Бывал я и в посольстве. Там я уже не скрывал, что работаю военным переводчиком. Ездил я туда ко второму секретарю посольства, переводчику посла Валерию Яковлевичу Сухину, выпускнику нашего института, с которым я близко познакомился, когда он работал в Организации солидарности стран Азии и Африки в Москве, на Кропоткинской.

Часто встречались с Сухиным и его женой Татьяной на советской вилле на улице Уилкокс в Замалике. Мы приезжали туда из Наср-сити, чтобы попить «Стеллу», поесть шашлыки, пообщаться с нашими соотечественниками в мирной обстановке. Странным тогда казалось, что можно жить так спокойно и мирно в Замалике, играть в волейбол (напротив находилась советская спортивная площадка). Да, удивительно иногда распоряжалась судьба. Учились в одном Институте восточных языков, на одном курсе, в одной группе, ты воюешь, подвергаешься опасности, а твой однокашник спокойно наслаждается мирной гражданской жизнью всего в нескольких десятков километров от тебя, о военных событиях знает только из газет, радио, телевидения да из твоих рассказов.

Как я уже отмечал, сбор материалов для будущей диссертации намного разнообразил пребывание в Египте. Арабы очень охотно помогали в этом, они более чем тепло относились к арабистам, в том числе, а, может быть, особенно охрана подполковника Бардиси. Парни из этой охраны мне тоже помогали. Помню одного рыжего сержанта, который жил в южной части Каира. Кстати, был заядлым анекдотчиком. На похороны Насера приезжал А.Н.Косыгин. Не успел Алексей Николаевич покинуть Каир, как этот сержант рассказал мне такой анекдот. Приезжает Косыгин в Каир на похороны президента Насера. Спрашивает Анвара Садата: «Тебе говорил Насер что-нибудь перед смертью?» «Нет», — отвечает А.Садат. Обращается Косыгин к другому политическому деятелю из египетской верхушки, затем к третьему. Тот же вопрос, тот же ответ. Никому Насер ничего, перед тем как умереть, не говорил. «Так кто же мне тогда вернет деньги?» — восклицает в сердцах А.Н. Косыгин. У этого анекдота, весьма жизненного, реальная основа — СССР давал Египту многое в долг. И, думаю, многое не получил назад. Долги в значительной степени были списаны.

Рагаб, так звали рыжего сержанта, записывал мне цены на товары первой необходимости, в том числе на продукты питания, 1-го числа каждого месяца на протяжении всего 1970 года. Кроме него, этим же занимались два араба, торговец и уборщик комнат в нашей гостинице, проживавшие в других районах Каира. Сам я фиксировал цены в Наср-сити. В списке было примерно 50 видов товаров. Эти цены, по которым население покупало для себя все необходимое, мне были нужны для сравнения с официальной стоимостью товаров. Официальные данные распространяло тогда специальное управление Арабского Социалистического Союза.

Они поступали и печатались в правительственных изданиях, в публикациях Международной Организации Труда в Женеве. Именно ими постоянно пользовались исследователи. Разница между записанными ценами на каирских рынках и данными МОТ были весьма существенными — примерно 15–20 %. Это означало, что каирцы переплачивали за товары первой необходимости до 1/5 их стоимости. Впоследствии я использовал итоги этого полевого обследования в диссертации для подсчета реальной заработной платы и прожиточного минимума египтян.

В свободное время готовился к экзаменам кандидатского минимума прямо на территории узла связи. Как-то раз сижу в одном из его помещений, конспектирую работу Ленина «Государство и революция». Углубившись в чтение книги, не заметил, как ко мне подошел невзрачный старичок, как оказалось потом начальник штаба генерал Петров, предшественник М.А.Гареева. Естественно, я встал, но по-военному не поприветствовал. Объяснил ему, что готовлюсь к занятиям по политической подготовке, которые регулярно проводились у Ступина, но не на узле связи. Начальство затем отругало меня как следует за непочтение к чину, с одной стороны, а с другой, похвалило за усердие, за самоподготовку, недоумевая, впрочем, по поводу «Государства и революции».

