То есть, если подумать, он всё равно обречён.

Андрей доковылял к двери в медблок и сел, устало привалившись спиной к стене. Здесь иллюминаторов уже не было, так что пришлось неуклюже тыкать пальцами в смартбрасер на руке, включая фонарь. Тот, по счастью, работал. На всякий случай пилот приоткрыл дверь и посветил внутрь — никого, только разбитое оборудование валяется на полу.

Он попытался вспомнить, где находились остальные в момент удара. Не вышло. Зато из-за двери в аналитический отсек донёсся слабый голос — кто-то звал его по имени.

Силы взялись словно из ниоткуда, секундой спустя Андрей уже был у двери. Луч фонаря выхватил лежащую фигуру в красно-белом комбезе. Рашель. Живая, только нога плоховато выглядит — штанина комбеза пропиталась кровью, да и на голове тоже нехорошие потёки. Чёрные волосы разметались по полу, лицо бледное. Пускай, главное — не погибла.

— Рашель? — осторожно позвал Андрей. Девушка медленно повернула голову.

— Здесь, — её голос был слабым, но спокойным.

— Вижу. Ты как?

— Нужна операция, — она слегка приподнялась на локтях и скривила губы. — Кажется, разбита коленная чашечка.

Ну да. Нормальный человек ответил бы что-нибудь в духе «Не очень» или «Так себе». Или вообще «Хреново».

Рашель выдала чёткий, информативный ответ. Даже с изуродованной ногой она мыслила, как всегда.

— Я вроде более-менее цел, — он сел рядом. — Что случилось?

— Не знаю, — Рашель покачала головой. Андрей хотел помочь ей сесть, но понял, что с такой раной это будет не самым разумным поступком, и сдержался. — Был удар. Грохот. Потом падение. Ты был в коридоре? Что там?

— Дыра в корпусе, ближе к складскому отсеку. Метеоритная атака в термосфере, наверное, — он снова взглянул на колено.

— Вполне возможно, — вздохнула Рашель. — Хотя вероятность — ноль целых ноль-ноль...

— Да к чёрту вероятности! — рявкнул Андрей, и девушка замолчала. — Прости, — тут же исправился он. — Я не должен был кричать, но слушай, мне всё равно, какая там вероятность метеоритных атак и так далее. Главный вопрос — что делать?

— Мы в необитаемой системе, — она не обратила внимания на его вспышку, будто ничего и не было. — Шансы выжить стремятся к нулю. Единственное, что вносит неизвестный параметр — кислород. Его тут быть не должно. Поэтому прогноз неточный.

— Ага, тоже заметила, значит? — Андрей, кряхтя, поднялся на ноги. — Слушай, я попробую найти Ханну. И тебе что-нибудь для ноги... больно?

— Очень, — Рашель прикрыла глаза.

Чёртов ходячий компьютер, подумал Андрей. В этом её «очень» было не больше эмоций, чем в отношении пилота к, скажем, голубым розам. Да никак он к ним не относился. Вот и Рашель — никак. Ко всему.

Он снова выглянул в коридор, стараясь не обращать внимания на кружащуюся голову и ватные ноги. В конце концов пришлось всё-таки обратиться к медблоку в смартбрасере и вкатить себе дозу стимулятора — экран обиженно сообщил о возможном вреде для здоровья, но перед глазами изрядно прояснилось.

Так-то лучше. А ведь у Рашель наверняка стандартный блок, где ничего толком не предусмотрено, даже сильного обезболивающего нет. Это Андрей по старой привычке всегда использовал общевойсковой комплект. Вот он и пригодился.

Расправив плечи, пилот стал проверять разбитый корабль, начав от кабины. Инженерный отсек — пусто. Впрочем, туда во время полёта никто и не заходил, не считая редких визитов Рашель. Монитор контроля систем космоплана молчал, такой же безжизненный и тусклый, как и экраны в кабине. Пахло гарью — не иначе как погорела проводка, а может, отлетела плитка термозащиты и раскалённый воздух проник внутрь. Теперь это уже неважно.

Следующим был медблок. Царившая везде мёртвая тишина начинала действовать Андрею на нервы — он слишком привык к слабому, но равномерному шёпоту космоса. Даже когда выключался двигатель, всё равно на корабле что-то постукивало, шелестело, говорили о чём-то Рашель с Ханной... а сейчас — ничего. Нет, кажется, ветер свистит. Звук, который пилот успел почти забыть за три недели в этой консервной банке.

