Первым намёком на это стала информация о том, что впоследствии назвали «Удар Явато» из-за полного уничтожения города Перекрёсток Явато, пришедшая на Шпиндель двадцать шесть часов назад. Тогда всё, что они имели, было коротким сообщением о нападении на Двойную Систему Мантикоры и о «серьёзном» разрушении производственного потенциала Звездной Империи. Сейчас же пришёл первый последующий отчёт, с более подробной оценкой потерь – и жертв – и она поймала себя на мысли, что ей хотелось бы, чтобы доставка сообщений между Шпинделем и Мантикорой занимала бы более продолжительное, чем восемь дней, время. Мишель даже предположила, что, возможно, вообще бы обошлась без этой конкретной информации в течение многих лет. Да что там лет – десятилетий!

– Ну, хорошо, – наконец сказала она, опуская чашку и переводя взгляд на капитана Лектер. – Я полагаю, что теперь мы можем начать. – Она безрадостно улыбнулась. – Думаю, что каждый из вас будет не более счастлив услышать это, чем я. К сожалению, в итоге мы должны решить, что мы собираемся делать в этой ситуации, и, более того, я намереваюсь выработать рекомендации для адмирала Хумало и баронессы Медузы. Так что, если в процессе доклада Синди кого-то из вас – и я имею в виду, любого из вас – осенит блестящая идея, я хочу немедленно узнать о ней. Мы нуждаемся в каждой из них, каждой, что можем получить.

Присутствующие согласно склонили головы, и Мишель кивнула Лектер.

– Палуба Ваша, Синди, – сказала она.

– Да, Мэм.

Лектер выглядела не намного более довольной той информацией, что ей предстояло озвучить, чем её аудитория тем, что те знали и что готовы были услышать. Она ещё в течение пары секунд изучала заранее подготовленные записи, потом подняла голову и окинула твёрдым взглядом своих голубых глаз присутствующих за конференц-столом.

– У нас есть подтверждение первоначальной информации, – начала она, – и всё действительно настолько плохо, как мы и предполагали. Более того, всё ещё хуже.

Она глубоко вздохнула, затем, представляя первую графическую проекцию, активизировала голо-дисплей над конференц-столом.

– Прямые непосредственные потери среди гражданского населения повреждённых в результате нападения космических станций, – продолжила она, – намного больше, чем в самых пессимистичных прогнозах, потому что не было абсолютно никакого предупреждения. Как вы можете видеть из графиков, первый удар по «Гефесту»…

* * *

– Только сейчас я понял, насколько победы делают горше вкус поражения, – произнёс тем же вечером, некоторое время спустя после окончания совещания Август Хумало.

Он, Мишель, Майкл Оверстиген, сэр Айварс Терехов и сама хозяйка дома расположились на балконе официальной резиденции баронессы Медузы на океанском побережье. Было время прилива и близкий прибой успокоительно и ритмично шуршал галькой в темноте, но никто из присутствующих здесь в этот вечер не ощущал на себе его расслабляющего действия.

– Вот именно, – согласилась Мишель. – И это, отчасти, заставляет всё, чего мы достигли здесь, выглядеть несколько менее важным, не так ли?

– Нет, Миледи, это совершенно определённо не так, – возразила Медуза настолько резко, что Мишель, чуть не вскочив со своего кресла, с удивлением уставилась на миниатюрную женщину.

– Извини, – тут же поправилась Медуза. – Я не хотела, что бы мои слова прозвучали столь грубо. Но Вы – и Август и Айварс и Майкл – достигли очень значительных результатов «здесь». Никогда не принижайте свои достижения – или самих себя – только из-за дурных вестей из других мест!

– Ты, конечно, права, – признала Мишель после мгновенья колебаний. – Вот только…

– Вот только всё это похоже на конец света, – закончила за неё фразу Медуза, найдя именно те слова, что безуспешно искала сама Мишель.

– Может быть не настолько плохо, но близко, – согласилась Мишель.

– Хорошо, чертовски близко! – Иронично заметила Медуза. – Недооценка твоих собственных достижений не обязательно делает неверными твои суждения о том, как глубоко в заднице мы все оказались  прямо сейчас.