Экзамены кандидатского минимума я все-таки сдал, съездив в отпуск летом 1970 г.

Так прошли два года.

Переводчики, которым сравнительно «везло», справились с задачами, возложенными на них военным командованием, и своим специфическим оружием — переводом — помогли египетскому народу в очень сложное для него время. За участие в операции «Кавказ» я был награжден египетской медалью «Воинский долг» первой степени.

Молниеносная война Израиля с Сирией и АРЕ в 1967 году закончилась победой противника последних… Однако, благодаря поддержке, оказанной арабским государствам СССР и другими странами, израильская армия до конца намеченных целей не достигла, и военный потенциал арабов не был сокрушен. Несмотря на заключенные мирные соглашения, в небе Сирии и, особенно, Египта все чаще и чаще вспыхивают схватки. Воздушная война стала реальностью в 1968–1969 годах. Израильская авиация систематически наносила удары по средствам ПВО и другим объектам АРЕ. Получив на вооружение современные тактические истребители «Фантом» и «Мираж», штурмовики «Скайхок», израильская авиация могла подвергать бомбардировкам практически любые точки на территории сопредельной страны вплоть до Асуанской плотины. Ударам подвергались, в первую очередь, города — Порт-Саид и Суэц, промышленные предприятия и войска. Тяжелые потери понесли зенитно-ракетные дивизионы, прикрывавшие наиболее привлекательные цели для противника. В воздухе разгорались жестокие схватки. В 1969 году ВВС АРЕ потеряли в воздушных боях 68 самолетов, ВВС Израиля — 34. Если воздушные одиночные бои и бои мелкими группами заканчивались примерно с равными результатами, то в воздушных групповых боях, благодаря лучшей организации и управлению, израильская авиация имела явное превосходство, что привело к ее господству в воздухе.

В сложившейся обстановке Президент АРЕ Гамаль Абдель Насер тайно посетил Советский Союз и убедил советское руководство в необходимости прикрытия объектов АРЕ силами советских войск. Несмотря на то, что эти действия могли значительно обострить советско-американские отношения, Советское правительство приняло решение осуществить операцию «Кавказ», в ходе которой 30 лет назад были скрытно сформированы 18-я дивизия зенитно-ракетных войск особого назначения, 135-й истребительный авиационный полк и 35-я отдельная истребительная авиационная эскадрилья.

Их переброска в Египет была осуществлена в феврале и начале марта 1970 года. С 1 апреля авиационные части приступили к боевому дежурству и боевым действиям по защите объектов АРЕ от ударов авиации противника и выполняли поставленные задачи вплоть до июня 1972 года, когда по совместному решению Советского и Египетского правительств они возвратились в СССР.

Вспыхнувшая в 1973 году новая война на Ближнем Востоке показала возросшую боевую мощь арабских государств, в чем была определенная заслуга Советского Союза и его военных специалистов, работавших не покладая рук.

Последние месяцы уходящего 1969 года в авиационных городках были наполнены динамичной боевой учебой. Личному составу истребительного авиационного полка было чем гордиться. На полигоне в ходе учений летчики, офицеры боевого управления, инженеры и техники добились отличного результата. Например, в течение одного дня в качестве целей было запущено 5 радиоуправляемых мишеней в стратосфере и 8 фронтовых крылатых ракет (для безопасности — без боевого заряда).

Летчики уничтожили все цели при минимальном расходе ракет. Высотные цели были уничтожены всего шестью ракетами. Более сложной задачей было уничтожение фронтовых крылатых ракет, летящих на малой высоте и на скорости 900–1000 км/час. Солнце основательно разогрело пустыню и стало сложно выделить сигнал головки ракеты с тепловой системой наведения, а кучевые облака, имеющие высокую отражающую поверхность, становятся настоящими тепловыми ловушками. Несмотря на эти обстоятельства, все восемь целей не долетели до цели, были сбиты двадцатью ракетами.