Часть 08

Адэр остановил машину возле серого здания, больше похожего на тюрьму, чем на проходную прииска. Малика с необъяснимым страхом посмотрела на окна за толстыми решётками, на массивную железную дверь без ручки, зато с отверстием-глазком. В обе стороны от здания тянулся без единого просвета бетонный забор с несколькими рядами колючей проволоки на вбитых наискосок штырях. На покатой крыше проходной сверкал в лучах солнца громоотводный шпиль.

— Ты идёшь? — спросил Адэр у Малики.

Боясь передумать, она открыла дверцу. Сзади то ли вздохнул, то ли всхлипнул начальник.

— А ты сиди, — бросил Адэр через плечо.

В ответ послышалось невнятное бормотание и шмыганье носом.

Они поднялись на крыльцо. Адэр несколько раз ударил в дверь кулаком.

Малика посмотрела на тёмное, будто чем-то заклеенное с обратной стороны, круглое отверстие и прошептала:

— За нами наблюдают.

В подтверждение слов темнота за глазком всколыхнулась, на миг впустив в себя лучик света. Видимо, сменился наблюдатель.

— Кто такие? — как из бочки раздался голос.

Адэр поднёс к отверстию-глазку предписание о проверке прииска.

— Без начальника не пущу, — прозвучало после непродолжительной заминки.

— Ладно, — еле слышно проговорил Адэр, — будь по-твоему.

Вытащил из машины трясущегося начальника, подтолкнул к глазку. Загрохотал засов, дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы явить взору нечёсаного охранника с обрюзгшим лицом и крошками хлеба в кудлатой бороде.

— Девицам сюда нельзя.

Малика боролась с желанием нырнуть в автомобиль и сжаться испуганным воробышком, чтобы её никто не видел и не слышал. Но боязнь оставить Адэра одного взяла верх.

— Я Малика Латаль. Моё имя есть в предписании.

— Да ну? А как начальник на это смотрит?

Адэр толкнул толстяка в спину, тот часто закивал, издавая неразборчивые звуки. За дверью посовещались, бородач посторонился. Малика вслед за Адэром и начальником вошла в здание и только тогда поняла, насколько был прав охранник.

Проходная представляла собой узкое, длинное, с низким потолком помещение, освещённое белыми лампами. Вдоль одной стены стояли в ряд скамейки; на них лежало тряпьё. Несколько человек ощупывали нечто похожее на штаны и рубахи: тонкие пальцы со знанием дела перебирали складки, сгибы и швы.

Возле противоположной стены… Малика ахнула и отвернулась. Там толпились обнажённые мужчины, прикрывая руками то место, где сходятся ноги.

— Я ж говорил: девицам сюда нельзя, — сказал охранник.

— Потерпит, — отозвался Адэр. — Что за люди?

— Ночная смена.

— Так уже обед.

— Всё по инструкции. Сначала слабительное. Пока подействует — обыск.

Послышались неторопливые, как на прогулке, шаги. Это Адэр. Стук его каблуков Малика могла бы узнать среди сотен звуков.

«Какие камни добываете?» — «В основном жадеит, немного аметиста и малость александрита». — «Что нашли за смену?» — «Ничего». — «Совсем ничего?» — «Вот промоем их, окаянных, может, что-нибудь найдём».

Малика повернула голову. Адэра не увидела, зато заметила два стола и сейф между ними. За одним столом под невыносимо яркой настольной лампой сидел человек с круглым стёклышком в глазу и рассматривал Малику. За другим столом что-то выводил в тетради учётчик: на шее накрахмаленный, в прошлом белый воротничок, на локтях протёртые нарукавники.

За спиной продолжалась беседа: «Воруют?» — «Воруют, мать их так! И в уши заталкивают, и глотают, и… да-да, туда тоже».

Вновь шаги Адэра.

«Э-э! Господин! Туда нельзя!» — «Что там?» — «Там из них слабительное выходит». — «Сколько рабочих на прииске?» — «А бес его знает. Вы у начальника спросите…» — «Человек семьсот будет?» — «Смеётесь? Может, триста, а может, меньше».

— Малика, идём!

Глядя в бетонный пол, она поплелась за Адэром и начальником. Краем глаза видела опухшие колени рабочих, их стопы в узлах и шишках. Выйдя из проходной, подняла голову. Выдохнула и не смогла себя заставить сделать вдох. Адэр прижал к носу рукав.

— Туда? — глухо спросил он у толстяка и, не дожидаясь ответа, толкнул его в сторону огромного бака, стоявшего вертикально на металлических опорах. — Малика! Не отставай.