Мишель кивнула. Курьер Адмиралтейства был предельно откровенен. После уничтожения производственных мощностей домашней системы Королевский Флот Мантикоры столкнулся – впервые после начальных фаз Первой Хевенитской войны – с острой нехваткой боеприпасов. И эта нехватка собиралась стать ещё более острой – намного большей – прежде, чем её удастся преодолеть. Что было той причиной, по которой все остающиеся на борту судов Мишель подвески «Аполлона» надлежало как можно скорее возвратить на Мантикору. Учитывая количество кораблей под её командованием вооружённых «Марк-16», Адмиралтейство попыталось восполнить разницу, отправив ей все те, что они могли найти, и в настоящее время и на её старшипах и на судах местной флотилии боеприпасов были полные погреба. Но даже в этом случае она оказывалась перед необходимостью быть чрезвычайно осмотрительной в том, каким образом распорядиться доступным ей боезапасом, потому что новых поставок в обозримом будущем не предвиделось.

– По крайней мере, я не ожидаю, что кто-то захочет в ближайшее время вновь сунуть нос в растревоженное осиное гнездо, – вслух заметила она.

– Если, конечно, те, кто напал на нашу домашнюю систему, не отправили своих «призрачных рейдеров» и в нашу сторону, – кисло указал Хумало.

– Вряд ли, если Вы позволите мне так выразиться, сэр, – заметил Оверстиген и пожал плечами в ответ на недоумевающий взгляд Хумало. – Адмиралтейство считает, что кто бы ни сделал это, действовал он в условиях «ограниченного бюджета», то есть максимальный эффект при фиксированных затратах. И, откровенно говоря, если бы они приняли решение продолжить нападения подобного рода, то что бы то ни было здесь, в этом Секторе, должно было бы быть намного менее ценным для них, чем развитие успеха их нападения на нашу домашнюю систему.

– Август, я думаю что, Майкл, скорее всего, прав, – поддержала его Мишель. – Я не предлагаю принять всё на веру и поэтому, на всякий случай, я поручила Синди и Доминике разработать максимально эффективный способ увеличения избыточности наших сенсорных сетей, но я не вижу нас в роли логичного кандидата на следующий внезапный удар. Если они и совершат нападение на кого-то в нашем Секторе, то, я предположила бы, что это будет непосредственно Терминал, так как я не вижу ничего другого, что могло бы иметь сравнимое стратегическое значение для тех, кто очевидно очень нас не любит. А это, к счастью или к сожалению, выходит за сферу нашей ответственности.

Её одетые в военную форму товарищи согласно склонили головы, а баронесса Медуза откинулась на спинку своего кресла.

– То есть я должна предположить, что здесь, в этом Секторе – в настоящий момент, по крайней мере – вы чувствуете себя в относительной безопасности?

– Я думаю, что скорее всего «да», – вместо Мишель ответил Хумало. Он был, в конце концов, командующим станции. – К анализу адмирала Оверстигена можно добавить очень многое, особенно, в части касающейся этих загадочных новых пришельцев. И, честно говоря, в данный момент Лига не имеет ничего, что они могут отправить в нашу сторону, даже если они и имели бы наглость сделать это. В течение нескольких месяцев ситуация может измениться, но сейчас, по крайней мере, они не могут представлять какую-либо реальную угрозу даже против кораблей, вооружённых «всего лишь»  «Марк-16».

– Ну, что ж, – ноздри Медузы затрепетали. – Я лишь надеюсь, что здравомыслие в Лиге проснётся раньше, чем кому-то удастся собрать дополнительные силы для атаки на нас. Или на нашу домашнюю систему.

* * *

– Какие-либо изменения в формировании эскортов, «ганни»? – Поинтересовалась коммандер Наоми Каплан.

– Нет, мэм, – ответила лейтенант Абигейль Хеарнс. – Они поддерживают прежние интервалы и курс.

Стройная, темноволосая лейтенант не добавила, что корабли упомянутого эскорта уже наверняка засекли сигнатуры импеллеров двух настигающих их с кормы эсминцев. Наоми Каплан являлась тактическим офицером КЕВ «Гексапумы» в то время, когда Абигейль Хеарнс была помощницей тактика тяжёлого крейсера, и Абигейль многому научилась у неё. Включая тот факт, что командиры исключительно редко нуждаются в мучительно подробном объяснении абсолютно очевидных вещей.