Бывает, что я не могу сделать то, что хочу, или то, что я должен сделать. Это не значит, что я не хочу этого делать. Я просто совершенно не в состоянии этого сделать, и я даже не знаю почему. Даже если мне нужно выполнить совсем простую задачу, я не могу приступить к ее выполнению сразу же, как это сделали бы вы. Вот как это обычно происходит:

1. Я думаю о том, что я собираюсь сделать.

2. Я представляю себе, как я буду это делать.

3. Я настраиваюсь, чтобы приступить к делу.

Насколько быстро я смогу приступить к делу, зависит от того, насколько гладко проходит этот процесс.

Бывает, что я не могу перейти к действиям, даже несмотря на то, что я на самом деле очень хочу сделать это. Это случается, когда мое тело перестает мне подчиняться. Это не значит, что я болен или что-то в этом роде. Как будто все мое тело, кроме моей души, принадлежит кому-то другому, и я совершенно не могу его контролировать. Не думаю, что когда-либо вы сможете себе представить это мучительное ощущение.

Вы вряд ли сможете догадаться об этом по нашему виду, но мы, аутичные люди, никогда на самом деле не чувствуем, что наши тела принадлежат нам. Они всегда ведут себя, как им вздумается, и выходят из-под нашего контроля. Запертые внутри своих тел, мы отчаянно пытаемся заставить их делать то, что нам нужно.

Мы, аутичные дети, хотели бы, чтобы вы не оставляли нас без внимания. Я хочу сказать — никогда не ставьте на нас крест. Мы становимся сильнее благодаря тому, что вы просто обращаете на нас внимание.

По нашей реакции вам трудно определить, поняли ли мы, что нам говорят, или нет. Часто мы просто не можем чего-то сделать, сколько бы раз вы ни показывали нам, как это делается.

Такие уж мы есть. Мы просто не умеем делать кое-какие вещи так же, как вы. Но, как и все люди, мы хотим сделать лучшее, на что мы способны. Когда мы чувствуем, что вы махнули на нас рукой, это делает нас несчастными. Поэтому, пожалуйста, не переставайте помогать нам до самого конца.

Вы никогда не замечаете.

На самом деле вы просто не представляете, насколько мы несчастны. Люди, которые заботятся о нас, могут сказать: «Следить за этими детьми — действительно тяжкий труд!» — но вы даже не можете представить, насколько несчастны мы сами — те, из-за кого всегда возникают проблемы, те, от кого нет никакого толку, чем бы мы ни пытались заниматься.

Каждый раз, когда мы делаем что-то неправильно, нас ругают или смеются над нами, а мы даже не можем извиниться. В конце концов мы начинаем ненавидеть себя и впадаем в отчаяние, и так каждый раз. Мы снова и снова задаемся вопросом, зачем мы вообще родились в этом мире в качестве людей.

Но я хочу попросить вас, тех, кто находится рядом с нами весь день, — не нервничайте из-за нас. Когда вы нервничаете, мы чувствуем себя так, как будто вы не признаете никакой ценности за нашей жизнью, — и это подрывает нашу силу духа, которую нам не следовало бы терять. Самым тяжелым испытанием для нас является мысль, что мы причиняем страдания другим людям. Мы можем примириться с тяготами нашей собственной жизни, но мысль о том, что мы можем быть источником несчастья для других людей, для нас просто невыносима.

Как бы мы поступили, если бы существовал какой-то способ стать «нормальными»? Держу пари, что окружающие люди — наши родители и учителя — были бы вне себя от радости и воскликнули бы: «Аллилуйя! Мы сделаем их нормальными прямо сейчас!» Очень долго я и сам отчаянно желал стать нормальным. Быть «особым ребенком» очень тяжело, это очень изматывает; я часто думал, что было бы очень хорошо, если бы я был нормальным человеком.

Но теперь, даже если бы кто-нибудь изобрел лекарство от аутизма, я, может быть, предпочел бы остаться таким, какой я есть. Как я пришел к такой мысли?

