Численность Черноморского повстанческого войска резко сократилась после того, как 5 августа 1921 года Заболотный на три недели распустил бойцов соединения для сбора урожая. В сентябре он уже не смог собрать сколько-нибудь мощный отряд. Большинство повстанцев разошлись по домам и превратились в мирных земледельцев. По амнистии сдались атаманы Малый, Буровский, Солтыс и более 150 бойцов Савранских лесов. Под началом атамана остался только мобильный отряд в 100 конных и 100 пеших повстанцев на возах и более десятка мелких «базовых» отрядов в лесах, в общей сложности до 150 бойцов. Заболотный был вынужден свернуть деятельность своего Повстанческого совета. К январю 1922 года под началом Зеленого осталось всего 80–100 человек.

По поводу гибели большинства атаманов всегда было множество версий и разночтений. Красные командиры, как правило, спешили рапортовать, чтобы не опоздать к раздаче наград. Так, например, о гибели или смерти Махно военные сообщали раз десять, причем эти сообщения попадали в советскую печать. Минимум три раза сообщали и о поимке «лесного зверя» — атамана Заболотного.

Первая версия его ликвидации гласит о том, что Заболотный был арестован в феврале 1922 года. Осенью 1921 года в доселе неуловимый отряд Заболотного был внедрен агент ЧК Дмитрий Бузько[57], которого среди повстанцев знали под кличкой Профессор и считали петлюровским эмиссаром. После появления Бузько отряд Заболотного начали преследовать неудачи. Он постоянно оказывался под ударом карательных частей и вскоре сократился до 20–30 бойцов.

Эта группа, которую возглавлял сам Заболотный, неотступно преследовалась красным «летучим» отрядом и вынуждена была еженощно менять места постоя. Бузько сообщал чекистам о месте пребывания атамана, но у Заболотного был собственный агент в Балтском уездном ЧК, который успевал предупредить атамана о ловушках. Вскоре от Бузько пришла новая информация: Заболотный и одиннадцать бойцов его охраны несколько суток намерены провести в селе Фернатия. Чекисты выехали в Фернатию и незаметно для повстанцев окружили дом, в котором находился атаман. Повстанцы яростно отстреливались, и тогда чекисты решили применить «военную хитрость» — согнали к месту боя до 150 заложников из числа жителей села, пригрозив, что в случае продолжения сопротивления этих людей расстреляют на месте, а их дома сожгут.

Получив такой ультиматум, Заболотный решил не проливать кровь крестьян и сдался. В августе 1922 года после громкого открытого суда по приговору ревтрибунала Семен Заболотный был расстрелян.

Дмитрий Бузько после гражданской войны стал известным украинским советским писателем. Он описал свои «приключения» в «логове» Заболотного в повести «Лесной зверь», по мотивом которой написал и одноименный киносценарий.

Впрочем, в приведенной версии не все стыкуется. Атаман Заболотный продолжал действовать в Савранских лесах и после того, как газеты объявили о его аресте. Весной–летом 1922 года в чекистских сводках снова мелькает фамилия Заболотный, вселявшая ужас в сердца сельских коммунистов. Возможно, атамана на самом деле раньше «ликвидировали» на бумаге, чем в жизни...

Согласно другой версии, в январе или в феврале 1922 года Заболотный появился в Одессе на тайном совещании местного повстанкома, где атаман и был арестован чекистами. Затем Заболотный смог «чудесным образом» бежать из тюрьмы и уже в марте 1922 года снова собрал в Савранских лесах небольшой повстанческий отряд. В августе того же года он был схвачен, немедленно предан суду и расстрелян.

* * *

В 1921 году руководителем петлюровских атаманов стал атаман Юрий (Георгий) Иосифович Тютюнник. Крестьянский сын из села Будищи, что возле Звенигородки, обладал холерическим темпераментом и талантами организатора и писателя. В годы первой революции оба старших брата Юрия оказались в ссылке в Вологодской губернии «за украинскую политику». Один из братьев, не выдержав условий ссылки, застрелился, а другой бежал за границу. Юрко, родившийся в 1891 году, учился в школе садоводства и в Уманском училище земледелия и садоводства, мечтал о поступлении в Киевский университет. Впоследствии знаменитый атаман говорил, что по линии матери он приходится дальним родственником Тарасу Шевченко. Кстати, атаман Звенигородского восстания и военный авиатор Лев Шевченко имел непосредственное отношение к великому поэту — был его внучатым племянником.

