Часть 1. Глава 11.

С часок отдохнув в тени, я вырыл ямку и развёл в ней костёр. Затем опять сходил за водой, перочинным ножом порезал на крупные куски остатки рыбы, сложил их и икру в панцирь и поставил на огонь. Вода потихоньку закипит и посмотрим насколько вкусная уха получится. Сырая рыба была очень неплохой. Я даже готов её есть каждый день, пока есть такая возможность.

Котёнок всё ещё дрых без задних ног, а я, лёжа обнажённый в приятном холоде тени дерева, раздумывал над тем, что делать дальше. От мерзких тварей мы, кажется, ушли. Они совсем не похожи на тех, кому по силам переплыть реку. Они совершенно для этого не приспособлены. Они приспособлены только для того, чтобы убивать. И всё. Ходят с трудом и вряд ли вообще плавают. Значит, их нечего опасаться. Они проиграли. Но даже если опасность миновала, что я буду делать дальше? Куда двигаться? Да и надо ли двигаться вообще? Здесь, вроде бы, неплохое местечко для обустройства лагеря. Рыбы полно. Сухой древесины достаточно и огонь добыть не проблема. Можно даже шалашик построить. Опыт уже есть какой-никакой... Вот только в чём смысл? Зачем всё это делать? Для чего? Неужели я собираюсь пустить здесь корни? Нет, конечно же. Я сюда переправился, спасаясь. Нашёл это место совершенно случайно. И хоть оно выглядит весьма перспективно для создания долговременного лагеря, надо ли его вообще создавать? А если нет, куда я отправлюсь? В какую сторону? По течению или против? Логичнее, конечно, по течению, ведь оно точно куда-то выведет. Как вывела меня предыдущая река. И, возможно, выведет, наконец, в обжитые места. Ведь в этом весь смысл моего пути: найти разумную жизнь. Путешествуя вдвоём с котёнком, я всё равно сойду с ума. Он же хищник, вроде бы. И рано или поздно вырастет. Вырастет и природа возьмёт своё. Инстинкты уведут его на вольные хлеба и он меня оставит... Ну ладно, даже если не мыслить на столь далёкие перспективы, мне всё равно нужно найти ответы на вопросы. Нужно выяснить, что происходит, в конце-концов. Я горел в машине! А когда вновь открыл глаза, оказался точно не в раю. Ну и, надеюсь, не в аду. Я оказался в каком-то незнакомом мире, очень похожем на мой родной. Очень похожем, но всё же не родном. И в этом не родном мире мне нужно найти разумную жизнь. Не может быть, чтобы её не было! Это против законов эволюции. В мире с такими благоприятными природными условиями не может не быть разумной жизни. Тут всё к этому подталкивает. Надо лишь её найти... Вот только где искать?

Я перевернулся на живот, подставляя спину прохладному ветерку. Шрам всё ещё немного болел и чесался, но не доставлял особого дискомфорта. Я практически о нём забыл. Порезы на руках и ногах болели, конечно, сильнее, но и на них я не обращал внимание. Я знал, что завтра уже всё пройдёт.

Я принялся рассматривать широкую реку, наблюдал, как ветер гоняет маленькие волны, как течение гонит гнилое дерево и понял, что выбора у меня нет. Вниз по течению и только так! Это единственный вариант. Не буду углубляться в лес - там потеряюсь в два счёта. Ориентироваться на местности я не умею, а компаса у меня нет. Да я даже не уверен, что в этом мире есть полюса, чтобы компас смог определить где север, а где юг. Кто его знает, работал бы он вообще? Значит, самое лучшее направление - следовать за течением. Мелкая река впадает в крупную. А вот куда будет впадать крупная, придётся выяснить опытным путём. Но выяснять это я начну не завтра. Пару-тройку дней тут побуду, если не вмешается какой-нибудь неожиданный фактор. Рыбёшки наловлю и насушу в дорогу. Она, вроде бы, очень жирная и должна быть вкусной даже подсушенной. Мне её хватит на некоторое время. Воду придётся брать в реке и кипятить на привалах. Сейчас я уже не настолько страдаю от жажды, чтобы согласиться пить её сырой. Могу и подождать, пока термическая обработка уничтожит микробы...

Я хмыкнул, удивляясь собственным мыслям. Уже в который раз я замечаю, что думаю такими словами, которые в реальной жизни вообще не употреблял. Мой словарный запас был скуден: сказывалась нехватка образования. Моя профессиональная карьера началась на первом курсе Института Физической Культуры. Я даже школу закончил с грехом пополам. А здесь рассуждаю сам с собой, как не рассуждал в своём мире.

- Возможно, это неспроста? - прошептал я, принял сидячее положение и активировал щит. - Возможно он имеет к этому отношение?

Я плавно водил рукой из стороны в сторону, смотрел на щит из чистой энергии и думал над тем, имеет ли он какое отношение к тому, что с головой у меня стало куда лучше. Возможно, мне вправили мозги? Как бы глупо это не звучало. Возможно, я подопытный кролик и сейчас надо мной проводят эксперименты? Смотрят, как долго я смогу выживать в этом мире и не сойти с ума. И выживу ли вообще...

А может просто пойти да утопиться в этой реке? Зачем мучиться?

