— Бери-хватай, — сказал мне Альт, сгреб часть ужина и понес к свободному столику. — Запомни того упыря, — поучал сталкер по ходу. — У него можно достать все, что нужно в Зоне. Как говорят у меня на Родине, у него и мыши жируют.

Гаваец тем временем дразнил Миледи дохлым ошкуренным тушканом. Альт одарил торговца мрачным красноречивым взглядом, Гаваец поскучнел, спрятал грызуна и высыпал из картонной коробки сырые тефтели. Миледи заглатывала лакомства целиком, с голодной жадностью, сопением и чавканьем.

Несмотря на дикий голод, ел я без удовольствия. Столовых приборов не было, приходилось брать пищу пальцами, липкими от пота, пахнущими пороховой гарью. Сколько раз я облучался аномалиями и артами? Да еще и к Янову шли после выброса. По-хорошему, обмыться бы, тщательно, с обеззараживающим порошком. Доставляло беспокойство и повисшее в воздухе недоверие. Со всех сторон я чувствовал на себе косые взгляды сталкеров. Как бы не зарезали во сне.

— Кушай, или не сыт? — обратился ко мне Альт.

— Когда все вокруг желают, чтобы ты подавился, кусок в глотку не лезет, — ответил я тихо.

— Не воспринимай близко к сердцу. Тут всегда относятся с подозрением к новичкам.

— Не каждый новичок одет в форму спецназа.

— Ты — мой друг. Твоя обида — моя обида. Будь спокоен, меня здесь уважают. Аллах мне судья, тебя не тронут. Лучше радуйся, что едим не суп из утки.

Слова Альта немного успокоили, но забывать о бдительности я не собирался. Береженого Бог бережет. Крестик будто сам запросился в ладонь. В задумчивости я водил большим пальцем по граням и рельефной фигурке на распятье, запоминал угрюмые лица сталкеров, пытался прочесть их. «Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои; да возвратятся и постыдятся мгновенно». Строки из псалма всплыли в памяти произвольно, хоть я и не заучивал их. Что производит впечатление, запоминается поневоле.

— Ты меня слышишь? — похоже, Альт окликал меня не в первый раз.

— Ну?

— Стаканы, говорю, долго стоять не должны.

В руке сталкера я заметил граненный. Такой же стоял и подле моего локтя, полный водки.

— А тебе вера позволяет? — удивился я.

— Мы в Зоне, друг. Это слепая точка в обзоре Аллаха.

Я пожал плечами, бросил безразлично:

— Как знаешь.

В нос ударил запах полыни, спирт обжег горло, в животе затеплился огонек. Такой водки я еще не пробовал. По телу пробежала приятная дрожь. Язык зазудел: просил еще.

— Между первой и второй промежуток небольшой, — повеселел я.

Альт разлил хрустально чистую жидкость по стаканам, произнес тост:

— За удачный исход!

— Давай.

Чокнулись, опрокинули. Тепло растеклось по венам, ослабило натянутые нервы. Как же мне не хватало в Зоне простой водяры! Порою подмывало выйти в чисто поле и заорать во всю глотку. Помогали сигареты и Бог. Странно их ставить на один уровень, но я не мог обойтись ни без того, ни без другого. Благодаря ним я пока не сломался, ни разу не взорвался на службе, оставался человеком.

С каждым стаканом голова тяжелела, а груз на душе легчал. Губы тянулись в беспричинной улыбке. Я летел навстречу эйфории. Вспоминалось только светлое. Меня наполняла уверенность: все получится, дерзай. Будущее казалось предсказуемым и оптимистичным.

Не помню, как мы вышли из-за столика. Проснулся я в каком-то погребе. Горели свечи, однако их света не хватало, чтобы рассмотреть все детально. Лежал я на сыром старом матрасе, по сторонам — такие же бездвижные тела на подстилках. Над нами витали громкий храп толстого сталкера, крепкий перегар и запах нестиранных портянок.

Литр на двоих — детская забава, так что поднялся я легко. Чуть побаливала голова, но это мелочь. На воздухе пройдет.

Я подобрал пожитки и неуверенно двинулся к лестнице. Пару раз чуть не споткнулся о спящих сталкеров. Опираясь на перила, поднялся в бывший зал ожидания. За столиками почти никого не застал. Значит, проснулся рано.

— Доброе утро! — произнес грудным голосом гладко выбритый, стриженный «бобриком» армянин с седеющими висками. Его русоволосый сосед молча вскинул руку в приветственном жесте.

