— Придумай мне имя, — обратился Адэр к Малике.

— Зачем?

— Ты не можешь обращаться ко мне «мой господин». Какое имя тебе нравится?

— Яр.

— Ухажёр?

— Нет. Так звали моего отца.

— Хорошо, Яр так Яр. Тебе придётся обращаться ко мне на «ты».

— Это ещё почему?

— Где ты видела, чтобы рядовые инспекторы обращались друг к другу на «вы»? А ну, скажи мне «ты».

Малика уставилась в окно.

— Говори! — требовал Адэр. — Ну же!

— Вы взяли меня, чтобы посмеяться?

— Своими глупыми капризами ты всё испортишь.

— Я вас никак не буду называть, — отрезала Малика.

За окном проплыло стадо облезлых коров, топчущих редкую траву. За автомобилем с криками побежали мальчишки-пастухи, подкидывая в небо хлысты и фуражки. Глядя на них, Адэр смеялся и сигналил.

Впереди сквозь знойное марево проступили очертания домов. Адэр помахал сорванцам и нажал на педаль газа.

Машина ехала, похоже, по единственной улице вымершего селения, ни поворотов, ни переулков, ни души. Лачуги из глины, накрытые соломой, чередовались с развалинами. Во дворах на провисших верёвках колыхалось заштопанное бельё. Кое-где возле калиток лежали собаки, уныло опустив на лапы острые морды. На почерневших заборах сидели коты. Те и другие провожали машину тоскливыми взглядами. И запах…

— Чем это пахнет? — спросил Адэр.

— Вином.

— Я знаю, как пахнет вино.

— Кислым вином.

— Нет. Тут что-то другое.

— Выпитое кислое вино.

— Не-е-ет… — протянул Адэр. Заметив улыбку Малики, быстро закрыл окна и прижал рукав к носу. — Ну и вонь…

Улица была не одна. Проехав поворот, Адэр затормозил, сдал назад и уставился на развилку:

— Куда теперь?

Малика повертела головой. Вскинула руку:

— Смотрите!

Вдали, над лачугами, виднелась крыша: настоящая, не из соломы и фанеры, а из синей как небо черепицы. Адэр свернул на ровную, хорошо утрамбованную дорогу.

Вид за окном менялся: чем чётче вырисовывалась на фоне облаков яркая кровля, тем выше и богаче становились дома. Улицу перебежала курица с выводком. За каменными заборами загоготали гуси, загремели цепи, раздался многоголосый хозяйский лай — здесь уже было что охранять.

Машина догнала двух девушек в цветастых платьях: косы до пояса, на щеках румянец.

Адэр опустил стекло:

— Не подскажете, как проехать к прииску?

Селянки переглянулись, прыснули в кулачки. Одна игриво махнула рукой в обратную сторону:

— Вам туда.

Но Адэр медленно поехал вперёд, посматривая то в лобовое стекло на синюю черепицу, то в зеркало заднего вида на девушек. Поймал на себе взгляд Малики:

— Хочу посмотреть особняк. — И мысленно выругался: перед кем отчитывается?

До особняка дому было далеко, однако по меркам селения это был не дом, а дворец. Красивое добротное здание в два этажа: серый камень, большие окна, резные ставни. Что находилось во дворе — скрывал глухой забор. На скамейке возле калитки важно восседал пухлый, как взбитые сливки, мальчуган. Малец выковыривал из надкушенного ломтя колбасы сало и бросал породистым собачкам, прыгающим возле его толстеньких ножек.

Адэр развернул машину. Проезжая мимо девушек, посигналил и нажал на педаль газа.

Хрустальная люстра, сверкающий паркет, массивная мебель — всё производило приятное впечатление. Секретарь в дорогом деловом костюме развлекал рассказами об условиях работы на прииске. Малика смотрела в окно. Постукивая пальцами по лежащему на коленях блокноту, Адэр наблюдал, как девица в узком платье расставляет на столе фарфоровые чашки. Если бы в какой-либо конторе Тезара прислуга в таком наряде подавала посетителю чай, то через пять минут не было бы ни прислуги, ни конторы. Но здесь не Тезар, и с правилами приличия в этой стране вряд ли знакомы. И даже не в платье дело, а в двух каплях тёмно-фиолетового аметиста в девичьих ушках.

