— И как вы тогда воюете?

На несколько секунд пилот даже растерялся от такого вопроса. Пришлось напомнить себе, что настоящей войны здесь не было никогда, и До могла участвовать только в скоротечных операциях, где контролировала всё до последнего шага. Да, она наверняка изучала стратегию и военную историю, но любые слова остаются всего лишь словами, пока не дойдёт до дела.

— Ну... я не военный. Но среди солдат ходит такая присказка: «ситуация штатная — всё летит к чертям». Делай выводы.

— Ситуация штатная... — протянула До. — Хорошо. Спасибо.

Наступила тишина, и не сразу Андрей понял, что собеседница разорвала соединение.

— И тебе спасибо, — пробормотал он, выключая экран смартфона. Бесцеремонность этой женщины одновременно раздражала и восхищала, и пилот никак не мог определиться, как он к ней относится.

Равнодушный Финн висел в стороне от пылающего закатного неба, наполовину скрытый редкими облаками. Скоро, подумал Андрей, Процион окончательно закатится за горизонт, и тень на гигантской планете станет ещё меньше. В ясные ночи здесь, наверное, светло, пусть и не так, как на Фрейе в моменты восхода Беты, даже когда та плывёт в периастре. Андрей попытался вспомнить, что он видел тогда, во время похода через фиолетовую пустыню, но в памяти остались лишь обрывки воспоминаний. Он шёл, как робот, оставивший в уме лишь одну элементарную программу — передвигать ногами, дышать и время от времени сверять путь. Одна десятая, говорила Рашель. Сейчас это казалось совсем небольшим шансом.

Он глубоко вдохнул и, толкнув дверь, наткнулся на внимательный взгляд Ре.

— Звонила До, — чувствуя себя дураком, Андрей передал ей смартфон.

— Новости? — коротко спросила девушка.

— Никаких. Просто личный разговор.

— Понятно, — она не показала ни капли удивления. — Жаль, я надеялась, Хирурги застрелили кого-нибудь на улице. Тогда мы бы развернули полноценную кампанию и угроза была бы устранена.

Ре взяла со спинки стула комбез и продела ногу в штанину. На миг Андрей залюбовался её бёдрами, но тут же опомнился.

— Устранена? — бросил он. — А что будет дальше? Застой так и останется?

— Нет, конечно. Свою функцию Хирурги выполнили — заставили Архитекторов задуматься о недостатках созданного ими общества. Если бы не эта необходимость, мы с До ликвидировали бы организацию уже давно.

Иногда кого-то ловят, но тюрем у нас нет. Делают внушение и отпускают. Толку с того, — прозвучал в голове голос Ми.

Я боюсь утратить контроль, — добавила До.

— Официально мы — служба безопасности, и для большинства Архитекторов ими и являемся. На самом деле же я подчиняюсь напрямую Келлеру и нескольким его коллегам — тем, кто понимает, что иногда надо послушать ординатора, потому что он думает правильно.

— И этот ординатор — Си?

— Нет. Им была Фа — пока не ушла. Потом этим занялась я. Именно способность заставить себя слушать девчонку, которая вышла из инкубатора всего двадцать с лишним сверхциклов назад, отличает Келлера от остальных. Может, потому что он эту девчонку создал.

— А Си? Она вроде бы тоже всё планировала, и у неё уже случился этот... — Андрей пощёлкал пальцами, вспоминая. — Когнитивный диссонанс. Когда меня пытались убить. Для неё всё пошло не по плану.

Ре пожала плечами и застегнула комбез.

— Я предполагала такой исход. У Си случился шок, потому что она не ожидала этого здесь и сейчас. Профессиональная деформация, можно сказать. Она — аналитик, а не боец, к тому же аналитик, привыкший к абсолютной предсказуемости всего происходящего. Неудивительно, что внезапное покушение её так ошеломило.

— Ладно. Что будет дальше?

— Дальше? Последняя попытка договориться. Если не получится — ликвидация всех радикалов. Встряску Архитекторы получили, в том числе из-за всей этой стрельбы, теперь они дважды задумаются, прежде чем продолжать стагнацию.

— Звучит не очень интересно, — разочарованно заявил Андрей. План ординатора, идеальный алгоритм по решению проблемы, на поверку уложился в несколько фраз.

