— Что это? — обведя потолок рукой, спросил Ник.

— А, это… ну, наши художники поработали. Это можно отмыть, не проблема!

— Да я знаю, что не проблема, спросил лишь для формальности.

Вслед за пиратом Ник проследовал в кабину пилота. Сразу стало тесновато, но, тем не менее, молодой капитан остался доволен, включив двигатели. Плюхнувшись в кресло, и довольно щёлкнув карабинами ремней безопасности, Ник с лёгкой грацией пробежался пальцами по клавиатуре, оживляя системы управления, и улыбнулся, взглянув на торговца:

— Тест–драйв. Ты не возражаешь?

Пират, сняв с себя шлем и почесав солидных размеров бороду, махнул рукой:

— А, хрен с тобой, тестируй. Но через полчаса мне нужно быть на базе, — достав лэптоп, торговец нажал кнопку вызова: — Борода-1 Чёрной Метке, приём. Проводим тест–драйв, огонь не открывать.

После того, как торговец пожелал пилоту удачи и скрылся в комнате отдыха, Ник негромко произнёс:

— «Панацея», старт.

— Выполняю, — отозвался красивый женский голос бортового компьютера. Допотопность допотопностью, но с голосом искусственного интеллекта создатели «Панацеи» постарались на славу! Если, конечно, бортовой компьютер здесь родной…

Загудели взлётные двигатели. Корабль ощутимо качнуло, «пицца» медленно набирала высоту. Никаких перегрузок, никаких сбоев. На экране со скоростью звука проносились строки диагностики судна, и, судя по их зелёному цвету, всё было в норме.

— Ручное управление, — скомандовал Ник.

Из‑под широкой клавиатуры «выполз» штурвал. Пилот с трепетом провёл по нему руками, смахивая несуществующую пыль, крепко за него схватился и резко потянул на себя.

— Поехали…

«Панацея» шла ровно, словно только с конвейера. Повезло, так повезло — никогда ещё Ник не совершал таких удачных покупок! Да и после совершения сделки в его кармане хватит денег почти на год беспробудной пьянки.

А особенно после того, что случилась с пилотом, и почему у него больше не осталось корабля, сам бог велел напиться вдрызг. Даже доктора советовали принять «достаточную до потери ориентации в пространстве дозу спиртосодержащих напитков». Ник, одной рукой держа штурвал, второй ладонью провёл по своему животу. Где‑то там сейчас копошились миллионы нанохилеров, спешно восстанавливая разорванную в клочья почку, поддерживая в хорошем состоянии остатки селезёнки и полностью заменяя поджелудочную железу.

Нику повезло, что он вообще остался жив. Обычно после попадания дюжины ракет в корабль, находящийся в открытом космосе, судно взрывается, а пилот и подавно не оставляет после себя даже ошмётков. Но, то ли мироздание решило повременить с гибелью незадачливого, но безумно удачливого пилота, либо тот скафандр действительно оказался «чудом современного скафандростроения», как утверждал продавец столь прочного костюма, но факт оставался фактом: Ник выжил. Корабль взорвался, выбросив в пространство моментально потерявшего сознание пилота, и тот слонялся в невесомости почти трое суток, пока его не подобрал по счастливой случайности пролетавший мимо лайнер. Ника доставили на ближайшую планету — Викторию, где его и подлечили. Не до конца, конечно, с такими ранами долго не живут, если организм не поддерживают в должном состоянии нанохилеры.

Полёт прошёл в раздумьях. Вдоволь налетавшись и насмотревшись скучных пейзажей планеты–свалки, Ник направил «Панацею» обратно к кратеру–стоянке. Уже переключившись на автоматическое управление, практически перед самой посадкой он бросил свою дежурную фразу, которую говорил при любом удачном приземлении:

— Спасибо.

Ник и сам не знал, кому именно предназначалась благодарность. Удаче, что не дала кораблю разбиться? Самому кораблю, за его надёжность? Себе, за своё мастерство?

— Не за что, — ответила «Панацея» всё тем же женским голоском. — Надеюсь, вы сделаете правильный выбор.

Пилот поперхнулся и согнулся в три погибели. Лишь спустя несколько секунд, прокашлявшись, он осознал, что корабль только что ответил на его фразу. И, кроме того, произнёс слово «надеюсь».

— Какого чёрта? Надеешься? Ты не можешь надеяться, ты — корабль!

Но «Панацея» смолчала. Корабль мягко опустился на горячий грунт, заглохли двигатели. Дверь с шипением скрылась в стене, а в проёме появилось довольное лицо пирата:

— И как, тест–драйв пройден?

