем мне нужно.

Она накинула коричневую кожаную куртку, похожую на форменную, которая скрадывала ширину плеч, и повела Алекса в рыбную забегаловку, где кормили форелью в черном соусе — одной из лучших, что он когда-либо пробовал. Пиво местного производства подавали холодным. За два часа жало голоса Талиссы и ненависть к самому себе потеряли остроту, если не полностью испарились.

Бобби рассказывала о работе в программе помощи ветеранам. О женщине, которой нужна была помощь психиатра для сына — тот не отлипал от игровой приставки, с тех пор как ушел из армии. Бобби встретилась с его первым сержантом, и теперь у парня есть работа на верфи. А еще она рассказала о том, как явился человек и заявил, что застрявшая у него в прямой кишке секс-игрушка — это производственная травма. Когда Бобби смеялась, Алекс смеялся вместе с ней.

Постепенно он тоже начал рассказывать. О том, каково было по ту сторону Кольца. И как судорожно дергалась та дрянь, которую они пробудили на Илосе, или Новой Терре, называй как хочешь. Каково это — идти назад с пленным, а это привело к рассказу об их первой пленнице — Клариссе Мао, дочери Жюля-Пьера и сестре первого носителя протомолекулы, и о том, что всё это время делали Холден, Амос и Наоми.

И вот тогда его настигла боль. Ностальгия по команде и кораблю. Он получал удовольствие от остроумия Бобби и непринужденности ее общества, но на самом деле хотел — и тогда, и после — вернуться на «Росинант». Вот почему под конец разговора он почувствовал себя неловко.

— Так что, Алекс, — сказала Бобби, пытаясь сохранить в голосе те же беззаботность и дружелюбие, а не набрасываться на него сходу, — ты еще поддерживаешь отношения с кем-нибудь на флоте?

— Знаю нескольких ребят, которые служат на «Гекате».

— Так может, ты окажешь мне небольшую услугу?

— Конечно, — ответил Алекс. И спустя долю секунды добавил: — Какую?

— Я тут делаю одну работенку, — сказала она со страдальческим видом. — Это... неофициально.

— Для Авасаралы?

— Типа того. В последний раз, когда она была неподалеку, мы пообедали, и кое-какие ее слова навели меня на размышления. Открываются новые миры, и грядет много перемен. Стратегия меняется. Всякое такое. А самое главное богатство Марса, то, на которое будет спрос, это флот.

— Не понимаю, — отозвался Алекс, откидываясь на спинку стула, — ты имеешь в виду наемников?

— Я о том, что пропало. О черном рынке. За последние годы мы прошли через пару войн. От кучи кораблей остались одни обломки. А многие мы просто потеряли из вида. И флот сильно растянут. Не знаю, сколько сейчас тратят усилий на слежение. Ты в курсе атаки на верфи Каллисто?

— Да, кое-что об этом смотрел.

— Вот и пример, верно? Это крупный инцидент, и первым делом займутся поиском того, кто за этим стоит, и укреплением обороны.