Когда девица и секретарь удалились, Адэр произнёс:

— У слуг слишком много денег.

Малика подошла к окну:

— Интересно, где прииск?

Дверь распахнулась, в кабинет вкатился полный человек с неохватной грудью и лежащим на ней вторым подбородком. Принеся тысячу извинений, мол, задержали служебные дела, расшаркался перед гостями. Втиснулся в кожаное кресло во главе стола. Немного поёрзав, по-хозяйски сложил руки на шарообразном животе:

— Огромная честь принимать у себя посланников правителя, дай ему Бог долгих лет жизни. Чем обязан?

— Расскажите, как вы распределяете долю прииска, — сказал Адэр.

Начальник вытер пухлой ладонью лоб:

— Давно не помню такого пекла в середине весны. Мне жаль, что вам пришлось трястись по ужасной дороге. Автомобиль-то новенький.

Малика перешла к другому окну:

— Где прииск?

— Не желаете чаю или чего-нибудь покрепче?

— Как вы распределяете долю прииска? — повторил Адэр.

Слова посыпались как приторно-сладкие ягоды из прохудившейся корзинки. Подбородок, вызывая омерзение, вибрировал на надутой груди. Малика и Адэр, не перебивая, слушали непрекращающуюся болтовню.

Первым устал Адэр:

— Хватит!

Начальник проворно выбрался из кресла. Обежав стол, протянул потную ладонь:

— Рад был знакомству.

Не сдержав брезгливую волну, Адэр скривился и повторил вопрос Малики:

— Где прииск?

Похлопывая руками по пышным бёдрам, начальник вернулся в кресло:

— До него две мили. У меня аллергия на пыль. Как подышу, глаза слезятся. Пришлось построить контору здесь.

— Сколько у вас рабочих? — поинтересовалась Малика.

— Несколько сотен.

Адэр открыл блокнот:

— Назовите точную цифру.

— Семь сотен.

Адэр посмотрел в записи:

— Семьсот двадцать.

— Точно! — радостно воскликнул начальник.

— Все из вашего селения? — спросила Малика.

— Пришлых нет, все местные.

Усевшись рядом с Адэром, Малика тихо сказала:

— В селении должно проживать как минимум три тысячи человек. Рабочие, их жёны и дети, старики. Посчитайте навскидку.

Начальник приподнялся над креслом:

— Что посчитать?

— Семь сотен работают, — прошептала Малика, — а где остальные?

Адэр кивнул. В память врезались безлюдные улицы, особенно запомнился запах мочи.

— Покажите ведомости за последние полгода.

— Ведомости хранятся в сейфе. У бухгалтера сегодня выходной.

— Поехали за ключом от сейфа, — сказал Адэр и направился к выходу.

Начальника выдуло из кресла. Он подлетел к двери, прижался к ней спиной:

— Я вспомнил, где бухгалтер прячет ключ. — И выскочил из кабинета.

Адэр вновь занял место за столом.

— Думаете, подставные лица? — спросила Малика.

— Уверен… Как всё глупо! В Тезаре, чтобы уличить кого-то в воровстве или подлоге, трудится армия следователей и дознавателей. А здесь… вора выдаёт внешний вид. Как такой глупый человек может управлять прииском? Куда смотрят рабочие?

— Рабочие боятся потерять работу.

— Он не хозяин прииска. Прииск принадлежит государству.

Малика хотела что-то сказать, но промолчала.

Начальник вернулся с пустыми руками. Семенящей походкой подошёл к Адэру, вытер ладони о штаны:

— Можно вас на пару слов?

— Говорите.

Начальник задышал Адэру в ухо, обдавая запахом лекарств:

— Простите, я забыл, как вас зовут.

— Яр.

— Яр… Только вы поймёте меня. Как мужчина мужчину. Жена, дети — это рутина. А молодому, полному сил мужчине нужно вдохновение. Вы понимаете, о чём я говорю?

— Понимаю.

— А вдохновение дорого стоит, — произнёс начальник и бессильно поник, будто трава, побитая дождём.

— Я всё понимаю, — сказал Адэр и поднялся. — Едем на прииск.