— Ты слышал голос бортового компьютера? — обеспокоенным голосом спросил Ник.

— Ну, ты даёшь, чувак! Это ж «Панацея»! Голос транслируется прямо в твой черепок. Смекаешь? Конечно, при желании ты можешь перенастроить его на динамики, но это уже дело вкуса. Берёшь кораблик‑то, али как?

Пилот, молча сняв шлем, обнажил своё покрытое лицо с идеально гладкой кожей — верным признаком недавнего сведения ожогов. И, судя по всему, обожжено было всё от подбородка и до самого затылка. К счастью, нынешняя медицина способна восстанавливать и не такое, так что сейчас голову Ника покрывал миллиметровый «ёжик» из тёмных волос. Имплантированных, разумеется.

— Беру, — с чувством заглянув в глаза торговца, пилот протянул тому кредитную карточку.

— Э, нет, — замахал руками пират. — Так дело не пойдёт. Это дело надо сначала обмыть — таковы уж пиратские законы, запомни!

— Но я бы хотел улететь прямо сейчас. Просто…

— Никаких «просто»! Далеко лететь‑то собрался? Думаю, пару световых минут пролетишь да и зависнешь там без топлива. Так что сначала мы тебя заправим, вставим в слоты обещанные стволы, забьём бортовой холодильник пивом, и только потом можешь лететь на все четыре стороны.

Ник смущённо улыбнулся. Совсем не так он представлял себе пиратов.

— Ладно, согласен. Но только по одной рюмочке!

В баре было шумно — только что вернулись с очередного рейда по торговым путям четыре пиратские эскадрильи. В воздухе пахло табаком, распутными женщинами и явным ощущением шпионажа. Молодой бармен, подмигнув Нику, поставил перед ним очередную рюмку виски.

— Вот скажи, братец, — осушив её до дна, начал пилот. — Вы не боитесь, что федералы поимеют вас в вашем же собственном доме? Готов поспорить на своё звание, что в этом баре сейчас сидит не меньше трёх представителей властей. Под прикрытием, разумеется.

Пират рассмеялся:

— Хе–хе, мы знаем! Вон, видишь того одноглазого в углу? Никогда ни с кем не общается. Якобы у него жена погибла от рук полиции на Колорадо, он их всех перебил, его посадили в тюрячку на неопределённый срок, ну а он оттуда и сбежал. А теперь, мол, хочет тишины и покоя, и посылает в задницу всех, кто к нему приближается. Так вот, он — федерал.

— Ты об этом знаешь и никому не говоришь?! — искренне удивился Ник. Торговец в ответ вновь залился смехом:

— Ну, ты даёшь, чувак! Об этом все знают! Все, кроме него самого. Пусть себе там сидит в своём углу, потягивает дешёвое пойло, разбавленное ослиной мочой, и сливает всю информацию своему начальству.

— А смысл? Вам же хуже.

— Нам же хуже? Ой, не смеши меня! Мы только и делаем, что закидываем его дезинформацией. Каждый день мы кормим его новой порцией дезы, а он спокойно и непоколебимо что‑то шепчет в пуговицу на своей рубашке. Хе–хе, якобы, как он сам говорит, ему нравится беседовать с самим собой. Мол, успокаивает, хе–хе…

— Молодцы, — хмыкнул пилот. — А вот ты меня сейчас не кормишь дезинформацией? Я ведь не пират, и, вроде как, даже служу отечеству. Капитан Космических Войск Федерации, как‑никак! Хе–хе…

— Да ну? — усмехнулся пират. — Хреновое у тебя отечество, раз тебе приходится покупать новый корабль за свои деньги.

Ник едва заметно кашлянул, прогоняя прочь неприятные воспоминания:

— Я… ушёл в самоволку, так сказать. Покинул флот.

— Ого, покинул? Сам? И по какой же причине?

— Давняя история, братец. Повздорил с командором.

Глаза пирата от удивления вылезли на лоб; казалось, что ещё немного, и челюсть придётся собирать с пола по осколкам.

— Повздорил?

— Ну, подрался, — смущённо отвернулся пилот. — Неважно. Ушёл я. Улетел. Далеко. А тут меня возьми да подлови ваш брат–пират, я полчаса такие виражи выписывал, спасаясь от ракет, что ты и представить себе не сможешь! Ну, а в итоге очередная пачка ракет во главе с термоторпедой всё‑таки решили, что пора кончать танцы.