Они у себя в Германии. Причем тут Гренландия? Чепуха какая-то. Но слова брата заставляют Курта насторожиться. Гренландия?! Он вспоминает: это было давно, Альфред был еще совсем мальчишкой, учеником начальных классов. Курт рассказал ему о ледяном острове. У Альфреда сразу загорелись глаза. И еще долго он только и говорил, что о Гренландии. Достал книги о ней, раздобыл большую карту острова и повесил над своей кроватью. Учителя жаловались на невнимательность Альфреда, а мать побаивалась даже, что сын сбежит в Гренландию. Но с тех пор прошло много лет. Курт думал, что детское увлечение давно прошло. А оказывается…

- Ты же занимаешься теперь метеорологией и аэрологией. Зачем тебе Гренландия? Ученый не должен, не имеет права разбрасываться, — говорит Курт, у которого с тех давних пор остался какой-то необъяснимый страх перед островом, скованным льдом.

- В Гренландии я тоже буду заниматься метеорологией. Каков там климат? Какая температура бывает зимой в центре ледникового щита? Можешь ты ответить на такой вопрос? Нет, не можешь. Какова толщина льда в разных районах острова? Как падает температура над полярным материком? Тоже пока неизвестно. Но все это скоро станет известно. Смотри, это письмо я получил вчера от Милиуса Эриксена.

Милиус Эриксен — известный датский путешественник и писатель — собирался в то время в новое путешествие. Он должен был нанести на карту последнюю оставшуюся неисследованной часть берега северной Гренландии и провести многочисленные метеорологические наблюдения.

Обо всем этом Курт слыхал и читал. Однако о том, что Альфред написал Эриксену, что брат уже несколько месяцев настойчиво добивается разрешения принять участие в датской экспедиции — Курт узнал впервые.

Он несколько раз перечитал письмо. Эриксен сообщал, что Альфред зачислен в число участников экспедиции и что в ближайшее время их судно снимается с якоря в Копенгагене и возьмет курс на Гренландию. Альфреду надлежит немедленно выехать в Копенгаген.

- Почему ты вспомнил о Гренландии? — только и спросил ошеломленный Курт.

- Я о ней никогда не забывал!

В семье доктора теологии Рихарда Вегенера ловили теперь каждую весточку, поступавшую от экспедиции Эриксена. Вести были редкие и короткие. Но все же, если читать не только скупые строки, но и между ними, кое-что можно себе представить. Вот перед участниками экспедиции выросли посреди моря отвесные ледяные глыбы — остров Гренландия. Вот судно достигло Датского фиорда, и путешественники сошли на узкую полоску земли, зажатую между морем и ледяной стеной.

Несколько дней ушло на строительство теплого дома. Вот он уже готов, этот чудесный дом — простая бревенчатая изба. Как хорошо в нем! Можно согреться, просушить одежду, помыться и даже выспаться, растянувшись во весь рост. Правда, дом мог вместить на ночь лишь четверых, а их было двадцать семь человек. Спать приходилось по очереди. Разве это беда: кто же долго усидит в доме, когда кругом столько неизведанного! И вот Вегенер уже запускает в небо воздушных змеев и привязные аэростаты.

Когда окончилась темная полярная зима, путешественники, разбившись на отряды, двинулись на север. К осени все вернулись в Датский фиорд. Только начальник экспедиции Эриксен с двумя спутниками продолжали исследовать берега.

В гавани со дня на день ожидали возвращения Эриксена и его спутников.

Но время шло, а их не было.

Окончилась осень, наступила новая полярная зима — длинная, темная. В эту зиму Вегенер сдружился с товарищем по экспедиции, известным путешественником Кохом. Вместе они мечтали. Казалось бы, о чем можно мечтать в тесной избе холодной полярной ночью? О семье, о тепле, об уюте? Но Вегенер и Кох мечтали не об этом. Они строили планы нового тысячекилометрового пересечения Гренландии.

У берегов Гренландии Вегенер видел огромные айсберги, величественно плывущие по морю

Несколько раз участники экспедиции отправлялись на поиски Эриксена. Ехали на собачьих упряжках при свете луны. Но всякий раз возвращались ни с чем.

Лишь весной в далекой снежной пещере был найден труп спутника Эриксена гренландца Бренлунда. У его ног лежала записка, в которой сообщалось о смерти Эриксена…

- Теперь ваш сын скоро вернется. После гибели Эриксена, он не поедет больше в Гренландию, — успокаивали мать Вегенера соседи и знакомые.

Мать молчала. Она-то знала: поедет, непременно поедет, и при первой же возможности.

Весной 1910 года Альфред Вегенер позвонил в дверь небольшого домика в предместье Гамбурга. Дверь открыла тоненькая ясноглазая девушка.

- Вы к отцу?

И провела его в кабинет профессора Кёппена, Профессор Владимир Кёппен — известный ученый-климатолог- был сыном русского академика П. И. Кёппена. Владимир родился и вырос в России. Здесь он окончил университет и написал свою первую научную работу. Но в молодости Кёппен был дерзок и свободолюбив. Он не сжился с директором Петербургской обсерватории, человеком консервативных взглядов, и уехал в Германию. Сначала, думалось ему, на время, а потом, когда женился, обзавелся домом, когда родились дети, оказалось, навсегда.

…Кабинет Кёппена, в который провели Вегенера, занимал длинную светлую комнату. По стенам книги, много книг, а еще больше карт. И карты необычные. Материки намечены на них лишь пунктиром. Зато, не считаясь ни с материками, ни с горами, ни с океанами, бегут по картам жирные линии — изотермы, выделяются малиновые пятна — области высокого давления и плюсовой температуры и голубые пятна — области низкого давления и температуры ниже нуля.

Навстречу Вегенеру поднялся подвижной, энергичный человек.

Вегенер достал из портфеля толстую рукопись. Это была его первая большая научная работа — «Термодинамика атмосферы». Он написал ее по возвращении из Гренландии в Марбурге, где занял место приват-доцента в университете. Прежде чем печатать книгу, Вегенер хотел услышать мнение известного профессора.

Кёппен, согласился прочитать рукопись с одним условием — Ветенер останется на это время гостем в его доме.

Через четыре дня Кёппен возвратил рукопись. Он оценил ее высоко:

- Замечательно! Такой книги еще не было.

Вегенер уезжал из Гамбурга счастливым. «Короткое время, которое я провел в его доме в Гросборстелг близ Гамбурга, — писал он о Кёппене, — явилось для меня почти неисчерпаемым источником вдохновения».

У Вегенера была и другая причина для радости: за эти несколько дней он подружился с юной Эльзой, младшей дочерью профессора, той, что открыла ему дверь.

Вернувшись в Марбург, Вегенер с головой ушел в научную работу. «После возвращения из Гренландии, — вспоминает друг ученого Бенндорф, — для Вегенера начался период поразительной продуктивности. За три с половиной года из-под его пера вышло одновременно с публикацией научных результатов Гренландской экспедиции еще более сорока работ. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что все, созданное Вегенером позже, многие его оригинальные идеи зародились у него именно в эти годы».

Метеорология в то время только вставала на ноги. В ней было много белых пятен и Вегенер устремился к ним. Он объяснил явление миражей: нижнего, того, который видят путешественники в пустынях, и верхнего, того, который ученый сам наблюдал в Гренландии. Он дал объяснение смерчам, странным вихрям, опускающимся от края тучи к земле, и явлению гало — радужным кругам, кольцам, столбам, образующимся вокруг солнца.