– Вашему народу я верю – он зря ни на кого не поднимет руку. Я своих солдат оставлю с вами, под вашим присмотром. Я изавийский офицер и у меня есть честь и достоинство. Я не хочу из-за чьей-то прихоти подставлять под пули парней, которых ждут матери. Не хочу, чтобы и моя семья за меня стыдилось, когда во всех газетах будет напечатано, что полковник Глинг погубил свой полк. А почему? Кто приказал? Их имена не найдешь в газетах! Президент и министры всегда правы, какое бы решение ни приняли – жизнь так устроена. Вы понимаете меня, принц?

Камрин медленно кивнул:

– Понимаю, но не до конца.

Полковник сделал успокаивающий жест рукой:

– Сейчас все объясню. Смотрите, у нас в стране, как и в любой другой, масса бедных и безработных, им тяжело прокормить свои семьи. Но, как ни странно, этот народ будет на вашей стороне. Потому, что они преклоняются перед вами за вашу праведную жизнь. После книги профессора о вашей жизни, и их жизнь тоже изменилась в какой-то мере. Когда мы отправились сюда, люди стояли перед президентским дворцом с плакатами «Мы не хотим войны! Мы хотим мира!» Над народом всегда смеялись. Людей использовали, как безмозглых баранов, и это было нетрудно. Подкупят бездарных газетчиков и журналистов, а те и начинают промывать людям мозги. А молодежь разве способна понять жизнь? Ведь у них еще нет семьи, значит, нет больших проблем. Молодежь, казалось бы, самая активная часть населения, но самая беспечная – ведь в таком возрасте кажется, что все смогу, все сумею, что все ещё впереди. И потому она меньше склонна протестовать и в политическом плане более готова слушать то, что ей плетут власти. Молодые скорее воровать пойдут, чем открыто протестовать. Вот из-за этого во многом нами и правят мерзавцы…

При этих словах лейтенант и капитан переглянулись, но не проронили ни слова. Полковник же налил себе вина, залпом выпил и, шумно вздохнув, продолжал:

– А сколько у нас убийств, воровства, других преступлений? Разве при хорошем, честном правительстве мы бы так жили? Разве нельзя прекратить эти безобразия? Конечно, можно, но невыгодно! За счет кого же тогда мафия будет процветать и богатеть? Они повязаны одной ниточкой – наши преступники и правители. Наши власти любят красиво говорить и обещать. Так что мы, военные, этот шаг делаем не только ради вас, но и ради наших людей тоже. Если там с нами что-нибудь случится, то вы можете заявить, что оставшихся здесь солдат ожидает смерть. Основываясь на таком решении, мы уйдем отсюда с миром, но не с пустыми руками. Потому что после такого заявления вряд ли меня и остальных оставят в армии. Придется уйти в отставку. А чтобы не умереть от голода и гордо держать голову, надо иметь состояние – увы, деньги у нас дороже человеческой жизни. Ну, что скажете? – ожидая ответа, полковник буквально сверлил взглядом собеседников.

Камрин несколько минут молчал, машинально приглаживая волосы, потом попросил возможности переговорить со своими соплеменниками наедине. Полковник согласился, и офицеры вышли из комнаты перекурить. Когда они вернулись, Камрин изложил мнение христосцев.

Как они считали, если полковник отправится в Изавию без всех своих солдат, то они, действительно, имеет все шансы быть уничтоженным. А если домой вернется весь полк, никто не может наказать или уничтожить такое количество людей, иначе, вне всякого сомнения, случится международный скандал. Конечно, полковника и других офицеров в любом случае отстранят от дел, но все они точно останутся живы, да и в глазах народа заслужат большое уважение. Но всем им надо на что-то жить, христосцы это понимали и поэтому предлагали отпустить военных не с пустыми руками, а предлагали каждому солдату и офицеру может взять такое количество золота, которое до конца жизни сможет обеспечить их семьи. Также им предлагалось взять ценностей для помощи голодающим.

– Я верю в вашу честность, это будет справедливо, – сказал Камрин, – а оставлять ваших людей, как заложников, на наш взгляд, неразумно. Тогда к нам потеряют доверие и ваши люди, да и вам на родине это будет истолковано против нас. Так что решайте, полковник. По-моему, так поступить будет более верно, – убежденно закончил Камрин.