В годы Первой мировой Юрий Тютюнник был мобилизован в армию солдатом, почему-то Сибирского полка. На фронте он был ранен, дослужился до унтер-офицера и «за службу и смекалку» был отправлен в Горийскую школу прапорщиков. Уже как прапорщик он в 1916–1917 годах служил в Одесском и Симферопольском гарнизонах, был инициатором украинизации[58] Симферопольского полка.

Скорее всего, осенью 1917 года Тютюнник вступил в партию украинских эсеров, позднее он был членом Центральной Рады, членом Политсовета при Генеральном военном секретариате (военном министерстве УНР). После того как в феврале 1918 года большевики захватили Киев, Тютюнник скрылся в родных краях, где был избран кошевым атаманом звенигородского «Вольного казачества». В марте того же года он возглавил казачьи формирования, уничтожавшие. и разоружавшие фронтовые части красных, которые отступали с Украины под ударами австро-немецких войск.

В апреле–мае 1918 года Юрий Тютюнник возглавил тайную повстанческую организацию, сформировавшуюся на Киевщине после демобилизации «Вольного казачества». Тютюнник и комендант Звенигородки Михаил Павловский в начале июня 1918-го раздали восставшим против гетмана крестьянам около 10 тысяч винтовок, до 40 пулеметов. Волею судьбы Юрий Тютюнник стал одним из организаторов и атаманов Звенигородского восстания (о котором мы рассказывали в первой главе), за что пять месяцев отсидел в камере киевской тюрьмы.

В феврале 1919 года Тютюнник, как комиссар от украинских левых социалистов, был направлен к атаману Григорьеву. Вскоре он становится вторым после самого Григорьева лидером «григорьевщины». Именно Тютюнник разрабатывал план захвата григорьевцами Херсона и Одессы. В начале апреля 1919 года Юрий стал комендантом Одессы, тогда же руководством Красной армии он был представлен к ордену Красного Знамени.

Очевидно, Тютюнник подталкивал Григорьева к выступлению против большевиков. Возможно, именно он и был автором программного универсала Григорьева. Во время григорьевского восстания Тютюнник командовал группой войск, развернувшей наступление на Екатеринослав. Однако после разгрома основных войск восставших григорьевцев он решил делать самостоятельную «атаманскую» карьеру.

Объединив 200 верных себе повстанцев в Верхнеднепровский повстанческий кош, Тютюнник в критический момент восстания покинул атамана Григорьева. Вскоре он присоединил к себе самостоятельный отряд атамана Мирошниченко, насчитывавший 200 повстанцев, и устремился на север, где уже пылало восстание против красных на его малой родине — Звенигородчине. Устремившись к станции Боярка, Тютюнник намеревался напасть на Киев. Но столица была не по зубам его отряду (400 бойцов при пяти пулеметах), и Тютюннику пришлось довольствоваться Звенигородкой, которую он захватил 13 июня 1919 года, после чего создал в уезде «Звенигородскую республику».

В это время Юрий Тютюнник формально подчинился Второму повстанкому, его отряд получил громкое название 4-й Крестьянской повстанческой дивизии. В районе Сквиры он подчиняет себе 3-ю повстанческую дивизию атамана Дьяченко. Объединенные силы 3-й и 4-й повстанческих дивизий составляли около четырех тысяч бойцов при четырех пушках и 80 пулеметах.

«Сквира была полностью разграблена казаками 3-й дивизии. Евреи и не евреи заплатили «за освобождение» всем своим имуществом, а кое-кто и жизнью», — позже вспоминал Тютюнник. Атамана Дьяченко он обвиняет в потере Сквиры и разгроме объединенных сил повстанцев, а также в том, что Дьяченко «командовала толпа» — повстанцы, занимавшиеся грабежами и погромами. Тютюнник отстранил Дьяченко от атаманства и назначил на его место «своего» атамана — Алексея Григорьева.