-Алексей Викторович, вы меня слушаете? - Майковская сосредоточенно смотрела на него, ожидая ответа.

   -Да, конечно, - Бекетов покрутил в руках карандаш, собираясь с мыслями, - вышлите мне пробные макеты, как они будут готовы, и я скажу вам, что меня устраивает, а что нет.

   Девушка кивнула и, поколебавшись несколько секунд, открыла лежащую на коленях сумку.

   -У меня есть несколько проектов, разработанных для другой фирмы, посмотрите, пожалуйста. Если вам что-то понравится, я буду знать, от чего мне отталкиваться в моей работе.

   Евгения положила на стол маленькую черную флэшку, слегка придерживая ее пальцами, и Алексей, автоматически, без всякого умысла, накрыл ее руку своей ладонью. Секундное замешательство сменилось взглядом глаза в глаза, который, казалось, протянул между ними невидимые нити, вызывая странное волнение и заставляя участиться дыхание. Как два притянувшихся магнита, они с трудом оторвались друг от друга.

   Майковская едва заметно покраснела и аккуратно убрала руку, спрятав ее на коленях.

   - Простите, - проговорил Алексей и, чуть откашлявшись, продолжил - я обязательно посмотрю ваши проекты.

   -Хорошо.

   Оба замолчали.

   Неловкую паузу нарушил зазвонивший телефон. Евгения торопливо достала его из сумки и, извинившись, ответила.

   -Да.

   Что бы ни сообщал Майковской говоривший, у Алексея возникло ощущение, что в этих словах сосредоточилась сейчас вся ее жизнь. Бекетов наблюдал, как с каждой секундой с ее лица сходят последние краски, а пальцы все сильнее сжимают трубку.

   -Через сколько нужно подъехать?

   Она нахмурилась.

   -Да, я понимаю. Всего доброго, - Евгения судорожно втянула воздух и, нажав на "отбой", немигающим взглядом посмотрела на Бекетова.

   -Алексей Викторович, - ее голос дрожал, - я могу прислать вам по почте макеты. Я... мне нужно срочно... вы простите, если я сейчас уйду?

   Она встала и неловко попятилась, отодвигая стул. Бекетов не понимал, что происходит, но желание узнать становилось все сильнее. Оно подпитывалось беспокойством и непонятным ему самому стремлением вмешаться в происходящее.  Слишком потерянной выглядела Майковская в этот момент. Она смотрела перед собой, словно никого не видела, и Алексей заметил, как она сжала подрагивавшие губы, словно сдерживалась, чтобы не заплакать.

   -Что-то произошло?

   Она помотала головой.

   -Нет, но... мне нужно идти, мне нужно в больницу... О, господи, - она шумно выдохнула, и прижала ладонь ко рту, опираясь на стул, чтобы не упасть.

   Бекетов резко встал и подошел к ней.

   - Женя, что, черт возьми, происходит?

   Она вздрогнула, и Алексей мысленно отругал себя за тон, которым это произнес.

   -Чем я могу помочь?

   Евгения непонимающе посмотрела на него, а потом, отвернувшись и пробормотав что-то похожее на "простите", пошла к двери. Алексей догнал ее и развернул к себе.

   -Вы можете просто объяснить? - Бекетов сдерживал внезапно вспыхнувшее раздражение, вглядываясь в бледное, осунувшееся лицо.

   -Я сделаю свою работу, не волнуйтесь, - торопливо проговорила Майковская, - если дело в этом...

   -Не в этом. У меня, похоже, входит в привычку попадать в ситуации, когда вам нужна помощь.

   -Я просто опаздываю и, похоже, уже опоздала, - прошептала девушка, - я вызову такси...

   -Я могу вас подвезти.

   Майковская улыбнулась, но улыбка вышла невеселой, скорее похожей на гримасу.

   - Вы опять хотите проявить благородство, но у меня в запасе всего час...

   -И такси вы будете в это время ждать не меньше двадцати минут. Сейчас вечер.

   -Я все же попробую, - девушка открыла дверь и торопливо вышла в приемную.

   Бекетов сложил на груди руки, не понимая, почему нельзя просто его послушать? Какого черта спорить, если он прав, в конце концов?

