– Да знаю я...

– Ну так и терпи...

Когда первая розга впилась в плоть, Ярослав дернулся, кусая губу. Хотел сдержать стон, да не смог. «Черт с вами! – подумал. – Плевать. Орать буду, наслаждайтесь!»

И тут же ощутил прохладные пальцы на своем челе. Открыл глаза – Мстислав протянул ему тот же кнут, на рукоятке которого отпечатались следы его зубов. И нежно погладил Ярослава по золотым волосам.

– Терпи...

Зажал княжич дерево между зубов, зажмурился. И каждый раз, вздрагивая под ударами розог всем большим своим сильным телом, чувствовал руку в волосах и тихий ласковый голос:

– Терпи... Терпи, свет мой... Сейчас все кончится...

От дверей конюшни на них, сведя брови на переносице и жуя губами, внимательно глядел Владимир Красно Солнышко.

* * *

После порки княжичи не видались несколько дней – пока спины не зажили. В шатер к новгородскому сотнику нет-нет да забегала запыхавшаяся Евдокия – то крынку парного молока принесет, то полный подол теплых шанежек.

– Мстислав наказал узнать, как твоя спина? Мозжит? – спросила как-то, сверкнув глазами.

Ярослав рот-то и открыл.

– Неужто знает, что ты сюда бегаешь?

– А как же... Я у него дозволения спрашивала. Не хочу, чтобы вы опять из-за меня дрались, – насупилась было, да не выдержала и снова заулыбалась.

– Скажи – чешется, – передернул Ярослав широкими плечами. – А так вроде зажило все уже.

– Ой, и у него чешется. Видала давеча, как стремянный его, Ерофей, лапищами своими плечи-то ему чесал. А Мстислав только жмурился, как кот, налакавшийся сметаны.

Почему-то картина сия Ярославу совсем не понравилась, хотя он и сам только что просил своего оруженосца Ильюшку поскрести спину.

– Ладно, иди уже, а то подумают чего, – проворчал сердито, отбирая из рук девушки корзинку с пирожками.

Дуняша обиделась и ушла.

А к вечеру в шатер Ярослава шагнул улыбавшийся от уха до уха Мстислав.

– Здоров будь, княже, – склонил черную свою голову.

– И ты, – ответил Ярослав.

– Вот на кострище тебя звать пришел. Сегодня Янка Купала, не забыл? Как спина-то, не тревожит?

– Да нет вроде. Через костер скакать не помешает!

– А ну-ка поворотись. Я гляну.

Ярослав смущенно поворотился. Мстислав медленно приподнял незапоясанную еще белую тонкого полотна рубаху новгородича, едва касаясь, провел пальцем по тонкому следу от розги. Ярослав задохнулся от нежданной ласки, задрожал. Вывернулся.

– Тоже мне – воин... Щекотки боишься?

– Не боюсь, – бросил с вызовом. – Не люблю просто, когда чужие со спины стоят.

Помрачнел Мстислав.

– А я... чужой?

Смутился Ярослав. Помолчал. Поднял голову, поймал взгляд киевского княжича.

– Не чужой, – произнес тяжело. – Не чужой боле. А и не свой еще.

Мотнул тот головой, от чего черная его грива по плечам рассыпалась, пряди на высокий лоб упали. Улыбнулся.

– Ну коли не совсем чужой, так пошли, а то костры прогорят.

– Погоди, – попросил вдруг его Ярослав.

Наклонился, порылся в большой седельной суме. Когда выпрямился, в руке его поблескивал головной обруч чеканного золота с вделанным посередь прозрачным синим камнем.

– Вот, прими, окажи честь, – протянул подарок Мстиславу. И вдруг усмешливо сверкнул глазами: – А то устал смотреть, как ты волосищи свои то и дело за уши заводишь!

Засмеялся Мстислав. Шагнул к новгородичу, склонил голову. Тот, аккуратно убрав назад черные шелковые пряди, надел обруч, повернув так, чтобы камень надо лбом засиял. Отступил, глянул. Кивнул одобрительно.

Мстислав огляделся, увидал в углу бадью с ключевой водой. Подошел. Наклонился. Всмотрелся в колеблющееся в воде отражение – сдержанно сияло червленое золото на темных волосах, синий камень светился странным светом над отливавшими такой же колдовской синевой глазами... Через плечо ему глянул Ярослав, чьи светло-русые волосы были убраны таким же золотым обручем, только камень надо лбом был красным.

– Все девки твои будут, – шепнул, приблизив уста к уху.

– Не все, – сверкнул в ответ глазами. – Половина.

Толкнул крепким плечом новгородича, рассмеялся, когда тот от неожиданности чуть в бадью не упал, и бегом кинулся к выходу из шатра.

– Догоняй, рохля новгородская!

* * *

Весь высокий днепровский берег, сколько хватало глазу, был усеян точками костров. Под стенами княжьего терема полыхал самый большой, в рост человека. Когда Мстислав с Ярославом подоспели, девки из терема да окрестных деревушек уже хоровод повели. Парни пока что вокруг топтались, похохатывали, друг дружку под бока локтями поддавали.

Первыми девичью вереницу Мстиславовы дружинники разбивать начали. За ними потянулись ратники Ярослава. Самая голосистая в хороводе величальную песню Ивану Купале завела. Вскорости грянул хор, в котором звонкие девичьи голоса стройно переплетались со звучными, крепкими мужскими.

Вдруг из хоровода птицей выметнулась стройная фигура, подбежала ближе – опознали в ней княжичи Евдокию. Раскраснелась девица, пышный венок из ромашек съехал на бок, коса, что змеилась по спине ажно ниже пояса, расплелась до середины, глаза сияли, губки алели, зубки белели – хороша была девка.

– Ой, да что вы стоите-то ровно два столба соляных? Пошли в хоровод, без вас скучно!

Переглянулись парни, засмеялись. А Дуняшка, видя такое дело, схватила обоих за руки да потащила за собой.

Большой хоровод получился. Длинной вереницей обтекал он аж четыре костра, много голосов звучало в хоре. Вдруг та, что запевала, завела другую припевку. Быструю да веселую. Повинуясь голосу певуньи, хоровод сначала убыстрил шаг, потом побежал, понесся вприпрыжку, полетел ровно вихрь!

И вот уже разорвалось кольцо, и первые пары порхнули в огонь, не разнимая рук.

Когда пришел черед княжичам через костер скакать, замешкались оба, не зная, как Дуняшку поделить. Вдруг Мстислав кинул на Ярослава странный взгляд, отвернулся в сторону, подхватил за руку девку Парашку да с разбегу и полетел над огнем. Следом и Ярослав с Дуняшей прыгнули.

Как все пары по разу костер перепрыгнули, опять хоровод повели. Вставая в цепь, Ярослав, не глядя, протянул руку назад – и ощутил, как ладонь до боли сжали крепкие, совсем не девичьи пальцы. Глянул через плечо – увидал, как Мстислав оскалил в улыбке блестевшие в свете костра зубы. Улыбнулся ответно. Сжал руку княжичу. Тот прищурился, в ответ надавил. Ярослав не отстал.

И тут другую его руку Дуняшка дернула.