Он спокойно вскрыл одну из аптечек, ища обезболивающее. Вот и оно, в шприц-тюбике, как положено. Несколько секунд пилот размышлял, вернуться ли к Рашель или искать остальных, и в конце концов собрал аптечку обратно. Кто знает, может, Ханне помощь нужна, а ходячий компьютер потерпит. Мало ли как сильно они боль испытывают? Очень, сказала Рашель. По голосу было слышно, как ей «очень» больно.

Вот электрораспределительный щит. Гарью запахло сильнее, но видимых повреждений нет.

Камбуз. Почти целый, даже удивительно.

Личные каюты — в одной он нашёл Ханну. Бросился к ней, уже понимая, что девушка мертва, проверил пульс, посмотрел в её глаза, залитые кровью из лопнувших сосудов — и осторожно опустил веки. Должно быть, ударная вибрация. Даже Андрею в кабине пришлось несладко, до сих пор уши гудят, а что обрушилось на Ханну, страшно было даже представить.

Усилием воли он заставил себя отвернуться от погибшей. Сейчас не время для эмоций.

Склад. Именно сюда ударил метеорит, и смартбрасер нехорошо запищал, предупреждая о повышенной радиации. Довольно быстро Андрей установил причину — ударная волна повредила реакторный отсек. Не настолько, чтобы там случился пожар, но ядерное топливо всё же протекло, и теперь о запасах еды и воды можно забыть.

Из дыры в обшивке по-прежнему лился слабый свет, и Андрей, остановившись, впился в него взглядом. А потом уже не помнил, как проник в шлюзовую камеру, как нажал на хитрые рычаги, освобождая люк, как выглянул наружу и спрыгнул на землю. Всё это ушло куда-то в глубины памяти, забылось, всё это оказалось вытеснено зрелищем, подобного которому, наверное, не видел ещё никто и никогда.

На Андрея смотрел глаз Финна.

Гигантская планета плыла высоко в небесах Клэр, нависая над горизонтом. Тонкий теневой серп скрывал часть диска, а на чёрном бархате вокруг рассыпались звёзды — множество ярких искорок, которым Андрей не знал названий. Ярче Канопуса, ярче даже Сириуса — это были спутники Финна, кружившие вокруг своего хозяина.

А вокруг упавшего с бархата катера расстилалась фиолетовая степь. Бескрайний ковёр из вересковых кустарников тянулся до самого горизонта, теряясь в ночи, и со всех сторон Андрея окружали мрачные силуэты гор — он был заперт на дне огромной долины. И где-то далеко на одной из вершин сияла красная точка, едва различимая на фоне ночного неба.

Андрей бросил на неё короткий взгляд и отвернулся.

Рашель терпеливо ждала, согнув здоровую ногу и стараясь не тревожить больную. Чувствуя неодолимый стыд за тот минутный порыв, Андрей распаковал аптечку — шприц был на месте. Секундой спустя игла вонзилась девушке в бедро.

— Это успокаивает, — прошептала ординатор, пока он вводил раствор.

— Мы остались вдвоём, — Андрей устало опустился на пол рядом. Действие стимулятора проходило, и, как всегда, теперь больше всего хотелось спать. Даже абсолютное спокойствие Рашель уже не вызывало раздражения. — Как нога?

— Боль уходит, но в остальном всё по-прежнему, — она закрыла глаза. — Ханна мертва?

— Да, — он подумал, что даже сейчас эмоций в её голосе почти нет. — Но, по крайней мере, не мучилась. А нам это ещё предстоит. Метеорит влетел в склад и задел реактор, припасы заражены радиацией.

— Если цела шлюзовая камера, там должно быть оружие. По пуле нам с тобой хватит.

— Это-то всегда успеется, — буркнул Андрей и подумал, что никогда так не поступит. Иначе сразу направил бы катер вниз, а не пытался до последнего вывести его на посадку. Нет, он будет до последнего цепляться за жизнь, даже зная, что обречён. Такой уж характер. — Не надо спешить.

— Ты выглядывал наружу, — Рашель не спрашивала, и Андрей ощутил себя последней сволочью.

— Да, — признался он.

— Что там?

Он облегчённо вздохнул, понимая, что оправдываться не придётся.

— Там... — пилот запнулся, вспомнив красный огонёк. — Пустошь и фиолетовый кустарник, насколько хватает глаз.