Я встряхнул головой и вскочил: что, блин, за странные мысли? Чего они мне в голову лезут? С хрена мне топиться? Я ушёл от тех жутких тварей не для того, чтобы утопиться. И щит мне явно не для этого дан. Он дан для того, чтобы я выжил! Иначе и быть не может. И если я решу сдаться, то какой во всём этом был смысл? Сколько я уже дней брожу? Голодаю и испытываю жажду... Много. И ради чего всё это? Чтобы прекратить мучения, потому что света в конце тоннеля я не вижу? Да, возможно, я обречён на мытарства. Да, возможно, на этой планете кроме меня никого нет. Но я не сдамся пока это не выясню! Если надо, я обойду весь этот мелкий земной шар. Буду искать, пока не смирюсь. Или пока не сойду с ума от одиночества. Но пока сдаваться я совершенно не готов. Мой путь только начинается...

...Солнце красиво уходило в закат, радуя наши глаза. Мы с котёнком прикончили остатки рыбы, сидели у костра и наблюдали, как оно плывёт по небу. Молча любовались и даже Уилсон не издавал посторонних звуков. Он принял важную позу, облокотившись на мою ногу, и завороженно смотрел. Жёлтые глаза его практически не мигали, а усики восторженно шевелились.

- Красота-то какая, да? - спросил я и услышал утвердительное мурчание. - Мы будем видеть этот закат ещё долго. Через пару-тройку дней отправимся вдоль реки. Нечего тут задерживаться. Будем искать жизнь.

Уилсон подозрительно уставился на меня.

- Разумную жизнь, я имею в виду, - усмехнулся я. - Тех, кто может говорить, а не только слушать. Ты не знаешь, есть ли тут такие? Такие, как я, например?

Но на этот вопрос он предпочёл не отвечать. Не пошевелил усами, не подмигнул, не промурчал что-нибудь эдакое. Просто зевнул, не прощаясь запрыгнул на ближайшее дерево, и исчез в ветвях.

- Очень приятно было с тобой пообщаться! - крикнул я ему в след и поморщился: жуть какая, с детёнышем рыси разговариваю.

Я одел полностью высохшую одежду, натянул носки и пощупал кроссовки. Они всё ещё были мокрыми внутри, хоть давно уже стояли у костра. Я отставил их подальше, подкинул ещё дровишек и постарался поудобнее устроиться на лежанке. Мне нужен был сон, ведь завтра предстояло много дел...

...Уже четвёртый день мы с маленьким котёнком шли вдоль берега. Останавливались, только когда начинались сумерки, и двигались дальше с самым рассветом. Рыбы наловить за всё это время мне никак не удавалось и мы держались на тех запасах, которые я сделал ранее.

На берегу мы пробыли три дня. Я постоянно рыбачил, разделывал рыбу и развешивал сушиться. Не уходил от лагеря дальше, чем на сотню метров, обустраивал жилище и упражнялся со щитом. Однажды ночью мне приснилось, что у меня его вырвали из руки. Кто-то безликий придавил запястье тяжёлым башмаком, вцепился в щит двумя руками и вырвал из меня по живому. Боль была такая, словно коренной зуб вырывают без наркоза. Я дико заорал и проснулся. Принялся оглядываться в темноте и инстинктивно подкинул дров в затухавший костёр. Пламя осветило страшные жёлтые глаза и я не сразу понял, что это Уилсон. Он смотрел на меня как гипнотизёр и я моментально поддался его гипнозу. Страх куда-то отступил, появилась лёгкость и удовлетворённость. Я чувствовал себя наркоманом под кайфом. Глупо улыбаясь, лёг на подстилку из свежей травы и почти мгновенно заснул. Но когда проснулся, прекрасно помнил тот сон. Он казался мне таким реальным, что я действительно испугался. Испугался того, что каким-то образом могу лишиться щита. Мне казалось, что так я лишусь частички себя.

С тех пор я регулярно занимался со щитом во время привалов и вечером перед сном. Сам придумывал упражнения и приёмы. Прикрывался и атаковал. Приучал своё тело реагировать быстро и действовать эффективно. Наносил размашистые удары, которые могли бы разрезать на несколько кусков любой предмет. Атаковал наискось, атаковал горизонтально. И мне это нравилось. Я не чувствовал, что делаю что-то противоестественное. Щит казался мне неотъемлемой частью моего тела. И упражняться с ним для меня стало так же естественно, как делать утром зарядку.

Но заниматься стало сложнее, когда впервые пошёл дождь. Я было обрадовался, но радость моя вышла недолгой - дождь шёл в течение следующих двух дней. Он практически не прекращался и мне с трудом удавалось развести огонь на ночь. Мокрая древесина не хотела загораться и тлела. Приходилось сначала просушивать растопку и хворост. Я прятался под деревьями, прикрывал небольшой костерок самим собой, фыркал от едкого дыма и пытался греться. Котёнок страдал не меньше моего и часто бывало, что я раздражённо прогонял его, когда он пытался забраться ко мне под ветровку. Непрекращающийся дождь вымотал меня окончательно. Сделал раздражительным и злым. С каждым часом проведённым под дождём, не имея возможности где-нибудь укрыться, я всё больше поддавался апатии. Понуро брёл под струями, прижимал к груди мокрого котёнка и чувствовал, как он дрожит.