Вокруг, куда ни глянь, пустошь, огороженная забором. Чем дальше они отходили от здания, тем нестерпимее становился запах, словно прииск был спрятан не только от внешнего мира, но и от свежего воздуха. Адэр уже зажимал нос и рот ладонями.

Они приблизились к вбитым в землю железным цилиндрам с длинными ручками и шлангами, которые тянулись к верхней части бака. Увидев выходящую из его днища запотевшую трубу, Малика сообразила: в баке вода, которую качают с глубины с помощью этих непонятных устройств. Здесь же находился самодельный душ с бочкой для сбора дождевой воды — такой же был у них с Муном на заднем дворе дома.

Толкая перед собой начальника, Адэр шёл вдоль проложенной поверх земли гибкой трубы. Толстяк то и дело вытирал ладони о штаны и шмыгал носом. Чтобы не видеть мокрую от пота рубашку на его полукруглой, как грудь, спине, Малика прибавила шаг.

Адэр схватил её за локоть:

— Смотри под ноги.

Она опустила глаза. Совсем уж внезапно появился в земле провал: тесный, не очень глубокий. Вниз бежала узкая тропинка, выдолбленная в каменной стене, и скрывалась в расщелине. Туда же тянулась труба. Возле входа на плоском пятачке, отполированном сотнями ног, из железной корзины торчали факелы. Стены, тропинка — в изломах и трещинках — казались зыбкими, непрочными.

Зажимая нос, Адэр долго смотрел в яму. По его виду было понятно: идёт борьба с каким-то страхом.

— Пойдёмте обратно, — сказала Малика. — Всё, что надо, мы увидели.

Адэр поставил ногу на тропинку, поводил подошвой сапога по камню.

И тут начальник прииска выплюнул — не уныло сказал, не промычал, — именно выплюнул как оскорбление:

— Сапоги дорогие. Жалко.

— Стойте здесь, — приказал Адэр и начал осторожно спускаться по дорожке, ведя одной рукой по стене, а второй зажимая нос.

Несколько раз поскользнулся — идти босиком было бы намного безопаснее. Наконец ступил на пятачок перед входом в пещеру. Ругнувшись, зажёг факел (пришлось убрать ладонь от носа) и скрылся во мгле.

Сколько его не было: десять минут, полчаса? Каждая секунда тянулась невыносимо долго. Малика ходила вдоль обрыва, не отрывая взора от расщелины. Оглянулась. Толстяк, словно подхваченный шквальным ветром мяч, катился к проходной.

— Стой!

У мяча замелькали пятки.

— Адэр! — позвала Малика, глядя в яму. Не услышав ответа, что есть мочи заорала: — Яр!

Выскочив из темноты, Адэр отбросил горящий факел и взлетел по дорожке. Согнувшись, упёрся руками в колени.

— Он… — Адэр поднял голову, и Малика умолкла на полуслове, увидев мертвенно белое лицо, неестественно круглые глаза и обескровленные губы. Выдавила из себя: — Что там?

Адэр вновь опустил голову. Его вырвало прямо на облепленные глиной сапоги. Помчался к душу. Привалился плечом к деревянной шаткой стойке. Его снова вырвало. Долго крутил кран, изрыгая проклятия. Постучал по бочке. Она загремела — пустая.

— Что там? — подбежав, спросила Малика.

Адэр понёсся к проходной, выкрикивая:

— За мной! Быстрей!

Они вбежали в здание. Возле скамеек одевались рабочие. В дальнем углу столпились охранники. Адэр растолкал их. Взору предстал сидящий на стуле начальник.

— Я не хотел…

Адэр нанёс ему сильный удар кулаком в нос. Толстяк вместе со стулом завалился навзничь и, взвыв, закрыл руками окровавленное лицо. Никто не успел опомниться, как Адэр ударил сапогом в бок. Начальник скрутился и закричал.

Малика схватила Адэра за рубаху:

— Яр! Не надо!

Охранники вцепились в Адэра и потащили в сторону, но он извернулся и заехал кулаком толстяку в ухо. Крик начальника оборвался.

Пока толстяка приводили в чувство, Малика вышагивала взад-вперёд вдоль скамей, за которыми спрятались полуобнажённые рабочие. Пыталась разбудить себя стуком башмаков по бетонному полу.

Выпустив инспекторов и начальника из проходной, охранник быстро закрыл дверь и проскрежетал щеколдой.

Малика стояла возле машины, поглядывая то на дверь, которую даже под страхом смерти вряд ли откроют, то на пустошь. Куда бежать, где искать спасения, если в Адэре вновь проснётся зверь? Ноги ватные, в голове туман — далеко не убежишь.