Если говорить коротко, я понял, что каждый человек, нормальный или с ограниченными возможностями, должен стараться изо всех сил, и в борьбе за счастье он может стать счастливым. Понимаете, для нас аутизм — это нормальное состояние, поэтому мы не можем даже представить себе, что значит быть «нормальным» с вашей точки зрения. Но если человек способен научиться любить самого себя, я думаю, не имеет особого значения, нормальный он или аутист.

Я летел с семьей в Хоккайдо на самолете. Я летел самолетом впервые за много лет и был удивлен, обнаружив, что ощущение силы тяжести, действующей на мое тело, оказалось по-настоящему приятным. Я не обратил на это внимания в предыдущий раз, потому что тогда был еще маленьким. Так или иначе, я сочинил эту коротенькую историю…

Это случилось на маленькой, зеленой, тихой планете.

Аутист: Ну вот — добро пожаловать в мой мир.

Землянин: Ты не чувствуешь, как сила тяжести тянет тебя вниз? Я чувствую себя так, как будто к моим рукам и ногам привязали тяжелые гири.

Аутист: Но на твоей планете я всегда чувствую себя невесомым, как будто парю в воздухе.

Землянин: Да, теперь я понимаю тебя. На самом деле понимаю.

Если бы где-то в космосе существовала планета с силой тяжести, подходящей для аутистов, — вот там мы смогли бы беспрепятственно передвигаться.

Как вы думаете, что я чувствую, когда подпрыгиваю и хлопаю в ладоши? Держу пари, вы думаете, что за маниакальным весельем, отображающимся на моем лице, не стоит никаких особенных чувств.

Но когда я прыгаю, мои чувства как будто взмывают к небесам. На самом деле стремление быть поглощенным небесами вызывает дрожь в моем сердце. Кроме того, когда я прыгаю, я хорошо ощущаю члены моего тела — мои прыгающие ноги и хлопающие руки, — и это доставляет мне необычайное удовольствие.

Это одна из причин, почему я прыгаю, а недавно я заметил еще одну. Аутичные люди реагируют на счастье или печаль физически. Поэтому когда случается что-нибудь, что вызывает у меня сильные эмоции, мое тело перестает мне подчиняться, как после удара молнии.

Когда я говорю «перестает мне подчиняться», это не значит, что мои мышцы деревенеют и теряют подвижность — скорее это значит, что я не могу двигаться так, как мне хочется. Когда я подпрыгиваю вверх-вниз, я как будто ослабляю веревки, связывающие мое тело. Когда я прыгаю, я чувствую, как мое тело становится легче, и я думаю, что причина того, что мое тело тянется к небесам, в том, что движение вызывает во мне желание превратиться в птицу и улететь в какое-нибудь далекое место.

Но, поскольку мы ограничены как собственным телом, так и окружающими людьми, все, что мы можем сделать, — это почирикать, похлопать крыльями и попрыгать по клетке. О, если бы я только мог взмахнуть крыльями и взмыть в небо, в эту огромную голубизну, взлететь над холмами и направиться куда-то вдаль!

Аутичные люди часто пишут буквы в воздухе. Вам, наверное, хочется спросить: «Ты пытаешься нам что-то сказать?» или «Ты о чем-то думаешь?». Что касается меня, я пишу, чтобы закрепить в памяти то, что хочу запомнить. Когда я пишу, я вспоминаю то, что я видел, — не в виде сцен, а в виде букв, знаков и символов. Буквы, символы и знаки — мои самые верные союзники, потому что они никогда не меняются. Они всегда остаются такими, какими сохранились в моей памяти. Когда мы чувствуем себя одинокими или счастливыми — вы в этом случае напеваете себе под нос, — мы призываем наши буквы. Когда я выписываю их, я могу забыть обо всем на свете. Я не одинок, пока у меня есть буквы. Нам гораздо проще понять буквы и символы, нежели слова, произнесенные вслух, и мы можем вернуться к ним в любой момент, когда нам этого захочется.