— Это всего лишь краткое описание. За ним — огромная работа, которую провела Фа и скорректировала я, добавив ещё один фактор — тебя. Я не могу ручаться, что просчитала всё верно, но, думаю, то же самое сделала Си. Алгоритм ей известен. Правда, я не думала, что она ещё и работает над повышением его вероятностей лично. Общая наша задача — закончить всё это с минимальными потерями.

— Самое рациональное решение — это, конечно, ликвидация.

— Да. Но я — не ординатор. Для меня имеет значение и мораль.

— Пока я этого не замечал.

— Вот как? — Ре повернулась к нему и шагнула ближе, положив руки на плечи. Невольно Андрей отстранился, и она слегка прищурилась. — Мне обидно это слышать, Эндрю.

— Я не хочу врать, — отрезал он.

— Значит, я и правда похожа на ординатора? Веду себя не как человек, да?

— Поступками, — слова будто застревали в горле. — Поведением — нет. Но я даже не знаю, не маска ли оно.

— Оно настоящее.

— А поступки? Ты хочешь попытаться ещё раз решить проблему мирно только потому, что так поступил бы человек, а не ординатор, только и всего. Будь у тебя выбор, ты предпочла бы рациональный вариант.

— Ну и что? — Ре коснулась пальцами его щёки, и по телу Андрея пробежали мурашки. — Мы все подавляем наши желания, чтобы не нарушать устои общества. Никто не может влезть тебе в голову и узнать, чего ты хочешь на самом деле. Люди носят давно приросшие к лицам маски цивилизованности и лгут друг другу, потому что без этого наше общество — всего лишь стадо зверей. Чем я хуже них?

Она быстро поцеловала его и отстранилась.

— Мне пора. Не делай глупостей, Эндрю. Обещаю, когда это закончится, я отвечу на всё, что захочешь.

— На всё? — только и сказал Андрей. Ре улыбнулась и направилась к двери. — Постой! А что делать мне?

— Сидеть здесь и не высовываться.

Пилот беспомощно проводил её взглядом. А когда шаги Ре затихли на лестнице, сел прямо на пол и обхватил голову руками.

Ре была куда больше ординатором, чем думала. Равнодушие, главная черта нейромодифицированных таким образом людей, проявлялось в ней как-то избирательно, изредка, но каждый раз будто выбивало Андрея из придуманного им иллюзорного образа и напоминало о прошлом отношении к живым компьютерам, «ходячим калькуляторам». Тогда, похоронив Рашель, он пообещал, что никогда не будет так называть их. Недолго же продержался. Только как быть, если раз за разом Ре заставляет возвращаться к этим мыслям?

Ей плевать на ценность человеческой жизни. Её нет дела до морали, этики и гуманизма — всё это для Ре всего лишь шелуха, устоявшиеся в обществе нормы, ставшие всего лишь преградой на пути к цели. Ею правит холодная логика, и если внешне генетики сумели вернуть видимость человеческого поведения, то в голове всё осталось прежним. А он, дурак, так и не понял этого.

Да и эти мысли выглядели какими-то отстранёнными. Андрей не восхищался ледяным разумом Ре, но оставался в плену её личности и знал, что уйти не сможет.

А ещё он не мог понять, лгала ему Ре или нет. Он вполне допускал, что нужен ей только для исполнения всего этого дурацкого плана по раздаче счастья всем даром на Клэр — в конце концов, девушка не раз уже обманывала его. Да, поначалу их ничто не связывало, и это было оправдано... и всё же, и всё же...

Вела она себя, впрочем, естественно. Об актёрских способностях Ре Андрей уже имел представление, но сымитировать любовную привязанность проще, чем натянуть маску другого человека. А уж притворяться Ре умела.

Он ждал, скрестив ноги и откинувшись спиной к стене. Раздражало отсутствие Сети — ему так и не дали к ней доступ, и Андрей не мог даже узнать, нет ли каких новостей. За неделю в обществе Клэр он успел привыкнуть к информационной изоляции, но оставаться в каменном веке не хотелось. С другой стороны, вряд ли в этом консервированном мире есть развитые системы СМИ.