   Майковская пробежала мимо Кристины, направляясь в коридор. Да, пожалуйста. Пусть поступает, как хочет. Но что-то внутри настойчиво требовало ее догнать и затолкать в машину, не спрашивая разрешения. Бекетов ругнулся и с грохотом захлопнул дверь. Прошел к столу и, побарабанив пальцами по его поверхности, взял первый попавшийся контракт. Строчки разбегались перед глазами, превращая чтение в бессмысленный просмотр. Алексей помучился с несколько минут, а потом решил, что, в конце концов, рабочий день уже закончился, и можно ехать домой. Он швырнул бумаги обратно и, надев куртку, подошел к двери, которая неожиданно открылась, и он нос к носу столкнулся с Майковской. Она шумно дышала, словно пробежала не один лестничный пролет, а глаза лихорадочно блестели.

   -Если вы еще не передумали, то...

   -То что?

   -Вы сможете меня подвезти?

   Бекетов хмыкнул, ощутив непонятное облегчение.

   -Могу, только говорите куда и все-таки объясните, что произошло.

   -Хорошо, - девушка перевела дыхание, - мне нужно в аптеку, а потом в больницу на Гоголя. - Мне неудобно вас просить.

   -Давайте я сам решу, что неудобно, а что нет. Пойдемте.

   В машине девушка выглядела напряженной и нервно теребила рукав куртки, уставившись в одну точку.

   -Куда ехать?

   -Сначала на Пролетарскую, в аптеку, а потом в больницу.

   -Может, все-таки расскажете, что случилось?

   Майковская опустила глаза и сбивчиво заговорила:

   -У меня подруга в больнице и врач сказал, что срочно нужны… - она перевела дыхание, - лекарства, нужно ставить капельницы.

   -Хорошо, я так понимаю, что в запасе у нас от силы пятьдесят минут. А к чему такая спешка, все настолько серьезно? - Бекетов говорил спокойно, но нервозность постепенно передавалась и ему.

   -Я не знаю, - обреченно проговорила девушка, - просто капельницы ставят по часам и врач сказал, что они найдут альтернативу, если потребуется, но лучше, чтобы...

   -Мы успеем, - Алексей уже выезжал на дорогу, мысленно просчитывая наиболее короткий маршрут.

   Когда они подъехали к больнице, Евгения торопливо открыла дверцу и побежала к зданию, на котором было написано "приемный покой", а Алексей остался в машине, дожидаясь ее возвращения. Он пытался понять, что заставило его предложить помощь и устроить сумасшедшие гонки по стоящему в пробках городу. Бекетов выискивал немыслимые закоулки и улочки, чтобы успеть доехать вовремя, мучительно считал минуты, дожидаясь ее возвращения из аптеки, чтобы снова продолжить стремительное движение. Но главное, зачем? Альтруистические порывы если и были ему свойственны, то имели свои пределы. Проще было посадить девушку в такси и позвонить на следующий день в "Мастер", чтобы узнать, как у нее дела, или не звонить вовсе, а дождаться, пока они не встретятся, чтобы обсудить готовый рекламный макет. Но что-то изнутри толкало его помогать ей, особенно когда она выглядела такой потерянной, с дрожащими губами и побелевшим от волнения лицом. Бекетов побарабанил пальцами по рулю, так и не находя ответа. Ожидание было томительным, и Алексей вышел из машины, чтобы покурить.

   Серое шлакоблочное здание, подсвеченное несколькими горевшими фонарями, наводило на мысли о людях в белых халатах, пропавших лекарствами и формалином, заботливых и вместе с тем безучастных к тем, кого они называют "больными". Бекетов лежал в больнице всего один раз, и помнил, как мама уговаривала его поставить очередной укол, а он, пряча подступавшие к глазам слезы, мотал головой и вцеплялся в кровать, от которой его не в силах были оторвать ни врачи, ни медицинская сестра. И только отец, приезжавший каждый день, всего несколькими хлестко произнесенными словами заставлял его изменить решение и, сжав зубы, вытерпеть мучительную для маленького мальчика процедуру.