— Доброе, наверное, — ответил я.

— Меня зовут Гарик. Если понадобится проводник, обращайся. Здешние места я знаю лучше всех. А это — мой друг, Лоцман, водит народ по Зеленой Зоне.

— Рад знакомству, — я кивнул. — Думается мне, в Зоне только один альтруист?

Проводники рассмеялись, оценили шутку.

— Понятно. Ну, извините, у меня пока денег не водится. Как-нибудь обойдусь собственными силами.

— Ничего страшного. Все равно обращайся, советом помогу бесплатно.

— Ну, или за копейки, — оговорился Лоцман.

— Неправда! — возмутился Гарик. — Когда это я брал деньги за слова?

— Нет, нет, это я о себе, — примирительно пояснил Лоцман.

— Да ты Янов толком не знаешь, горе-советчик.

— Зато знаю, как уйти из Зоны без особого риска.

Проводники заспорили и позабыли обо мне. Я подошел к Гавайцу. Он усердно протирал стаканы. Заметив меня, весело воскликнул:

— Аллоха, бра! Пришел похмелиться?

— Где Альт?

— Ушел со Зверобоем. Вернется неизвестно когда и вернется ли.

Вот те на.

— В смысле?

— На охоту пошли, бра. Они и еще тройка опытных сталкеров. Тут в окрестностях псевдогиганта видели. Мы подумали, не стоит ждать, пока монстр кого-нибудь прихлопнет.

— И много в округе мутантов?

— Да не очень. Тут ваш майор проходил, почистил знатно местность. Тогда мы еще не знали, что он военный.

— Во как. Ну, а с аномалиями тут богато?

— Богато, бра, богато. Особенно после выброса. Вчера перед сумерками двое уже сходили на разведку. Вернулись с хабаром.

— Альт сказал, у тебя есть все.

— Всего ни у кого нет, бра. Если и был бы такой, то помер бы со скуки. А что нужно-то?

— Детектор артефактов.

— Ну, это не палка колбасы. Копье есть?

Проблемка… Чем богат? «Светляк» отдать — сломанные ребра замучают; автомат — все равно что на эшафот взойти. Протянул бинокль с вопросом:

— Возьмешь?

Гаваец принял товар, покрутил, как мартышка — очки, заключил:

— Хорошо да мало.

Я подумал. Шлем больше мешал, да и с кем перестреливаться в центре Зоны. Отстегнул фонарь и отдал шлем Гавайцу.

— Отлично. С тепловизором… — оценил торговец. — Ну, на «Медведя» обменяю.

Я нахмурился и твердо заявил:

— Мне нужен «Сварог».

Гаваец рассмеялся.

— Да ты, Поп, сразу в дамки метишь. Ну, вытаскивай, что у тебя еще есть.

Что поделать? Не воевать я пришел. Надо разоружаться. Пожертвовал гранатами. Внутренний голос подсказывал, что меня дурачат. Новенький, значит, глупый. Я не знал истинную цену детектора, поэтому не мог ничего предъявить Гавайцу. Вдруг там какая-то сложная технология, тогда прибор действительно будет стоить бешеных денег. Особенно в Зоне, где спрос велик.

— Так уж и быть, держи игрушку, — смилостивился торговец.

— Это не «Сварог».

— «Сварог» разобрали, «Велес» тоже хорош, бери.

Я стиснул зубы и процедил:

— Дозиметр есть?

— Обижаешь.

Гаваец постоянно улыбался, так и хотелось съездить по мордашке. Никто в Зоне так не лыбился. Как хитрый лис, знающий то, чего не знает больше никто.

— Тут неподалеку рынок есть, к северу отсюда, — намекнул Гаваец и подмигнул. — Надеюсь, принесешь что-нибудь интересное.

Торговец — он и в Зоне торговец. Пиявка. Паразит. Сидит себе под крышей, пузо растит. Одной рукой товар принимает, другой — деньги. Живет за счет других. Его не интересуют судьбы людей, его волнует, какую выгоду можно извлечь из окружающих. Такие люди правили Россией в девяностые, они же тормозят ее развитие и ныне.

Станцию я покинул молча, ничего обещать Гавайцу не стал. Да и какие варианты тут могут быть? Как ни крути, торгаш мне нужен.

Счетчик Гейгера начал потрескивать, пока редко. Я был близок к цели. Вот он — тепловоз, как новенький. Я прошел грузовые вагоны и остановился у пассажирского. Он сверкал изнутри. Пахло озоном. Счетчик Гейгера зачастил.