Полковник хмыкнул, переглянулся с офицерами и в задумчивости походил по комнате.

– В общем-то, я согласен, – сказал он, наконец. – Но я знаю, будет ли это реальным выходом, ведь после нас правительство может послать сюда еще больше хорошо снаряженных войск. Устоите ли?

– Это уж наша проблема. Мы хотим, чтобы вы сейчас ушли без крови.

– Ладно, тогда еще вопрос, принц. Скажем, мы уйдем, а что же Аназия? Легко понять, что в этом случае здесь будут хозяйничать аназийцы. А если они останутся, то уж точно с нами на родине будут разговаривать очень жестко. Как же мы можем позволить им тут остаться?

– За них не беспокойся, полковник – они вернутся следом за вами. Клянусь честью! Если не по своей воле, тогда их заставим мы. Ваше появление здесь станет для всех нас уроком. Пока бьются наши сердца, христосцы более не пустят чужеземцев на свой остров. Вообще-то перед Богом не должно быть границ, но я никому теперь не позволю хозяйничать на нашей земле!

– Хорошо, мы вам верим. И мы уйдем, как только погрузимся на корабли. Погрузка, как вы понимаете, займет какое-то время.

– Бог вам в помощь, – ответил Камрин. – Со своей стороны мы выделим людей помочь с погрузкой и доставим обещанные ценности. Составьте списки, сколько золота вам потребуется, чтобы мы не обидели никого. Ведь нам еще надо добыть в горах этот металл, а так же драгоценные камни, которые вам тоже пригодятся.

Полковник посмотрел на Камрина чуть исподлобья и кивнул:

– Спасибо. В таком случае, вопрос можно, тем более, считать решенным… – Стараясь скрыть свое волнение, он взял бутылку и разлил вино по бокалам себе и офицерам: – Мы еще выпьем, с вашего позволения. – Бог в помощь нам и вам, принц!

На пути домой Камрин спросил одного из христосцев:

– Мандено, как в соседних деревнях, смогли собрать урожай? Видел вчера старосту в замке. Какая-то проблема с изавийцами?

– Чужеземцы собрали наших юных братьев, хотели обучить своему военному делу, а в поле некому работать. Но теперь уже все в порядке.

– Хорошо, коли так, – вздохнул Камрин.

Тропинка, выложенная камнем, вела к главному входу в замок и скрывалась в зеленой галерее. Запахи свежей листвы, цветов, влажной земли вместе с многоголосьем птиц и звуками журчащей в фонтанах воды наполняли душу ощущением чего-то радостного и прекрасного, придавая силы.

Каждому христосцу, чтобы попасть зал заседаний, нужно было пройти через цветущий сад. Когда Камрин добрался туда, большинство людей уже собрались.

Открывая дверь, он ожидал, что услышит бурные обсуждения, и надеялся, что его опоздание останется незамеченным. Но в зале стояла мертвая тишина, и только бабочка, влетевшая в открытое окно, билась о стекло, лишь оттеняя тишину слабыми ударами своих крыльев. Атмосфера в зале царила не легкая. Камрин хотел спросить, в чем дело, но увидев строгий взгляд отца, не решился и молча сел на свободное место.

Гнетущее молчание нарушил сдержанный голос короля:

– С решением все согласны? Если да, тогда можно действовать.

– Последнее слово за тобой, Тавын. Твое согласие все решит, – предложил старейшина Акари.

– С людьми поговорили? Если все ждут моего слова, то я «за», – сказал король.

– Может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь решается?.. – Камрин вопросительно посмотрел на отца.

– Для этого тебе следовал прийти в нужное время.

Понимая, что отец сердит на него и ничего сейчас не скажет, Камрин перевел взгляд на Гуатра, ища поддержки у своего всегдашнего защитника.

– По-моему, Камрин имеет право знать, о чем мы говорим. Наверное, его опоздание не случайно, вряд ли он просто проспал.

– Камрин еще мальчишка, ему надо научиться быть требовательным к себе. Можешь все объяснять ему сам! – Тавын недовольно махнул рукой.